— Стой! — Закричала Анджелика, обращаясь к дракону и бросилась между дерущимися. — Не надо! Это мой друг!
Но дракон только махнул крылом, и девушка кубарем полетела в кусты, куда и приземлилась не слишком изящно, но без потерь. Дракон снова сделал выпад, намереваясь сдавить противника мощными челюстями, но получил страшный удар щитом по зубам и отскочил, коротко вскрикнув. Рыцарь подобрал свой топор, но атаковать уже не спешил. Дракон тоже перестал рваться в бой, и они закружили по песку, примеряясь, друг к другу. Было видно, что, несмотря на разницу в размерах силы противников равны. Анджелика вдруг поняла, что предыдущая схватка была лишь прелюдией. Сейчас они сцепятся по-настоящему и тогда кто-нибудь погибнет, а может быть, оба! Она как в воду глядела! Противники рванулись друг к другу одновременно и начали наносить стремительные и мощные удары. Дракон переменил тактику и теперь рвал противника когтями, подминая под себя. Казалось рыцарю, сейчас придёт конец: с сухим лязгом упал в песок огромный топор, вот и квадратный щит с пронзённым волком отлетел в сторону…
— Останови-итесь! Не на-адо! — Завопила девушка так, что оба противника и в самом деле замерли.
И тут случилось страшное. На какую-то долю секунды незадачливый, добрый Драся повернул голову в сторону своей подруги, и Анджелика увидела его взгляд полный тревоги, тревоги за неё! Но в то же мгновение дракон вскрикнул тоскливо и протяжно! Он отпрянул, выпустив из когтей своего врага, и из его груди хлынул фонтан крови! Волосы приподнялись от ужаса на девичьей голове, когда она увидела торчащий чуть ниже левого крыла черен двуручного меча, всаженного по самую крестовину!
Рыцарь неторопливо поднялся с колен, подобрал свой топор и играючи взвесил его в руках, одновременно оглядывая драконью шею, как бы решая, куда нанести последний удар.
Что-то серебряное мелькнуло в воздухе! Это было похоже на молнию, которую держала тонкая, но сильная рука! Молния звонко ударила в рыцарский шлем, смахивающий на ведро, и тот отлетел в сторону шагов на десять. Чудо! Над воротником доспеха не было головы, лишь небольшое белое облачко странной формы! Тем не менее, рыцарь даже не покачнулся, а вдруг, как будто с досады отшвырнул свой топор и смачно плюнул, хоть и непонятно было, как он это сделал. Затем он, повернувшись спиной к раненному дракону, зашагал в сторону шлема, наполовину утонувшего в песке, поднял этот шлем, вытряхнул из него старый козлиный череп с одним обломанным рогом, пристроил этот череп на своих плечах и только тогда произнёс:
— Ну, ты даёшь, цыпа!
Прямо перед ним, загораживая собой подвывающего дракона, стояла разъярённая, полуобнажённая валькирия с серебряным копьём в руках и с гривой волос стоящих дыбом.
— Это мой друг! — Крикнула Анджелика, обращаясь, на сей раз к старому графу, который рассматривал вмятину на своём шлеме.
— Я не о том! — ответил Рогелло Бодакула. — Если бы ты попала в смотровую щель, мы бы с тобой сейчас не разговаривали! Серебряное оружие — гибель для призрака!
— Возможно, это был бы выход, Ваше Сиятельство!
На это высказывание рыцарь, как-то неопределённо хмыкнул, пожал плечами и уставился на дракона.
— Значит друг? Нда-а! — Прокомментировал он и глубокомысленно замолчал.
— Спасите его! — Взвизгнула Анджелика так, что из ближайших джунглей вылетела стая попугаев.
Рогелло Бодакула повернулся медленно и с достоинством. В его глазницах две красные искры горели неподдельным удивлением.
— Спасти… дракона?!
— Спасите его! — Проговорила Анджелика уже умоляющим тоном. — Ради… ради Козауры!
Она попала в самую точку. Не надо было обладать сверхнаблюдательностью, чтобы увидеть — старый сварливый призрак обожает свою пра-пра-пра-пра-пра-внучку! Казалось, что он пришёл в замешательство, но это длилось всего секунду. Рыцарь вторично бросил свой топор, быстро шагнул к дракону и резким движением выдернул меч из его груди. Бедный Драся закатил глаза и с задушенным хрипом повалился на бок. Анджелика вскрикнула, и её копьё снова нацелилось на старого графа.
— А теперь коснись его раны другим концом! — Заявил Рогелло Бодакула, не обращая ни малейшего внимания на направленное в него остриё.
— Другим концом чего? — Не поняла его слов Анджелика.
— Да копья твоего, чего же ещё?! — Презрительно кинул граф, раздражённый непонятливостью собеседницы. — Тебе, что не рассказали о целебных свойствах серебряного заговорённого оружия? Пошевеливайся, а то ещё немного и никакое копьё не поможет!
Анджелике ничего не говорили, про какие бы то ни было целебные свойства её оружия, но она безоговорочно поверила графу и, не теряя времени, приставила тупой конец копья к груди дракона. Драся вздрогнул и жалобно застонал, но кровь, до того хлеставшая из раны, как из продырявленной бочки, вдруг остановилась и девушка увидела, что копьё засветилось таинственным светом и мелко задрожало в руках.
— Не отпускай! — Крикнул Рогелло Бодакула.
Но Анджелика и не думала прекращать свои действия. Она каким-то образом поняла, что нужно терпеливо стоять и держать копьё прислоненным к ране, а оно само сделает всё, что надо. Дракон, минуту назад казавшийся мёртвым, вздрогнул и судорожно задышал. Слёзы брызнули из глаз Анджелики, копьё в её руках негромко, тоскливо загудело, сияние вокруг него вспыхнуло и погасло. Девушка устало опустилась на песок. Копьё она положила рядом. Мыслей не было, чувств тоже. Драся был мёртв, ничего не вышло.
— А теперь давай, буди его, а то ведь не проснётся! — Каркнул над ухом Рогелло Бодакула.
Анджелика подняла голову. (Будить? Так ведь он же… или…) Девушка сама не поняла, как она оказалась на ногах. В следующее мгновение она уже обнимала драконью голову, целовала жёсткие холодные губы из под которых вылезали длинные клыки, и говорила что-то непонятное, бессвязное, прерывая слова булькающими рыданиями. Так продолжалось довольно долго. Никто не обращал внимание на время. Но вот, наконец, драконий глаз приоткрылся и, поблуждав немного, остановился на Анджелике.
— Ты как? В порядке? — Спросил Драся слабым и тихим голосом.
Ответом ему был вскрик, после которого последовали объятия и поцелуи от чего дракон сначала удивлённо заморгал, а затем расплылся в улыбке с видом совершенного блаженства.
— Дела-а! — Прокомментировал всё это Рогелло Бодакула и, пожав плечами, принялся собирать своё оружие.
День прошёл в совершеннейшей суматохе. Старый граф, который был подвержен резкой смене настроения, вдруг бросил начищать покрытый драконьей кровью меч и заявил, что для «пациента» губительно оставаться на солнцепёке. Но дракон был ещё, слишком слаб и не мог сам добраться до спасительной тени. Поэтому было решено построить вокруг него шалаш или на худой конец навес. Материал для этого сооружения в изобилии произрастал по всему острову и вскоре рыцарский топор засверкал в солнечных лучах, срубая с одного удара пальмы и бамбуковые стволы толщиной в руку. Анджелика набила себе мозоли и ссадины на руках, сначала перенося всё это из джунглей на берег, а потом, под руководством всё того же Рогелло Бодакулы, связывая замысловатую конструкцию лианами. В результате миру явилось строение, смахивающее на стог сена, но дающее вожделенную тень, способную укрыть лежащего дракона. Но на этом мучения не закончились. Дракона пришлось поливать для охлаждения водой, которую черпали из ручья в глубине острова, так как морская вода не годилась. В результате, когда солнце начало клониться к закату, Анджелика буквально валилась с ног. Но вот, наконец, солнце упало за горизонт, и Рогелло Бодакула объявил, что опасность миновала и можно отдохнуть. При этом заявлении Анджелика рухнула в песок, не обращая внимание на то, что он забивается ей под одежду, застревает в волосах и скрипит на зубах.
Наступила ночь. Как и накануне тёмно-синий бархат небес с бриллиантовыми звёздами накрыл беспокойный мир и его измученных обитателей. Неподалёку от большого и бесформенного шалаша на берегу острова пылал яркий костёр. Возле него сидели двое — измученная девушка с растрёпанными волосами и странного вида рыцарь, не пожелавший снять доспехи. На самодельных козлах был подвешен неведомо откуда взявшийся котелок, в котором что-то шипело и булькало. Анджелика подозрительно поглядывала на это странное варево, но не протестовала — сил не было собирать бананы, а есть хотелось нестерпимо. Рогелло Бодакула задумчиво молчал, уставившись в огонь. В свете костра огоньки его глаз казались чёрными, а белёсая дымка, облекающая кости была такой плотной, что Анджелика ни за что не подумала бы, что перед ней призрак, а не живое существо, если бы не знала правды.
