– Конечно, – заверила она его, – я ведь сама видела сестер, они особенные, таких, как они, я еще не видела!

– Глупышка! – засмеялся во весь голос Карл. – Я про то, что я лучший в отношениях с женщинами!

– Конечно, в этом я Вам верю, не зря же Амина от ревности мне чуть голову не оторвала! Но меня больше интересует история сестер, чем Ваши любовные успехи, – засмеявшись, ответила Милли.

Такой легкости в общении с мужчинами у нее не было со времен, когда с ней был Эдвард. Подумав о нем, Милли немного загрустила, и Карл, заметив это, положил свою руку на ее и, по-отечески похлопав, продолжил:

– Влетев в пещеру, они сразу же принялись за меня. Выдернув кляп и пнув меня в бок, одна из них – конечно, это была Амина – стала требовать с меня какую-то корову, которую, как они думали, украли и съели мои люди. Я же был просто обязан после такого коварного поступка не просто вернуть стоимость коровы, но и оплатить им душевный урон. Ничего не понимая, я долго соображал, чего от меня хотят, систематически получая пинки, потом до меня все-таки дошел смысл их претензий. Вы бы видели их лица, когда я катался по земле, не в состоянии вымолвить ни слова от истерического хохота, от мысли, что половина моих воинов погибла из-за какой-то коровы – на тот момент я был уверен в их смерти, не всех, конечно, но все-таки. Они долго смотрели на меня, округлившимися от удивления глазами, и время от времени переговаривались на непонятном мне языке. В итоге, получив еще пару ударов ногой по ребрам и пару трещин в них, я немного успокоился и, сев, обратился к ведьмам:

– Милые дамы, вы серьезно из-за какой-то коровы лишили жизни половины моих воинов, а потом еще требуете возмещения ущерба? Вы вообще в своем уме? Почему нельзя было прийти к нам и спросить напрямую, мы вообще-то не трогали вашу живность, мы не бандиты с большой дороги, а дипломатические послы с земель за порталом. Я наследный принц Карл и, поверьте мне на слово, моя гибель принесет как вашему, так и нашему мирам очень много бед. Поэтому я предлагаю вам по-хорошему договориться и решить все мирным способом. – Они внимательно меня выслушали, и та, что была поспокойнее, то есть Амира, накинулась с криками на сестру:

– Ну и что я тебе говорила! Ты вообще представляешь, что теперь будет, нас и так называют ведьмами, а теперь еще и сумасшедшими будут считать!

– Хватит орать, ты что, действительно ему веришь? – начала защищаться Амина.

– Конечно, верю, посмотри на него – он явно выглядит и говорит, как человек, принадлежащий к высшему обществу. Развяжи его, и мы как-нибудь решим нашу проблему, возникшую по твоей вине.

– Давай выйдем и поговорим на улице, не будем выяснять отношения на его глазах. – Амина взяла сестру за руку и вывела на улицу.

Я сидел и думал, почему они раздражаются на мнение людей, считающих их ведьмами, ведь они сами так выглядят. Через несколько минут девушки вернулись, и Амина, наклонившись ко мне, спросила:

– Если мы тебя отпустим, что нас ждет за нападение на ваш лагерь?

– Ты, наверное, хотела спросить, за смерть моих людей?

– Нет, именно за нападение, уверяю тебя, все твои люди живы. Может быть, они напуганы, и некоторые из них сейчас мучаются головной болью, но они в порядке. – Она повернулась к сестре и, взяв из ее рук какой то странно выгнутый нож, похожий на ритуальный, повернулась ко мне в ожидании ответа, не спуская с меня своих прекрасных глаз. Я сначала не поверил ее словам, но, немного поразмыслив, решил, что все возможно, крови я нигде не видел.

– Если вы говорите правду и мои люди живы, я не буду иметь к вам претензий, но если кто-то из них погиб, я выберу из ваших соплеменников по одному за погибшего, и те обязаны будет отслужить год в моей гвардии.

Девушки переглянулись и странно заулыбались, после чего Амина подошла ко мне и срезала путы. Вернувшись в лагерь, мы обнаружили всех моих воинов живыми, но у некоторых из них были тяжелые травмы, и передвигаться самостоятельно они пока не могли. Увидев нас, выходящих из леса, кто-то схватился за мечи, кто-то начал молиться или кричал, что ведьмы вернулись. На меня даже не сразу обратили внимание, но заметив меня, идущего позади девушек, они немного успокоились, но мечи не опустили. Мне было немного смешно, но при этом и стыдно за моих воинов. Да, это непростые девушки, но мне и в голову не приходило, что пара женщин приведет моих воинов в такой ужас. Почти к ночи вернулся отряд, который был отправлен на мои поиски, и те воины тоже схватились за мечи, увидев ведьм, но услышав мой приказ опустить оружие, немного расслабились. Поняв, что никому ничего не угрожает, я попросил девушек проводить нас до ближайшего города, они согласились немного загладить свою вину и обещали вернуться на рассвете.

Рано утром, сидя у костра за завтраком, я услышал удивленные возгласы воинов и, подняв голову, упал с бревна, в прямом смысле взял и упал. До сих пор некоторые подшучивают надо мной по этому поводу, ну а как было удержаться на месте, когда вместо страшных и лохматых ведьм передо мной стояли такие красотки! По пути мы узнали, что сестры живут одни и только вдвоем разбили наш отряд. Нам всем было очень стыдно, но, несмотря на это, я предложил им остаться с нами, и они, немного подумав, согласились. Вот так мы встретились, и вот уже больше тринадцати лет они полноправные члены нашей небольшой, но дружной семьи. – Принц закончил свой рассказ, и они еще некоторое время сидели молча, погруженные в свои мысли, пока лорд Элбридж не решил нарушить магию безмятежности вокруг, напомнив о серьезном разговоре:

– Это, конечно, очень интересно, но не могли бы мы обсудить дальнейшую судьбу Эмиллии? – тоненьким голосом проворковал он.

Принц, взглянув на него, как на назойливую муху, вздохнул, и, обращаясь к гостье, спросил:

– Эмиллия, лорд Элбридж, как отец твоего покойного мужа, требует полной опеки над тобой. Согласна ли ты вверить свою судьбу и жизнь в его руки? – говоря это, принц был очень напряжен и старался не смотреть Милли в глаза, видно было, что этот разговор ему крайне не приятен.

Милли, не задумываясь не на секунду, ответила:

– Нет!

Лорд открыл рот от удивления, а Карл, моментально повеселев, поднял стакан и, как тост, сказал:

– Так тому и быть! Я не сомневался в твоем ответе, – и, чокнувшись с ней бокалами, выпил все до дна.

Но лорд Элбридж решил не сдаваться, закинув ногу на ногу, он, явно с вызовом в сторону невестки, спокойным тоном провозгласил:

– Дорогая моя невестушка, ты наверняка отдаешь себе отчет, что, отказавшись от моей опеки, ты останешься без средств к существованию? Ведь все твое приданое в день свадьбы перешло в руки моего сына, а, соответственно, после его смерти – в мои, – он самодовольно потягивал вино и, не глядя в ее сторону, расплылся в улыбке, считая, что Милли в ловушке и ей придется согласиться на его опеку. Немного помолчав, Милли медленно, чтобы до лорда дошел смысл ее слов, ответила:

– Дорогой мой свекор, если бы Вы внимательно читали документы, касающиеся моего наследства, а не тот договор, который Вы с моим покойным отцом подписали, то наверняка бы знали, что все деньги мне достались от мамы, и ни мой отец, ни мой брат, ни мой муж, тем более ни мой свекор не имеют права распоряжаться ими без моего согласия. Поэтому бедствовать я точно не буду.

На их глазах лицо лорда сделалась сначала пунцовым, затем белым, как снег, а затем покрылось красными пятнами. Глаза налились кровью и, бросив гневный взгляд в сторону довольного принца, лорд почти закричал:

– Ты врешь, маленькая лгунья, твой отец говорил совсем другое, и договор мы подписали на иных условиях!

– Может быть, Вы и подписали договор с моим отцом на других условиях, но по закону он не имел права распоряжаться наследством, доставшимся мне от матери.

Лорд склонил голову и некоторое время сидел молча, затем резко встал и, ткнув в сторону невестки пальцем, ядовито прошипел: