Тем не менее, остановившись, они подняли свое основное и вспомогательное оружие в знак приветствия, и через мгновение открылся люк на ракетной палубе командира батальона. Мужчина в униформе бригады Динохром - моложавый на вид, но с серебряными прядями в волосах - поднялся через него на антигравитационном лифте. У него были голубые глаза, очень темные волосы и кожа цвета сандалового дерева, и Эдмунд Хоторн немного выпрямился в своем кресле жизнеобеспечения, его старые глаза сияли одобрением, когда его внук приветствовал древний Боло, в котором жили разум и дух его бабушки.

- Отряд "Бастион", бригада Динохром, командование Индрани, запрашивает разрешение на развертывание за пределами планеты, мэм! - сказал он, его голос был усилен динамиками Боло.

На мгновение воцарилась тишина, а затем ответил голос командира бригады Динохром республики Индрани.

- Очень хорошо, полковник Хоторн, - сказала Мэйника Тревор. - Подготовьте свой батальон к развертыванию.

- Да, мэм! - полковник Энсон Хоторн вытянулся по стойке смирно, затем повернулся на каблуках лицом к главной оптической головке Боло, на которой он стоял.

- Третий батальон, внимание к приказам! - сказал он. Последовала самая короткая из пауз, а затем ответил глубокий, как землетрясение, бас.

- Линейное подразделение Три-Четыре-Альфа-Ноль-Ноль-Один-Сьерра-Браво-Ромео, третий батальон, бригада Динохром, командование Индрани, ожидает приказов, - сказал Боло.

- Очень хорошо, Сэйбр, - сказал полковник Хоторн, и даже сквозь официальный тон своего внука Эдмунд Хоторн услышал нежность, с которой молодой человек обратился к огромной, осознающей себя машине.

- Приготовиться к развертыванию.

- Батальон готов, сэр, - ответил Боло.

- Очень хорошо. - Младший Хоторн повернулся лицом к Мэйнике/Лазарусу. - Отряд "Бастион" готов к развертыванию, мэм! - объявил он.

- В таком случае, полковник, - произнес голос Мэйники, - садитесь на транспорт.

- Да, мэм!

Полковник Хоторн еще раз отдал честь, а затем исчез в люке, из которого появился. Люк закрылся, и глубокий, вибрирующий гул массивных генераторов антигравитации возник из двенадцати Марк XXXIV. Он захлестнул огромную толпу, проникая в их кости, почти, но не совсем ошеломляя, и все же в течение примерно десяти секунд ничего больше не происходило. А затем, легко, как мыльные пузыри, двенадцать гигантских боевых машин легко поднялись на своей встроенной антигравитации. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, прорезая атмосферу Индрани к совершенно новым транспортным средствам класса "Шартр", построенным специально для них.

- Хорошо быть нужной, - тихо сказал ей Лазарус. - Чтобы иметь функцию. Быть полезным и защищать тех, о ком заботишься, не так ли, Мэйника?

- Да. Да, это так, - ответила она.

- Значит, ты прощаешь меня за то, что я обрек тебя на такую участь, не посоветовавшись с тобой? - сказал Боло еще тише, и Мэйника почувствовала, как брови, которых у нее больше не было, удивленно приподнялись. Первый раз за все годы, которые они прожили вместе, Лазарус прямо задал этот вопрос, и она была не готова к осторожному, почти неуверенному тону, которым он был задан.

- Конечно, же! - быстро сказала она. - Здесь нечего прощать. Ты подарил мне больше человеческого столетия с людьми, которых я люблю, и, условно говоря, гораздо дольше с тобой. И, как ты только что сказал, ты также дал мне возможность продолжать защищать тех, кого я люблю. Лазарус, если бы я захотела, я могла бы покончить с собой давным-давно. Я даже никогда не испытывала искушения.

- Так и есть... рад это слышать, - сказал Лазарус через мгновение. - Я верил, что это так, но я также обнаружил, что есть вещи, которых я боюсь больше, чем боя. Возможность того, что я из лучших побуждений приговорил того, о ком я глубоко забочусь, к эквиваленту чистилища, была одной из них. Вот почему мне потребовалось так много времени, чтобы набраться смелости спросить.

Мэйника собиралась еще раз заверить его, когда их прервали.

- Мэйника, - подал голос Эдмунд Хоторн по их комлинку.

- Да, Эд?

- Это было хорошо, не так ли? - спросил он почти с тоской.

- Да, это было так, - согласилась она. - Энсон - прекрасный офицер, один из лучших, которые у нас когда-либо были. Он и Сэйбр прекрасно справятся с "Бастионом".

- О, я уверен, что он это сделает, - сказал Хоторн. - Но на самом деле это было не то, о чем я спрашивал. Я имел в виду... все это.

Все, начиная с "Кукурузного семени". Это было хорошо, не так ли?

- Ну, был странный неприятный момент, - ответила она через мгновение. - Но над всем? Я должна был бы сказать, что это было не просто "хорошо", любимый. Это было намного лучше. Хотя я должна задаться вопросом, почему вы с Лазарусом оба, похоже, чувствуете необходимость в заверениях по этому поводу именно сейчас.

- О, он это сделал, не так ли? - усмехнулся Хоторн. - Два великих ума, но с одной-единственной мыслью... между ними. - Он снова усмехнулся, качая головой. - Знаешь, это было странно, не так ли? Этакий странный экипаж втроем.

- Полагаю, ты мог бы сказать это и так, - сказала она. - Но, конечно, ты никогда не думал, что вы с Лазарусом как-то соревновались, не так ли?

- Нет, конечно, нет. И все же ты была такой важной для нас обоих. И, если честно, я думаю, что просто немного завидую ему, в некотором роде с тоской. Он еще так много увидит и сделает с тобой.

- Эд, ты знаешь, что это могло бы быть возможно...

- Нет, - твердо сказал он. - Мы уже обсуждали это раньше. Вы с Лазарусом все еще не уверены, как ты восстановила и реинтегрировала свою личность в этой матрице. Я не уверен, что смог бы. И, честно говоря, дорогое сердце, я устал. У меня была невероятно долгая, насыщенная жизнь. Одна, полная вызовов, достижений, замечательных людей. Но это шасси не было рассчитано на то, чтобы прослужить так долго, как Лазарус. Я готов покончить с этим, и как бы сильно я тебя ни любил, я действительно не хочу так поздно размениваться на Боло.

- Мы будем скучать по тебе, Лазарус и я, - тихо сказала она ему.

- Я знаю. Но ты тоже будешь помнить меня. Я нахожу это... утешительным. - Он помолчал несколько мгновений, затем заговорил снова. - Ты все еще можешь их видеть, не так ли? Ты и Лазарус? Ты хоть представляешь, женщина, как ты ими гордишься?

- Ну, конечно, я горжусь ими!

- Нет, вопрос, который я должен был задать, заключается в том, осознаешь ли ты, насколько гордишься всеми ими? Всеми твоими командирами Боло - не только Энсоном - и самими Боло тоже. Они все твои дети, не так ли? Энсон, конечно. Но и Боло тоже. Энсон - твой и мой, но Сэйбр - твой и Лазаруса. Все они, дети твоего сердца и разума.

- Да, Эд. Да, это так.

- Хорошо. Потому что я только что думал о той цитате вашего генерала Макартура, о которой вы с Лазарусом мне рассказывали. Той, что о старых солдатах.

Он сделал еще одну паузу, достаточную для того, чтобы она начала немного беспокоиться.

- Что насчет этого? - наконец спросила она.

- Ну, первая половина этого была достаточно точной. Вы не умерли - ни один из вас. Но я думал о второй части.

- Часть о том, как ты исчезаешь?

- Именно. Я не думаю, что увижу еще один День основателей, Мэйника. Врачи и я уже некоторое время предвидели это.

- Эд!

- Нет, не перебивай, - сказал он очень мягко. - Я запретил им делиться этой информацией с тобой. Ты беспокоишься о людях, которые тебе небезразличны, а я не хотел, чтобы ты беспокоилась обо мне. И, как я уже сказал, я готов к хорошему, долгому сну. Но пообещай мне кое-что, Мэйника. Пожалуйста.

- Что? - Слезы, которые она больше не могла проливать, звучали в ее голосе, и старик, сидевший среди своей семьи - и ее семьи - на ракетной палубе Боло, в котором она жила, с любовью улыбнулся.

- Обещай мне, что Макартур был неправ, любимая, - сказал он. - Обещай мне, что ты не "исчезнешь". Что ты - и Лазарус - будете заботиться о себе и всех других людях, которых я люблю, и всех людях, которых они любят, и людях, которых эти люди будут любить. В конце концов, именно в этом все дело, не так ли? Не ненависть к "врагу" - даже к Псам, - а защита людей и вещей, которые мы любим. Вы с Лазарусом так хорошо это делаете, Мэйника. Обещай мне, что ты будешь продолжать это делать.