- В чем дело, Травис? - спросил Нарман более мягко. - Ты шокирован отсутствием у меня благочестия?

- Нет, - медленно произнес Пайн-Холлоу.

- Да, это так, - поправил Нарман тем же медовым голосом. - Ты думаешь, что я не верю в Бога или что я решил отвергнуть Его план Сэйфхолда. И ты боишься, что если Грейсин или инквизиция поймут, что я чувствую на самом деле, они решат сделать пример из меня... и, возможно, из тебя тоже, поскольку ты не только мой первый советник, но и мой кузен.

- Ну, если ты так ставишь вопрос, то, возможно, ты прав, - еще медленнее признал Пайн-Холлоу.

- Конечно, я прав. И я не удивлен, что ты сам удивлен, услышав это от меня. Это первый раз, когда я так откровенно высказался кому-либо, кроме, возможно, Оливии. Но я думаю, что в сложившихся обстоятельствах мне пора обсудить этот вопрос с кем-то, кроме моей жены. Ну, полагаю, с кем-то, кроме моей жены и дяди Хэнбила, если быть до конца точным.

- При каких обстоятельствах? - осторожно спросил Пайн-Холлоу, и теперь в его глазах была активная тревога.

Была причина, по которой уровень его беспокойства только что взлетел до совершенно новых высот, потому что Хэнбил Бейц, герцог Солэмэн, был не просто дядей его и Нармана. Несмотря на то, что ему было за семьдесят, Солэмэн оставался энергичным и острым, как бритва. Физически он был почти полной противоположностью Нарману; во всех других отношениях они с князем были очень похожи, за исключением того факта, что, в отличие от своего племянника, Солэмэн питал отвращение к политике. Однако, несмотря на то, что ему мало нравилась "великая игра", никогда не возникало ни малейших сомнений ни в его компетентности, ни в его лояльности к интересам семьи, ни к самому Нарману. Вот почему он был командующим эмерэлдской армией. Это была должность, для которой он хорошо подходил, и которая позволяла ему проводить в Эрейсторе как можно меньше времени, вне занятий политикой.

Что, - как теперь размышлял Пайн-Холлоу, - иногда служило Нарману хорошую службу. Дядя Хэнбил - это кинжал в ножнах, но он настолько "с глаз долой, из сердца вон", что даже умные люди склонны не учитывать его в своих расчетах.

- Здесь есть две отдельные вещи, которые следует учитывать, Травис, - сказал Нарман в ответ на его вопрос. - Ну, на самом деле, три.

Он отодвинул тарелку и наклонился вперед, его лицо и язык тела были непривычно серьезными.

- Во-первых, с политической и военной точки зрения, Эмерэлд облажался, - прямо сказал он. - И нет, мне не нужно, чтобы дядя Хэнбил заявил мне об этом. В любое время, когда Кэйлеб захочет высадить войска на берег при поддержке с моря, он может это сделать. Это одна из вещей, на которые должно было обратить мое внимание маленькое дело в Норт-Бей, на случай, если до сих пор им удавалось ускользнуть от меня. На данный момент он, вероятно, все еще наращивает численность своих войск; Бог свидетель, морские пехотинцы Чариса хороши, но у него их было не так много, когда все это началось. С другой стороны, у нас еще меньше возможностей для создания армии, не так ли? Особенно учитывая, сколько из нее служило в морской пехоте, когда наш флот потерпел небольшую неудачу. Пройдет не так уж много времени, прежде чем он будет готов нанести визит сюда, в Эрейстор, возможно, с обозом осадной артиллерии на буксире, чтобы постучать в любые двери, которые встанут у него на пути, и я очень сомневаюсь, что дядя Хэнбил сможет сделать что-то большее, чем причинить ему неудобства, когда он это сделает.

- Во-вторых, с дипломатической точки зрения, наш хороший друг Гектор не собирается подставлять свою шею, чтобы каким-либо образом помочь нам. И я буду глубоко удивлен, если Шарлиэн не решит, что в сложившихся обстоятельствах она предпочла бы быть союзницей Чариса, а не нас или Гектора. Что означает, что мы... "качаемся на ветру", думаю, это тот термин, который мне подходит. Мы наиболее уязвимы, мы те, кто пытался убить Кэйлеба, и мы те, у кого нет ни единой надежды по эту сторону Ада, что кто-нибудь приплывет к нам на помощь.

- И, в-третьих... В-третьих, Травис, каждое слово, сказанное Стейнейром и Кэйлебом о храмовой четверке, великом викарии и самой Церкви, - правда. Ты думаешь, что только потому, что я признаю развращенность таких людей, как Клинтан и Тринейр, и их подхалимов в совете викариев, я не верю в Бога? - Смех князя был похож на грубый лай. - Конечно, я верю в Него - я просто не верю в ублюдков, которые захватили Его Церковь! На самом деле, думаю, что у Стейнейра и Кэйлеба есть правильная идея... если они смогут ее реализовать. И именно поэтому Грейсин так обеспокоен, причина, по которой он продолжает так настойчиво подталкивать нас к тому, чтобы найти какой-то способ перейти в наступление, продолжает выяснять, насколько я "предан" Гектору.

- И насколько ты предан, мой князь? - тихо спросил Пайн-Холлоу.

- Гектору? - губы Нармана скривились. - Примерно так же предан, как он нам, то есть я настолько предан, насколько это потребуется, чтобы дотянуться до его горла хорошим острым ножом. Или ты имеешь в виду Церковь?

Пайн-Холлоу промолчал. Ему и не нужно было этого делать, потому что выражение его лица говорило само за себя.

- Моя преданность Церкви простирается ровно до пределов досягаемости инквизиции, - категорично заявил Нарман. - Пришло время перестать путать Церковь с Богом, Травис. Или ты думаешь, что Бог позволил бы Чарису полностью уничтожить объединенные флоты альянса, которые превосходили его флот численностью в пять раз, если бы Хааралд действительно бросал вызов Его воле?

Пайн-Холлоу с трудом сглотнул, и под ложечкой у него образовалась пустая, поющая пустота. Где-то глубоко внутри него школьник отчаянным бормотанием повторял катехизис, в то же время сгорбившись и заткнув уши пальцами.

- Нарман, - сказал он очень, очень тихо, - ты не можешь думать о том, о чем я подозреваю, твои мысли.

- Нет? - Нарман склонил голову набок. - Почему нет?

- Потому что, в конце концов, Чарис проиграет. По-другому и быть не может. Не тогда, когда Церковь полностью контролирует все великие королевства. Не тогда, когда ее кошелек так богат, а большая часть населения мира живет на Хэйвене и Ховарде.

- Не будь в этом слишком уверен. - Нарман откинулся назад, его глаза были полны решимости. - О, я знаю, что "храмовая четверка" видит это именно так. С другой стороны, мы только что получили довольно наглядный урок ошибочности их суждений, не так ли? Подозреваю, что они вот-вот обнаружат, что мир менее монолитен, чем они предполагали, и это станет для них еще более неприятным потрясением. Все, что Кэйлебу действительно нужно сделать, это продержаться достаточно долго, чтобы его пример распространился, Травис. Вот почему так напуган Грейсин. Я не единственный правитель или дворянин, который понимает, что сейчас происходит в совете викариев. Если Чарис сможет бросить вызов Церкви, у других возникнет искушение последовать примеру Кэйлеба. И если это произойдет, Церковь окажется слишком занятой тушением местных лесных пожаров, чтобы собрать такой флот, который потребовался бы, чтобы прорваться через королевский чарисийский флот. И это предполагает, что Чарис попытается держаться подальше от Церкви сам по себе.

- Но...

- Подумай об этом, Травис, - приказал Нарман, пресекая попытку Пайн-Холлоу возразить. - Пройдет совсем немного времени, прежде чем Шарлиэн станет, по крайней мере, фактическим союзником Чариса. Насколько я знаю, она может сделать это официально и присоединиться к нему в открытом противостоянии Клинтану и его дружкам. Когда это произойдет, Гектор окажется в окружении врагов, отрезанный от всего, что Церковь могла бы сделать, чтобы помочь ему. И когда Шарлиэн и Кэйлеб разделят Корисанду и Зибедию между собой, и когда Кэйлеб добавит нас к собственно Чарису, он и Шарлиэн вместе будут контролировать более трети всей поверхности Сэйфхолда. Конечно, у них не будет и близко такой большой доли населения мира, но у них будет большая часть мировой военно-морской мощи, много возможностей для расширения и все ресурсы, которые им понадобятся для их экономики... или их военной мощи. Как ты думаешь, насколько легко Церкви будет раздавить его после этого?