Однако, как бы это ни было полезно, корабли, укрывающиеся в Чизхольме, были едва ли не ещё более ценными. Постоянное присутствие такого количества черисийских кораблей и черисийских моряков (у которых совершенно случайно были черисийские марки, прожигающие дыры в их кошельках) продолжало укреплять мнение чизхольмцев о себе, как о части новой, более крупной Черисийской Империи. Даже большинство чизхольмцев, которые лелеяли сомнения по поводу всей этой идеи, обнаружили, что чувствуют себя гораздо более комфортно, поскольку глубокое и искреннее уважение, с которым черисийцы уже привыкли относиться к Императрице Шарлиен, полностью запало им душу. И потому, что они слушали байки черисийцев о судьбах, которые пожнёт каждый, кто сможет заняться капёрством.

Всё это было правдой, но как бы ни были полезны все эти достижения, Кайлеб искренне желал, чтобы эти корабли были прямо здесь, ближе к нему. Без них у него просто не было транспортов для осуществления десантной тактики, которая с самого начала была стержнем их стратегии. Он испытывал сильное искушение попытаться использовать корабли, которые он оставил в Дейросе, для выполнения тех же самых операций, несмотря на время года, хотя и в меньшем масштабе. Однако решение Гарвея поселиться в Перевале Талбора со всей своей армией разубедило его. Позиция корисандийского командира предлагала ему приз, от которого было слишком заманчиво отказаться. Но для того, чтобы претендовать на этот приз, требовалась высадка гораздо большего количества войск, чем та, что он мог осуществить имеющимися у него в настоящее время транспортами, в то время как серия меньших высадок, вероятно, могла спровоцировать Гарвея, по крайней мере, изменить его нынешнее расположение.

— Он действительно собирается продолжать сидеть там? — спросил Кайлеб, и Мерлин пожал плечами.

— Похоже на то, — сказал он, и глаза Кайлеба слегка сузились. Было что-то такое в голосе Мерлина…

— Мерлин, — медленно спросил император, — ты устал?

Брови Мерлина приподнялись, и Кайлеб пожал плечами.

— Извини, но мне только что пришло в голову, что я не верю, что я когда-нибудь видел тебя уставшим. Когда вы с Мейкелом рассказали мне правду, я, конечно, понял, почему это было так. Но сейчас… я не знаю, просто в тебе что-то есть…

— На самом деле я не устал, Кайлеб. — Мерлин слегка поморщился. — ПИКА не подвержены физической усталости. С другой стороны, до моего появления, никто никогда не управлял ПИКА в автономном режиме более десяти дней подряд, поэтому никто не имел никакого реального опыта долгосрочного воздействия на личность, живущую внутри него. По собственному опыту могу сказать, что на самом деле я не нуждаюсь во сне так, как человек из плоти и крови, но, как оказалось, я нуждаюсь… в отключении. Как минимум, несколько часов, каждые несколько дней, когда я могу просто отключиться. Я полагаю, что это мой эквивалент сна, и мне он действительно нужен, если я собираюсь оставаться умственно свежим и бдительным.

— И у тебя не получается отдохнуть, да? — проницательно спросил Кайлеб.

— Слишком многое нужно сделать, — уклончиво ответил Мерлин. — Я разместил повсюду СНАРКи и дистанционные датчики, Кайлеб, и мы с Сычом единственные, кто может следить за ними.

— Ты можешь следить за всеми ними, что бы ты ни делал?

— Нет, это часть проблемы. Я трачу слишком много своего времени, пытаясь выяснить, какие из них мне совершенно необходимо отслеживать, что сокращает время, которое я могу тратить на контроль. И я практически уверен, что не отслеживаю как минимум один из тех, за которыми я должен наблюдать. Кроме того…

— Стоп, — сказал Кайлеб, и Мерлин закрыл рот.

— Так-то лучше. А теперь минутку послушай меня, Мерлин Атравес. Твоя способность рассказывать мне, что происходит во всём мире, является огромным преимуществом. Честно говоря, это даже важнее, чем новая артиллерия. На самом деле, я думаю, что это самый важный фактор, дающий нам шанс выжить. Я знаю это. Мейкел, доктор Маклин и отец Жон — все это знают. Но, как ты сам заметил, на самом деле ты не архангел. Ты не можешь быть везде и делать всё. Ты даже не можешь наблюдать за всем, что происходит в целом мире. Может быть, ты не нуждаешься во сне так же, как я, но я не могу поверить, что ты настолько отличаешься от всех остальных нас, что тебе не нужно отдыхать хотя бы время от времени. Честно говоря, я думаю, что ты с такой же вероятностью пропустишь что-то, потому что ты не… как ты это сформулировал? Потому что ты не настолько «умственно свеж и бдителен», насколько ты можешь, потому что тебе не пришло в голову, что нужно было наблюдать за чем-то в первую очередь. Люди — включая вас, капитан Атравес — следят за тем, чтобы я вовремя спал, потому что я император, и потому что я должен быть отдохнувшим и иметь ясную голову, когда придёт время принимать решения. Ну так и тебе нужно быть отдохнувшим и иметь ясную голову по тем же причинам. А также, в твоём случае, из-за того, как сильно я полагаюсь на тебя, когда приходит моё время принимать решения. Если тебе нужен отдых, чтобы оставаться таким, тогда я хочу, чтобы ты пошёл и отдохнул. Кроме того, ты мой друг. Я не хочу, чтобы ты слишком усердствовал только потому, что можешь.

Мерлин несколько секунд смотрел на него, потом вздохнул.

— Не знаю, смогу ли я это сделать, Кайлеб, — признался он.

— Попробуй, — посоветовал ему Кайлеб. — Постарайся. Потому что если ты этого не сделаешь, я прикажу тебе вернуться в Дейрос. — Мерлин напрягся, и Кайлеб покачал головой. — Я не собираюсь спорить с тобой об этом, Мерлин. Либо ты получишь — сколько там? Два часа за ночь? — «отключения», о котором ты только что говорил, или же я отправлю тебя обратно в Дейрос, чтобы ты мог отключаться в течение дня вместо того, чтобы прикрывать мне спину. Это не подлежит обсуждению.

На мгновение карие глаза встретились с голубыми, а затем Мерлин снова вздохнул.

— Всё было достаточно плохо, когда ты был просто кронпринцем, — пожаловался он. — Теперь эта чепуха с «императором» явно ударила тебе в голову.

— То, что я услышал, это было «да»?

— Ладно, Кайлеб. — Мерлин покачал головой, чьё выражение лица искривилось. — Я буду вести себя хорошо.

.II.

Апартаменты викария Замсина, и апартаменты викария Жаспера,

Храм,

Город Зион

— …отклики на Послание всё ещё поступают, особенно из наиболее отдалённых епископств, — сказал Замсин Трайнейр поверх бокала вина. — Однако, честно говоря, я не совсем удовлетворён тем, что слышу.

— Нет? — Жаспер Клинтан намазал маслом новую булочку и откусил огромный кусок. — А почему нет? — спросил он немного невнятно, так как продолжал жевать.

— Я не уверен, что все они полностью понимают серьёзность ситуации, даже после того, что произошло в Фирейде, — ответил Трайнейр. — Конечно, у них есть только сокращённая версия Послания, без конкретных ссылок на Священную Войну, и, вероятно, потребуется время, чтобы сообщения о повешениях распространились, учитывая погоду этой зимой. Я полагаю, что это может объяснить тот факт, что они, как мне кажется, не проявляют должной степени срочности во всех случаях.

Лицо Клинтана на мгновение напряглось при упоминании о Фирейдских казнях. Несмотря на то, что он перенёс своё публичное покаяние со всем внешним видом смирения и принятия, не было никакого смысла притворяться, что унижение от «признания собственной вины» не наполнило его добела раскалённой яростью. Или что он всё ещё не винит Трайнейра как человека, ответственного за это унижение. Тот факт, что его интеллект был способен точно понять, почему канцлер настоял на этом — и даже то, что он был совершенно прав — не очень помог ему справиться с упрямым чувством обиды. В результате в их отношениях возникло новое, неоспоримое напряжение, но в то же время они оба ещё больше, чем когда-либо, осознавали, как сильно нуждаются друг в друге. И, несмотря на весь свой гнев, Клинтан знал, что это никогда не было личным. Или, во всяком случае, не очень личным. Когда речь шла о выживании Матери-Церкви (и «Группы Четырёх»), дело оставалось делом, насколько это касалось Великого Инквизитора.