– Она пытается наладить отношения…

– Тебе не кажется, что поздновато? – фыркнул Данн сердито.

Я пожала плечами. Не то чтобы я готова была простить сирру Тьму за болезненное вторжение. Я даже знакомиться с ней близко не собиралась!

Но родственников не выбирают. И да, все они упорно лезут в твою жизнь, чтобы сделать «как лучше». Одни наполняют твою спальню зефироподобными вещами в рюшечках, другие пытаются сожрать подружку… Кому такое понравится?

Я с мамой так много ссорилась в последние дни… А у нас не оказалось впереди вечности, чтобы помириться.

– На свадьбу я ее звать не буду, даже не проси, – строго выдал Рэдхэйвен, и у меня внутри сердце перекувыркнулось.

– Упаси Имира! В смысле… Варх… Да гхаррово же копыто!

– «Упаси Даннтиэль», попробуй так… – подсказал, растекаясь в ухмылке.

– Не смешно!

– Тогда почему улыбаешься, Эйвелин?

– Совсем немножко смешно, – я побежденно качнула головой. – Самую капельку. Но если ты так бежал от своего… кхм… «сияния», зачем остановился там, в Аквелуке? Зачем заключил контракт с отцом?

– Потому что эта заколдованная девчонка с зелеными глазами должна была принадлежать только мне, – упрямо заявил Даннтиэль, обнимая так крепко, что одеяло навечно впечаталось в кожу. – В самых разных смыслах. Во всех возможных. И если мне для этого пришлось бы воссиять и принять себя – значит, я заплатил бы эту цену.

– Ты рассчитывал на цену поменьше, – догадалась с опозданием. Он ведь тоже не знал.

– Вы очень дорого мне обошлись, мисс Ламберт…

– А говорил, «даром взял», – хмыкнула, довольно жмурясь и вслепую находя его губы.

Глава 42

Глава 42

Каждый раз, когда глаза Даннтиэля становились черными, в спальне темнело. Солнечный свет сбегал в углы и прятался в причудливых тенях. И в какой-то момент я поняла, что мир, «ждавший нас», на самом деле все это время жил по собственному расписанию. И невероятным образом умудрился наступить вечер.

– Данн! – я ошарашенно ткнула в окно, в котором уже виднелись звезды.

Отсюда, с высоты утеса, они были особенно хорошо заметны. А далеко внизу в основание скалы бились воды северного Эшерского моря. Природа этих мест была чудесной, но климат после Анжара казался не слишком дружелюбным.

– Хочешь согреться традиционным методом? – не дождавшись ответа, он сбросил на пол несколько плетений.

Воздух затрещал, в камине полыхнул огонь, стены стали плавиться от жаркого марева. Так он нарочно меня морозил, чтобы я к нему льнула замерзшей каффой!

– Я не об этом, – пробубнила, заматываясь в его темно-синюю рубашку.

Чего-чего, а одежды тут было много. Правда, исключительно мужской, что меня в глубине души даже радовало.

– А о чем? – он словно и впрямь не понимал.

– Ректор Керроу! – я обеспокоенно ткнула пальцем в черноту за окошком. – Ты сказал, он украл часть сияния. Надо его остановить… Поймать… Наказать как-то…

Моя уверенность таяла с каждым словом. Мне пока плохо представлялось, как именно наказывают тех, что решил обмануть бога. Но нельзя же оставить это без внимания?

– Эйви… – Даннтиэль упал в черное кресло и поманил меня пальцем к себе.

Но я не спешила сползать с кровати и покидать уютное гнездо, сооруженное из одеяла. Рубашка Данна не так-то хорошо грела, а дом еще не протопился.

– Что будем делать? С Керроу?

– Я пока с трудом контролирую силу, – признался он сдержанно, сдувая с пальцев спонтанный огонек. – Как бы хуже не сделать.

– То есть мы будем сидеть тут и ничего не делать? – я возмущенно раздула щеки.

Уффф…

– Почему же ничего? У меня большие планы, – он кашлянул в кулак.

– Это несправедливо! – всплеснула руками. – То есть планы – это, конечно, хорошо. Замечательно. Но…

– Но?

– Но надо спасать мир от полоумного ректора!

– Уж лучше подождать, пока все само образуется.

– Вот в Рисскиных сказках всегда в конце приходит бог и решает все проблемы смертных, в которых они в край запутались, – я все-таки слезла с кровати, босиком добежала до кресла и пихнула его в плечо.

Ну что за божество такое бесполезное? Проблем много, решать надо. И где?

– Я серьезно, Эйвелин. Я сейчас половину академии разворотить могу со всеми обитателями. Чудом сдерживаюсь, – прохрипел напряженно, и я даже поверила. – Сейчас нам безопаснее тут.

– А я?

– Не бойся, тебе я никогда не смогу навредить, – покивал убежденно. – Вот по поводу остальных не зарекаюсь…

Он окинул взглядом бескрайние просторы, окутанные тьмой. Суровый пейзаж, в котором есть только море и скалы. Красивые, но безразличные к чужим бедам.

– Скоро проблема решится сама собой, – он поймал меня за запястье, наклонил к себе и погладил щеку. – Недостаточно сияние украсть. Его надо еще удержать, особенно после подпитки. Не всем это под силу. И уж точно не Найджелу. Как только он примет дар от первой своей «кандидатки»… Словом, сегодня же все будет кончено.

– Думаешь, он решит «подзарядиться»? «Трением»? – поперхнулась, не подумав об этом скользком моменте. – То есть прямо сейчас?

– Уверен, что решит, – равнодушно бросил Данн, постукивая пальцами по подлокотнику. – Керроу не станет ждать. Он собирался сиять ярче Варха.

– Кошмар! – я понеслась к его шкафу и принялась перерывать одежду.

Проклятье! Почему мы не захватили вихрем мою юбку? Все брюки, что тут были, я могла надеть дважды в длину и раза полтора в ширину.

– Эйвелин, что за суета? Нам совсем необязательно при этом присутствовать, – проворчал бог-рабовладелец. – Признаться, я бы предпочел это пропустить. Мы все-таки когда-то были приятелями.

– Ты не понимаешь… – простонала в воздух, в итоге заматываясь в длинный походный плащ с эмблемой, который волочился за мной по полу. Чувствовала себя «малышкой Эйви», решившей тайно примерить отцовские вещи. – Он! Решит! Подзарядиться!

– Если это добровольно и по любви…

– Я знаю, к кому он пойдет, – слезы некстати встали в глазах, едва на меня обухом снизошло запоздавшее озарение. До чего же жестоко! – К Риссе. Ректор пойдет к Риссе. Она с первого курса по нему… Все мы немножко… Но она сильнее. И, видимо, до сих пор.

Данн встал с кресла, величественно добрел до шкафа и нашел рубашку и для себя.

– Нельзя этого допустить, – бормотала, растирая мокрое лицо. – Потому что иначе… Она не справится с этим. Да никто с таким не справится, Даннтиэль!

Он потушил камин щелчком пальцев, вырвав из меня ошеломленный «ох». К этому еще привыкать и привыкать, да…

– Хорошо, – нахмурился Рэдхэйвен. – Раз тебе хочется, чтобы пришел бог и решил все проблемы… Придется воспользоваться семейными связями.

– Мы ведь не будем звать твою маму? – уточнила настороженно.

– Будем. Еще как будем, Эйвелин. Пускай исправляет ошибки прошлого, – великодушно «разрешил» недощипанный бог, и нас снова поглотила чернота.

***

– Подержи, пока она очередной разрыв не устроила, – Миэль сунула мне в руки птицу с чудным золотым оперением, и та нервно завозилась в новой обстановке.

– Это какое-то священное животное? – настороженно погладила сверкающие перышки. – Чья-то божественная ипостась?

Тьма, Аримиэль-Августа, Миэль, Имира… Я уже не знала, как к ней правильно обращаться. Поэтому никак не обращалась. «Мамой» звать точно не буду, даже после свадьбы!

– «Ипо»-что? Нет, это несносное крикливое создание, которое ночами клюет крекеры, – сирра Рэдхэйвен, которая «немножко Тьма» (самую капельку!) закатила красивые глаза. – Временами ворует темные души, заваливает всю изнанку бесполезными кристаллами, периодически устраивает разрывы… Делает «тыгыдык» по ночам похуже вашей каффы… У вас таких называют фамильярами, да?

Пернатая любительница «тыгыдыков» закурлыкала так звонко, что у меня заложило уши. Птица была довольно компактной, если не считать необъятного хвоста, свисавшего аж до пола. Всем прочим телом походила на обычную квахарку. Но ее сверкавшие золотом глазки внушали некоторый трепет.