— Мне очень жаль, — мягко сказала Каэрита и мысленно добавила: «Даже больше жаль, чем вы можете себе представить, учитывая зародившиеся у меня подозрения». — Однако вернемся к новому Гласу. Вы сказали, что довольны ее работой?

— Настолько, насколько это вообще возможно — после потери такого человека, как Шандра, — заявила Йалит. — Нам исключительно повезло — два таких сильных Гласа подряд. Вообще-то, по-моему, наша теперешняя Глас даже лучше приспособлена к… борьбе с Тризу, чем Шандра, которая старалась уклоняться от конфронтации. Это не было признаком слабости, просто она предпочитала добиваться согласия и находить компромиссы. Нынешняя Глас, осуждая детей Лиллинары за неправильное поведение, всегда напоминает, что действует как Глас Матери.

— Значит, она не просто недовольна тем, что Тризу не добился успеха, расследуя гибель ее служанок, а защищает позицию Калатхи в целом?

— О да! — выразительно закивала Йалит. — Она не делает секрета из своего отношения к этой ситуации и поддерживает нас в решимости стоять до конца, добиться от Тризу, по крайней мере, значительных уступок. И прежде чем объявить свою позицию официально, она сочла необходимым самой изучить оригинальные документы.

— Она изучала документы? Здесь?

— Нет, не здесь. Не имея в тот момент возможности покинуть Куайсар, она послала за ними двух служанок.

— Всего лишь двух служанок — за документами такой важности? — удивилась Каэрита.

Йалит усмехнулась.

— Мы не хуже вас понимаем, госпожа Каэрита, как легко эти документы могут пропасть, и потому я послала сопровождать их десять «дев войны» и Ланиту, которая должна была позаботиться о самих пергаментах. — Она пожала плечами. — Однако никаких проблем не возникло. По крайней мере, в тот раз.

— Понимаю. — Каэрита с хмурым видом погрузилась в размышления. — Я рада, что вы послали сопровождающих. С точки зрения исторической перспективы, эти документы бесценны. Думаю, следует не спускать с них глаз всякий раз, когда они покидают Калатху.

— Это был единственный раз, когда они покидали Калатху, — ответила Йалит. — Уверена, мои предшественницы проявляли в этом отношении не меньшую осторожность.

— О, наверняка, — согласилась Каэрита. — Наверняка.

— Здравствуйте, госпожа Каэрита.

За время отсутствия Каэриты Лиана Лучник заметно изменилась. А может, и нет, решила Каэрита. Может, преждевременно делать такой вывод. Внешне она точно изменилась; однако это не обязательно означало, что она в равной степени изменилась внутренне.

— Приветствую тебя, Лиана, — ответила она. — Хорошо выглядишь.

— Не так, как прежде, хотите вы сказать, — с улыбкой сказала Лиана, словно прочитав мысли Каэриты.

— Ну, в общем, да. Однако в твоем случае, по-моему, «хорошо» и «не так, как прежде» означает одно и то же. И — нет, я имею в виду не только внешность, юная леди. В прошлый раз, когда мы с тобой виделись, ты выглядела далеко не самой счастливой девушкой в мире.

— Ох! — Лиана смущенно уставилась на свои голые ноги. — Может, вы и правы.

Они стояли в крытой тренировочной галерее. Пол галереи был застлан очень грубо обработанными досками, однако босоногая Лиана, казалось, не замечала этого. Как, похоже, не беспокоилась и о том, что прекрасная одежда дочери знатного барона, украшенная богатой вышивкой и полудрагоценными камнями, исчезла навсегда.

В отличие от Каэриты. Конечно, рыцарь ожидала увидеть перемены и не рассчитывала, что Лиана будет носить тут платья, которые одобрила бы ее мать. Однако кожаные заляпанные грязью штаны и куртка, которые Лиана, оказываясь без присмотра матери, предпочитала дома в Страже Холмов, тоже остались в прошлом. Сейчас на ней была обычная одежда «дев войны», состоящая из двух частей, которые они называли чари и йатху.

Интересно, что сказали бы родители Лианы, увидев ее сейчас? Одна чари чего стоила — короткая зеленая юбка, заканчивающаяся намного выше колен; любой знатный сотоец был бы шокирован при виде такой откровенности. А уж плотно зашнурованная йатху над этой юбкой довела бы этого самого сотойца просто до истерики.

— Что касается твоего внешнего вида, тут перемены налицо. — Каэрита с улыбкой наклонила набок голову. — Тебе удобно в этой одежде?

— «Удобно» — такое… растяжимое слово, — состроила гримасу Лиана и засунула указательный палец под плечевую завязку йатху. — Мне приходилось видеть тяжелую упряжь, которая для лошадей, наверно, была «удобней»! — Она с новой гримасой вытащила палец и ткнула им себе в грудь. — Кроме того, пока что мне ничего такого и не требуется.

— Ха! Сейчас, может, ты и впрямь так думаешь, но, без сомнения, через год-два твое мнение изменится. — Каэрита рассмеялась. — Если уж на то пошло, учитывая твой рост, ты оценишь эту одежду даже раньше. Тебе не понадобится «год-два», вот увидишь!

— В самом деле? — Лиана бросила на нее быстрый взгляд, покраснела и снова уставилась на свои босые ноги, угрюмо усмехаясь.

Каэрита кивнула головой.

— Вероятность этого очень велика, — продолжала она. — Я сама никогда не была особенно… ну, одаренной в смысле женских прелестей. И сомневаюсь, что когда-нибудь буду — хотя наставница Шерат в Морфинтанской академии магии, когда мне было на год меньше, чем тебе сейчас, гоняла меня в хвост и в гриву, стараясь исправить фигуру. А ведь ты выше меня и все еще растешь — и вверх, и вширь. Мне кажется, ты в конце концов будешь похожа на свою мать. Так что советую подождать годик-другой, а уж потом жаловаться на йатху.

— Как скажете, госпожа Каэрита, — покорно пробормотала Лиана, и Каэрита подавила смешок.

Да, сейчас Лиане кажется, что йатху стесняет движения. Однако, исходя из собственного опыта, Каэрита полностью одобряла эту одежду, обеспечивающую жесткую поддержку груди любой физически развитой женщине, которой предстояла активная физическая деятельность. В то же время она подозревала, что «девы войны», по крайней мере отчасти, избрали такую форму «поддержки» еще и ради производимого ею эффекта, как способ «показать нос» всем нормам женской «пристойности», которые они отвергали.

В других обстоятельствах йатху можно было бы описать как короткий — очень короткий — корсаж, без жесткой костной основы, сделанный из полосок мягкой перчаточной кожи. В то время как обычные корсажи поддерживают грудь и закрепляются снизу, оставляя открытыми или почти открытыми плечи, йатху имел завязки, уходящие вверх и назад через плечи и пересекающиеся на спине. Этот корсаж был короче, удобнее и держал лучше, чем любой, какой Каэрите приходилось видеть. Он был достаточно короток, чтобы, к примеру, не мешать женщине ползти сквозь заросли. Эта особенность делала его идеальным для физических упражнений или любых других занятий, требующих значительных физических усилий.

Независимо от того, руководствовались «девы войны» исключительно практическими соображениями или сочетали их с желанием «уесть» почтенное общество Сотойи, Каэрита сомневалась, что барон Те лиан и баронесса Ханатха одобрили бы откровенность, с которой округляющиеся формы (и пупок) их дочери оказались выставлены на всеобщее обозрение.

— Не напрашивайся на комплименты, юная леди, — строго сказала Каэрита, и Лиана издала звук, подозрительно похожий на хихиканье.

Это хихиканье, да и в целом все поведение Лианы успокоили Каэриту. Когда ее вызвали для разговора с Каэритой, девушка занималась утренними упражнениями, а система физической подготовки «дев войны» оказалась исключительно требовательной и суровой. Несомненно, ни с чем подобным в Бальтаре Лиана не сталкивалась. И не потому, что была вялой или ленивой. Просто «девы войны» твердо верили, что новичков — в особенности находящихся на испытательном сроке — нужно протащить через очень трудные испытания. Отчасти ради того, чтобы они всем существом прочувствовали — и на эмоциональном, и на интеллектуальном уровнях — разницу между своей прошлой жизнью и той, которая их ожидает. Не обходилось и без проверки, может ли вообще молодая женщина — по своим физическим возможностям и способности переносить трудности — стать «девой войны».