Думаю, это одна из идей Кэйлеба, которая сработает очень хорошо, - сказал себе Мерлин, его сапфировые глаза наблюдали за императором Кэйлебом и императрицей Шарлиэн, грациозно кружащимися по танцполу. - Я очень сомневаюсь, что Жан действительно осознает все политические последствия этой помолвки. Даже если бы это было так, не думаю, что они имели бы для него большое значение - конечно, не так много, как его возбуждающие гормоны! Но все остальные слишком хорошо понимают эти последствия. Учитывая формальные положения договоров об учреждении империи, маловероятно, что внук или внучка Нармана когда-либо унаследуют императорскую корону, даже если с Кэйлебом что-то случится в предстоящей кампании. Но произойдет это или нет, этот брак гарантирует его тесную связь с Домом Армак, и многие люди, которые больше всего беспокоились о том, что Эмерэлд представляет угрозу для Чариса, просто рады, что вместо этого Нарман работает на Чарис.

Как и сам Мерлин. Возможно, он был немного менее удивлен, чем другие, теми сильными сторонами, которые Нарман привнес в совет Кэйлеба и Шарлиэн, но это только сделало его еще более счастливым от того, что Нарман работал на Кэйлеба, а не пытался его убить. Отвлечь кого-либо от убийства императора было бы полезно само по себе; заручиться полноценной поддержкой кого-то столь раздражающе способного, как показал себя Нарман, было еще более полезно. Мерлин никогда не сомневался, что были моменты, когда Нарман глубоко сожалел о том, что его десятилетия заговоров и интриг против Чариса пришли к такому внезапному и окончательному - и безуспешному - концу. Тем не менее, он справился почти так же хорошо, как мог бы, если бы выиграл, особенно после того, как храмовая четверка решила сделать его лакеем Гектора, и он казался довольно удивленным тем фактом, что ему действительно нравились Кэйлеб и Шарлиэн. На данный момент ему было удобнее признавать, что он симпатизирует Шарлиэн, чем Кэйлебу, но как только на место встанут оставшиеся взъерошенными перья его мужского эго, он, вероятно, неохотно признает (по крайней мере, княгине Оливии), что Кэйлеб сам по себе, по крайней мере, умеренно симпатичен.

И я готов поспорить, что Оливия вряд ли даже скажет "я же тебе говорила" больше двух или трех раз. - Мерлин мысленно усмехнулся этой мысли, затем проверил свой встроенный хронометр.

Еще пара часов, и бал начнет сворачиваться. В основном, хотя никто и не собирался в этом признаваться, потому что предполагаемому жениху уже давно пора было ложиться спать.

* * *

- Ну, во всяком случае, кажется, это работает достаточно хорошо. - Император Кэйлеб потягивал пунш из чашки, пока он и его императрица сидели, восстанавливая дыхание. Незаметно воздвигнутая стена имперских стражников фактически предоставила им несколько мгновений подлинного уединения, и он усмехнулся, глядя на своего младшего брата. - Жан был уверен, что это обернется катастрофой, - добавил он.

- Неудивительно, учитывая, что всю его жизнь большинство ваших людей, похоже, проводили время в разговорах о враждебном Эмерэлде и князе Нармане, - фыркнула Шарлиан. - Я не пытаюсь сказать, что они не были правы, но было бы глупо ожидать, что мальчик в возрасте Жана будет прыгать от радости, когда узнает, что его собираются женить на дочери людоеда.

- Знаю. - Кэйлеб снова усмехнулся. - С другой стороны, удивительно, как быстро он начал приходить в себя, только увидев ее.

- Разве ты не говорил мне, что был приятно удивлен тем, как сложился твой брак по договоренности?

- Перестань напрашиваться на комплименты, дорогая. - Кэйлеб поднес ее руку к губам и запечатлел поцелуй на тыльной стороне запястья, его глаза улыбались ей. Затем он выпрямился. - Я не говорил, что был приятно удивлен, - продолжил он. - Я сказал, что испытал приятное облегчение.

- Я так и знала, что это было в своем роде что-то тактичное, - сухо сказала Шарлиэн.

- Что ж, - он лукаво улыбнулся, - надеюсь, что благородная и самоотверженная преданность, которую я привнес в задачу рождения наследника для нашей новой династии, убедила тебя, что я не чувствую себя слишком похожим на мученика международной политики.

Шарлиэн покраснела. Нужно было бы приглядеться повнимательнее, чтобы разглядеть румянец на ее щеках, учитывая освещение и кожу ее лица цвета старинной слоновой кости, но Кэйлеб заметил это, и его улыбка превратилась в более широкую ухмылку. Шарлиэн протянула руку и ударила его по костяшкам пальцев своим веером - практическая необходимость здесь, в Чарисе, а не просто модный аксессуар, - затем обнаружила, что изо всех сил борется с приступом хихиканья, когда он многозначительно подмигнул ей. Дело в том, что пылкость Кэйлеба была... поразительной, - сказала она себе с легким, но простительным самодовольством. - Он был не только необычайно хорош собой, но и молод, подтянут и тренированный воин, со всей силой и... выносливостью, которые подразумевались. Возможно, до замужества она была вынуждена избегать неприятностей или любого намека на потенциальный скандал, но сейчас они вдвоем довольно ловко наверстывали упущенное. Более того, почти все в Чарисе, казалось, были рады за них обоих, и не так уж часто случалось, когда член королевской семьи привозил домой "эту иностранку" в качестве своей невесты.

- На самом деле, мне приходила в голову возможность того, что тебе удалось смириться со своей судьбой, - сказала она ему через мгновение. - И, - добавила она более мягким голосом, - мне тоже удалось.

- Я рад, - просто сказал он.

- Да, хорошо, - она слегка покачала головой, - вернемся к будущей свадьбе твоего младшего брата. Думаю, он уже "смирился со своей судьбой". И, - откровенно добавила она, - учитывая фигуру Марии, я была бы удивлена, если бы это было не так. Может, он и молод, но он определенно мужчина! Похоже, это передается по наследству.

- Во всяком случае, так всегда говорил отец, - согласился Кэйлеб.

- А твой отец, скажите на милость, не подсказывал тебе, что было бы неплохо присматривать и за твоей младшей сестрой, ваше величество?

- Жанейт? - Кэйлеб моргнул. - А что насчет Жанейт?

- Мужчины! - Шарлиэн покачала головой. - Даже лучшие из вас, похоже, думают, что все, что вам нужно сделать, это бить себя в волосатую грудь, чтобы побудить выбранную вами женщину упасть в обморок и прямо в ваши мужские объятия! Неужели никому из вас не приходит в голову, что у нас, женщин, тоже есть свой разум?

- Поверьте мне, миледи, - искренне сказал Кэйлеб, - если бы моя мать позволила какому-нибудь глупому представлению о том, что у женщин нет разума, укорениться в моем мозгу, первые несколько дней брака с вами разубедили бы меня в этом. Но какое, собственно, отношение это имеет к Жанейт?

- Разве ты не видел, как она смотрела на Нармана-младшего? - сказала Шарлиэн, и глаза Кэйлеба расширились.

- Ты это несерьезно!

- Что ты, мой дорогой! - Шарлиэн покачала головой. - Знаешь, она на три года старше Жана. Поверь мне, она гораздо больше, чем он сейчас, знает о том, насколько... интересен противоположный пол. И не только это, но и то, что она видит, как все остальные женятся и выходят замуж направо и налево. Я не говорю, что она лелеет какую-то непреодолимую потребность броситься в объятия юного Нармана. Если уж на то пошло, я бы ни капельки не удивилась, если бы кто-то другой вытеснил его из ее мыслей в ближайшие несколько месяцев. Но, учитывая ее ранг и его, он, пожалуй, единственный юноша здесь, в Теллесберге, которого она могла реально рассматривать. И дело в том, что на самом деле он не так уж плохо выглядит. Если уж на то пошло, по нему я действительно вижу, что княгиня Оливия видит в его отце, хотя Нарману-старшему не помешало бы немного похудеть. Возможно, примерно на половину массы его тела.

- Боже мой, ты серьезно! - Настала очередь Кэйлеба покачать головой. Затем он нахмурился. - Я полагаю, в некотором смысле, это может быть выгодный брак, - медленно произнес он.