В данный момент, учитывая плотную, сверкающую толпу, которая заполнила большой бальный зал до отказа, просмотр информации датчиков был последним, о чем он думал. На самом деле он не ожидал какого-либо отчаянного нападения на Кэйлеба или Шарлиэн, но само количество людей, собравшихся вместе, могло обеспечить весьма эффективное прикрытие для убийцы с ножом, как слишком ясно показало покушение на архиепископа Мейкела. В данном случае это также не обязательно должен быть какой-то фанатик-самоубийца из числа приверженцев Храма. Размер толпы сам по себе мог обеспечить подходящее прикрытие для любого убийцы, достаточно хладнокровного, чтобы слиться с ней, как только он нанесет смертельный удар.
Знаешь, - довольно сурово сказал себе Мерлин, - у тебя действительно есть склонность видеть темную сторону этих праздничных событий, не так ли?
В этом вопросе о себе была неоспоримая доля правды. При жизни Нимуэ вечера, подобные этому, обладали почти неистовой аурой.
Все, кто присутствовал на них, знали, что Гбаба где-то там, и что человечество проигрывает. Что каждый официальный бал, который они посещали, был одним из сокращающегося числа балов, которые любой человек когда-либо посетит снова. Это, мягко говоря, мешало празднеству.
По крайней мере, для Нимуэ. Или, возможно, только потому, что она была достаточно чувствительна к настроениям других, окружающие толпы вызвали у нее это чувство удручающей смертности. Мерлин иногда думал, что, должно быть, так оно и было, учитывая предпочтения Нимуэ в пользу сольных форм развлечений. Парусный спорт, например. Скалолазание, дельтапланеризм, походы. Чтение или разбрызгивание краски по холсту. Это было так, как если бы она провела ограниченное количество доступных ей лет, впитывая естественную вселенную через самые свои поры.
На самом деле в эти дни в Чарисе был слабый призрак некоторых из тех течений напряженности, порожденных Гбаба. Даже самые ярые сторонники Кэйлеба должны были время от времени испытывать страх, когда они размышляли о шансах на выживание Чариса. Добавление Чисхолма и Эмерэлда к новорожденной Чарисийской империи, очевидно, помогло, но, учитывая тот факт, что по крайней мере восемьдесят процентов человеческой расы жили на одном из материковых континентов под прямым контролем Церкви Ожидания Господнего, удвоение населения Чариса на самом деле не сильно изменило общие шансы.
Однако сегодня вечером, казалось, ни у кого не было мрачных мыслей. Полированный пол бального зала из черного мрамора, инкрустированный изображением кракена на гербе королевства Чарис из теплого, медово-золотистого мрамора с хребта Лизард в герцогстве Армак, поблескивал в свете бесчисленного пламени люстр. Мрамор был подобен бассейну с глубокой, темной водой, его поверхность отражала танцующих на нем, и эти танцоры сверкали и переливались своими нарядами в том же свете, тронутые красным, синим и золотым огнем рубинов, сапфиров и топазов. Золотые и серебряные цепочки, вышивка канителью, шелестящий хлопчатый шелк и еще более дорогой шелк стального чертополоха...
Коммерчески ориентированное ухо - а какое чарисийское ухо не было коммерчески ориентированным? - могло бы буквально услышать сладкий, музыкальный звон всех монет, которые переходили из рук в руки, создавая это богатое, кружащееся взаимодействие ткани, драгоценных металлов и драгоценных камней.
Например, шелк стального чертополоха, который до недавнего времени был практически недоступен за пределами империи Харчонг, сегодня был представлен удивительно широко. Технология хлопкоочистительной машины, которую Мерлин предложил Эдуирду Хаусмину и Рейяну Мичейлу, действительно оказалась способной извлекать крошечные, колючие, ядовитые семена из сырого волокна стального чертополоха. В отличие от хлопчатого шелка, стальной чертополох приходилось многократно подвергать процессу очистки, используя все более тонкие гребни для извлечения всех семян, поэтому он, вероятно, пока оставался более дорогим, несмотря на то, что стальной чертополох рос быстрее, чем хлопчатый шелк, и в гораздо более широком диапазоне климатических условий. Но его цена уже начала падать из-за всех усилий Мичейла по постепенному увеличению предложения. На самом деле, Мичейл даже предположил, что стоимость материала может упасть настолько, что его можно будет использовать для изготовления парусины.
Сама идея показалась Кэйлебу и графу Лок-Айленду абсурдной, но они пришли к выводу, что в действительности есть много оснований рекомендовать ее. Во-первых, стальной чертополох был чрезвычайно стойким, с замечательной устойчивостью к гниению и фактическим иммунитетом к плесени, поэтому, даже если первоначальные затраты на покупку могут быть высокими, затраты на его замену будут намного ниже. Кроме того, он был невероятно прочным, прочнее всего, что живущее на Земле человечество могло производить до появления искусственных волокон. В сочетании с его необычайно тонким переплетением, которое дало бы ему значительное преимущество в эффективности по сравнению с любым парусом на органической основе, который когда-либо производился на Земле, многое можно было сказать в пользу "абсурдной" идеи.
Однако сегодня вечером любое предположение о том, что самая благородная и дорогая ткань, когда-либо известная на Сэйфхолде, может быть использована для такого плебейского применения, было бы встречено со смешанным недоверием и ужасом гостями, демонстрирующими свое богатство и портновское великолепие, надев одежду из нее на самое важное светское мероприятие года после коронации Кэйлеба и его свадьбы с Шарлиан.
Однако почетные гости в данный момент не танцевали, и губы Мерлина скривились от сочувствия, когда он посмотрел в их сторону. Наследный принц Жан и его будущая жена, княжна Мария, сидели бок о бок, наблюдая за танцующими. Тот факт, что Жану было все еще меньше одиннадцати лет от роду - едва десять стандартных лет, - в то время как Марии было почти девятнадцать лет от роду, делал их неподходящей парой на танцполе. Мария не была особенно высокой для своего возраста (неудивительно, подумал Мерлин, учитывая ее происхождение), но она все равно была на добрую половину фута выше Жана, хотя он уже показывал, что может сравниться с Кэйлебом в дюймах.
Тем не менее, они танцевали с удивительной грацией в первом танце вечера. На самом деле, Мерлин был поражен тем, насколько спокойно им обоим удавалось выглядеть под пристальными взглядами всего королевского и императорского двора. Несомненно, помог тот факт, что их буквально с пеленок растили и тренировали для таких моментов, как сегодня, но он все равно был удивлен их очевидным апломбом и самообладанием, когда они кружились в тактах вступительного танца на балу в честь их официальной помолвки.
Только позже он понял, что Мария намеренно (и на удивление умело) отвлекала мысли своего молодого жениха от главного события вечера. Несмотря на разницу в их возрасте, она, казалось, была искренне довольна помолвкой, и не только потому, что ей предстояло выйти замуж за нынешнего наследника чарисийского трона. Мерлин искренне сомневался, что она лелеяла какие-то тлеющие романтические мысли об одиннадцатилетнем мальчике, но Жан ей явно нравился. И, как отметил Кэйлеб, разница в их возрасте - всего шесть с половиной лет по стандарту - на самом деле была далеко не редкостью, когда речь шла о государственных браках по договоренности.
Реакция, которую Мария вызывала у старших придворных подростков мужского пола, закрепила одобрение Жаном этого соглашения, - подумал Мерлин, и губы его дрогнули в очередной улыбке. - К счастью, княжна унаследовала и фигуру, и цвет кожи от матери, а не от отца. Она собиралась быть такой же стройной, как княгиня Оливия, но она уже давно миновала всю неуклюжую стадию подросткового возраста, и, если Мерлин не ошибался, она, вероятно, окажется еще более пышной, чем ее мать. По крайней мере, несколько благороднорожденных чарисийских подростков, казалось, испытывали некоторые трудности, сдерживаясь, чтобы не пускать слюни всякий раз, когда она грациозно проходила мимо них. На самом деле, она, казалось, без особых усилий вызывала у мужчин реакцию того вида, которому позавидовала бы семнадцатилетняя Нимуэ Элбан с каждой гормонально активированной частью в ее теле. Жан быстро заметил, что его предполагаемая помолвка с ней подняла его авторитет среди старших сверстников так, как этого не смог сделать даже его новообретенный статус наследного принца Чариса.
