Галера приближалась. Её косой парус, с изображением красного дракона, становился всё больше и больше. Он отражался в круглых от ужаса и восхищения глазах Ванхагена, как неумолимый Рок! Вёсла по бокам судна ритмично взмахивали в такт ударам барабана, раздававшимся на многие мили вокруг. Наши гребцы были не менее искусны, но нападавшим способствовало направление ветра.
И вот мы увидели её! Она стояла на носу одетая в белоснежную рубашку и короткие штаны с широким поясом, из-за которого торчали рукоятки кинжалов и пистолетов(!), усыпанные самоцветами. Её золотые волосы были распущены, ими с упоением играл ветер, и это зрелище напоминало языки пламени! Высокая девичья грудь была обнажена и выглядывала через вырез рубашки, сверкая круглыми розовыми сосками правильной формы, от чего многие викинги привстали со своих скамей и замерли, забыв об опасности. Серые глаза девушки метали молнии, а в руках она сжимала две мавританские сабли, тонкие и гибкие. На миг моё сердце остановилось — мне показалось вдруг, что я вижу тебя!..
Драгис на миг как будто захлебнулся и посмотрел на Анджелику, которая в ответ взглянула на него не мигая, в упор, но по её лицу не было понятно что она чувствует и о чём думает.
— Правда, через секунду я понял, что ошибся. Она действительно была похожа. Так бывают, похожи близнецы, которых в детстве не могут отличить друг от друга даже родители, но потом жизнь ставит на каждого свою особую печать и тогда их сходство, как бы стирается.
Но тогда мне некогда было размышлять над этим вопросом. Бой барабана вдруг прекратился, и раздалась короткая команда, отданная хриплым голосом, откуда-то с кормы. В тот же момент грохнул выстрел, от которого самые храбрые втянули головы в плечи. Ядро, пущенное из вертлюжной пушки, как бритвой срезало нашу мачту, что вызвало бурю восторга на галере! Ещё через секунду борта двух кораблей соприкоснулись и женщина-воительница, без посторонней помощи, прыгнула с носа галеры на нашу палубу!
Едва босые девичьи ноги коснулись отполированных временем досок корабля викингов, как один из его обитателей рухнул навзничь с отсечённой головой, а другой опрокинулся на спину с широкой резанной раной в груди, пуская изо рта кровавую пену! В следующий миг глаза «Белой Ярости» нашли Ванхагена, который даже не сделал попытки поднять свой щит и секиру, и разъярённая фурия ринулась к нему!
Понимая, что сейчас девушка, скорее всего, убьёт своего отца, который так хотел её найти, я метнулся наперерез без оружия, рассчитывая схватить пиратку в охапку, но в тот же миг получил мощный и хорошо поставленный удар между ног! Последнее, что я увидел перед тем, как тьма погасила моё сознание, был небольшой золотой диск, на золотой цепочке, висящий в ложбинке между грудей. «Анхе…», успел прочесть я часть надписи, вырезанной руническим письмом, и отключился.
Что произошло дальше, я помню лишь урывками. Наверное, меня потом ещё и по голове основательно приложили. Когда сознание возвращалось, я слышал свист ветра, ощущал жуткий холод и понимал, что меня несёт куда-то очень сильным течением. Утонуть мне не давала чья-то рука, и через некоторое время я понял, что это рука Ванхагена, который сам цеплялся за что-то, чего я не видел. Потом я почувствовал мощный рывок, и всё закружилось перед моими глазами — викинги, пираты, мёртвые, живые, обломки чего-то деревянного, пустые бочки, выпотрошенные лари для оружия, сломанные вёсла среди которых было одно вполне целое. Я увидел его прямо перед собой за долю секунды до того, как оно съездило меня лопастью по физиономии. Тогда моё сознание погасло окончательно, и я провалился в кромешную темноту.
Интермеццо десятое
— Огонёк и Анхе
Сознание вернулось от того, что в лицо били яркие солнечные лучи, падавшие через дырявую крышу, (потом оказалось, что это просто навес из пальмовых листьев). Они ласкали меня живительным теплом, но терпеть их яркий свет, режущий глаза, словно ножом, было не слишком приятным ощущением. Вдруг какая-то тень заслонила от меня эти лучи, и я смог открыть глаза, чтобы осмотреться. Зрение скоро вернулось, хоть предметы некоторое время продолжали двоиться. Прямо надо мной, согнувшись в поясе почти пополам и уперев руки в колени, стояла давешняя разбойница и разглядывала меня, как некую диковину.
— О! Кажись, очнулся! — Воскликнула она голосом, от которого у меня опять замерло сердце.
(Голос у вас тоже оказался похожим, как у сестёр, но у тебя своя особенная хрипотца и более нежные интонации, а у неё… ну сразу чувствовалась привычка к резким корабельным командам, и конечно морской ветер сделал её голос грубее, чем он должен был быть от природы.)
— Та-ак! — Протянула пиратка, вытаскивая из-за пояса длинный, узкий кинжал. — Ну, раз ты пришёл в себя, то объясни, скандинавская твоя рожа, почему Огонёк не даёт мне тебя убить?
— Кто… не даёт?.. — Выдавил я из себя только для того, чтобы попробовать свой голос.
— Огонёк не даёт, да вот он, посмотри!
Она сделала шаг в сторону и театральным жестом указала мне на то, что находилось за её спиной. Было очевидно, что она рассчитывала произвести на меня впечатление. И надо сказать, что ей это удалось! Удалось, хоть и не так, как она это себе представляла. Прямо за её спиной на жёлтом песочке в позе дремлющего кота развалился Огнеплюй, собственной персоной! Девушка, конечно, ожидала, что я издам вопль ужаса или хотя бы сделаю большие круглые глаза при виде здоровенного красного дракона. Вместо этого я, как мог, поднялся на ноги и, проковыляв мимо неё, направился прямиком к нашему с Мегги дорогому брату, который поднял голову и, как я понял, еле удерживался от смеха.
— Ну и зачем ты обижаешь девушку, не даёшь ей сделать то, что она любит больше всего? — Спросил я, встав у него перед самой мордой.
Тут Огнеплюй захохотал так, что подавился, а подавившись, стал кашлять огненными шарами, от которых пришлось уворачиваться и мне, и совершенно сбитой с толку пиратке. С каким удовольствием я наблюдал тогда полнейшую растерянность, написанную на её лице!
Братец успокоился не сразу. Несколько пальм и тот навес, под которым я лежал, превратились в пепел. Там где шары прокатились по песку, образовались довольно прочные дорожки из стекла, а одна скала расплавилась и оплыла, напоминая пирог облитый глазурью. Если бы я не привык с детства к таким вот сюрпризам старшего брата, то мне бы наверняка не поздоровилось. Юная пиратка тоже, по-видимому, была хорошо знакома с повадками Огнеплюя, но она явно оказалась шокирована и озадачена моими словами и его реакцией. А ещё, она умела его успокаивать. Увернувшись от очередного шара, девушка обняла нашего забияку за шею и принялась, что-то нашёптывать ему на ухо. Если бы кто-нибудь рассказал мне о таком чуде, то я ни за что бы не поверил!
Гроза и бич всего, что казалось похожим на добычу, включая не только младших, но и старших братьев и сестёр, а также соседей! Шутник, ещё в детстве несколько раз, объявлявший себя «Драконом Гнева», и на этом основании спаливший немало лесов и зажаривший не одно стадо бизонов! Короче, это наказание для всех кто встречался ему на пути, у меня на глазах разулыбался, как домашний кот на коленях у хозяйки и мне даже показалось, что я слышу мурлыканье!
Теперь видимо от этого зрелища у меня сделался вид до смешного нелепый, потому что Огнеплюй, взглянув на меня ещё разок, расхохотался снова, но девушка так и повисла у него на шее и опять зашептала на ухо, что-то бессвязно-ласковое. Эх, до чего завидно мне было в ту минуту… Анджелика! Нет, что ты? Что ты?! Ты меня не так поняла! Я просто вспомнил тебя и то время, когда мы были вместе, а я ещё оставался драконом!
Опасения Драгиса были не напрасны. В течение последних событий его повествования, девушка слушала рассказ очень напряжённо, а сейчас её глаза и вовсе наполнились слезами, губы задрожали, из ноздрей вылетели два облачка дыма, а изо рта, вместе со всхлипом, полыхнуло белое голубоватое пламя. Драгис поднялся, обнял её за шею и прошептал на ухо несколько ласковых слов. Все сидящие у костра переглянулись, и собрались было уйти, но Анджелика справилась с собой, извинилась и попросила своего возлюбленного рассказывать дальше. Драгис подчинился с некоторой неохотой. Было видно, что ему хочется остаться с любимой наедине, но он снова занял своё место и продолжил:
