– Разумно, – задумчиво закивала и осеклась. – Ой, нет… не разумно! И давайте не будем про ваш первый раз? Мне, право слово, неловко. А куда мы идем?

– В диагностическое, – пожал плечами маг, вызвав во мне очередной приступ тошноты. – Граймс по вам соскучился.

– Там только Граймс? – протянула с опаской, вспомнив предыдущее шоу с кучей безбилетников.

– Не только. Ваши выкрутасы не остались незамеченными, мисс Ламберт, – хмыкнул Райс, толкая ногой дверь в отделение. – Из этого крыла, знаете ли, отличный вид на полигон.

– Наконец-то! – меня резко вырвали из рук Райса и переместили к другому телу.

Оно, тело это, пахло не в пример лучше. И знакомо до боли в… везде, в общем.

Перед тем, как повернуться к хватавшему, успела отметить язвительную ухмылку Райса. Довольную такую, издевательскую. Словно он чудом умудрился обойти главного конкурента в забеге года.

– Как видите, господин королевский мастер, у меня руки растут вполне из правильного места, – насмешливо бросил Райс. – И никого я по пути не уронил, несмотря на осложняющие обстоятельства.

Я закончила разворот и коротко выдохнула, узрев небритый подбородок Рэдхэйвена. Давно не виделись, да.

Мои ватные конечности, измученные откатом и расслабленные коварной «Эйфорией», болтались, как ветки плакучей гавы. Губы искривляла глупая улыбка, которая растягивалась еще шире, стоило мне упереться глазами в напряженно дергающийся кадык.

– У девицы сильный откат, – пояснил Райс. – Дал ей «Эйфорию», чтобы не залила коридоры недавним ужином.

Завтрак. Там был только завтрак и крекеры, с трудом добытые в битве с Фиджем.

– Теперь понятно, почему она так рада нас видеть, – ехидно протянул Граймс, нарисовавшись с другой стороны. – Что ж, ми-и-илочка… Весьма интересный случай.

Я инстинктивно прижалась к Рэдхэйвену. Сквозь пелену восторженных эмоций, танцующих в животе бабочек и скачущих по всему телу мурашек протолкнулось тревожное чувство. Что мне надо немедленно бежать, пока эти трое не приступили к очередной диагностике. Уж больно лица у всех трех были… многообещающие.

– Знаете, мне уже хорошо, – соврала, выпутываясь из крепких лапищ. – Я пойду… к себе… ладно? И провожать меня в этот раз не надо.

– Идите, милочка, идите, – спокойно кивнул док и велел Рэдхэйвену отпустить зачастившую пациентку. Тот, хмыкнув, поставил меня на ноги.

Предатели тут же подкосились, заставив почувствовать себя мягкой игрушкой на бесконечных тряпичных ходулях. Существом из плюша без намека на мышцы и кости.

Я пошатнулась без опоры и плюхнулась грудью на кушетку перед собой, оказавшись носом прямехонько в подушке. И неприлично оттопырив зад перед проклятым мастером.

– Вы еще идете или уже лежите? – флегматично уточнил Граймс, позвякивая инструментами.

– Еще иду… – упрямо промычала, показательно шевеля вялыми конечностями.

Кушетка поехала на колесиках в сторону двери, и моя верхняя часть поехала вместе с ней. Прекрасно, туда мне и надо. Подальше от этих… «диагностов». Мне с целителями, видит Варх, вообще не везет.

– Мисс Ламберт… А давайте вы проявите свой тяжелый, изматывающий нрав в другой раз? – недовольно прорычал королевский мастер.

На мою пятую точку легли чьи-то сильные пальцы, и кушетка остановилась. Рэдхэйвен развернул меня к себе, подкинул в воздухе и уложил на нее сверху. Откатил обратно к черному окну, под задумчивые очи варховых диагностов.

Новенькая рыжая ассистентка отрешенно перебирала папки на письменном столе и спасать меня не собиралась. Никакой солидарности. И Хендрик нет! Бежать, срочно бежать… Хоть ползком.

– Все, Граймс. Лечите, – строго приказал Рэдхэйвен, и в его голосе впервые послышалась сталь. – А вы, зараз… мисс Ламберт, лежите смирно. Иначе…

Наверное, как-то так он и командует подчиненными при дворе. Должны же быть у главного королевского мастера подчиненные?

Док закатил глаза, но промолчал. Достал из серванта пару обезболивающих шариков и, приподняв меня над подушкой, сунул их под затылок. Приятный холод металла мгновенно растекся по коже, заставив онеметь даже мысли.

– Не шевелитесь десять минут, сейчас отпустит, – сухо проинструктировал Граймс, отошел к платяному шкафу и достал из него кожаный чемоданчик. – И в следующий раз, милочка, ищите более безопасное место для поздних романтических встреч. Мое рабочее время давно закончилось!

Граймс запихнул свое тощее, высокое тело в длинное серое пальто и склонился над ассистенткой, закопавшейся в бумаги.

– Я проведаю восьмую палату, мисс Лонгвуд, и домой, – поднял воротник, спрятавшись в пальто по самые кончики ушей. – Если что-то срочное – пишите экстренное в «ящик», адрес я вам оставил. И заприте все, как закончите дежурный обход.

– Хорошо, сир Граймс, – заправив рыжую прядь за ухо, деловито пробормотала целительница. – Обезболивающие артефакты сдам на подзарядку перед уходом. Вы за них сами распишетесь или?..

Она бросила неприязненный взгляд в Райса. Пробурчала себе под нос, что «мрачный тип еще за утреннее обезболивающее не расписался» и что «в Тарлинской лечебнице не было такого бардака, за который в итоге прилетит именно ей». Чем заслужила долгий и тяжелый взгляд темного магистра. И, судорожно вздохнув, снова уткнулась в бумаги.

– Сам. Утром, если не забуду, – док подошел к моей койке и, небрежно сдвинув волосы, проверил шарики. Кивнул удовлетворенно. – Лежите, лежите. Утром явитесь ко мне на осмотр. Сами.

За Граймсом захлопнулась дверь, и я облегченно выдохнула. Минус один диагност – это уже что-то.

Рэдхэйвен набросил на меня одеяло и, к прискорбию, никуда из поля зрения не делся. Так и нависал, загораживая потолок и рассматривая мое лицо. Плотно сжатая челюсть намекала на недовольство. Или это было желание придушить?

– Мы оба поспешили на полигон, едва увидели морок, – проворчал мастер, стряхивая со своего плеча комья серебристой паутинки. – Но я недооценил чувство юмора сира Райса. Зато, пока ждал, тоже вспомнил пару интересных шуток…

С чувством юмора тут у всех беда. Даже у меня уже начинает отказывать.

Зато щекотные бабочки, онемевшие вместе с телом, все еще лениво ползали в животе. И я продолжала глупо улыбаться, глядя в строгие темные глаза.

Глава 18

Глава 18

Нащупав в кармане свернутую пачку йоргенов, я вспомнила встречу с Иллонкой. А ведь пока та штука с щупальцами на меня не полетела, вечер складывался не так и плохо.

Я поцеловалась с Вейном, вернула свои карманные, нашла кое-какие зацепки по совместному проекту. Ужас от встречи с мороком, непонятно откуда взявшиеся чары и болезненный магический откат стерли все приятные ощущения. Но теперь они потихоньку возвращались.

– А вы ловко придумали с душем, – прошептала еле слышно и вряд ли разборчиво: язык тоже онемел.

– Знал, что вам понравится, – мастер почесал щетину и поправил на мне одеяло.

Приятный жест. Необязательный совсем – в кабинете было жарко, как в летний парад светил. Бабочки внутри затрепыхались усерднее, сбрасывая оцепенение от обезболивающего.

Видит Варх, мне было трудно поверить в существование хитанца, заботящегося о ком-то, кроме себя.

– А я сначала решила, что это Кили вас в коридоре зажала… «высочествами» своими… – призналась, плавая в сладком дурмане «Эйфории».

Потянулась к нависавшему Рэдхэйвену пальцами. Пуговички на его рубашке – такие же черные и блестящие, как его глаза, – казались ненастоящими. Бабочковое войско подталкивало меня проверить, точно ли они реальные. Или снова грезятся.

– Высочествами? – недоуменно переспросил он и поймал мои пальцы в воздухе. Положил на свою рубашку, ровно туда, куда я целилась. К черной пуговке. И я аккуратно ее поддела.

Рэдхэйвен даже не дернулся. Словно лучше меня понимал, зачем я эту дурость затеяла. Не для того вовсе, чтобы опередить Килиру и первой заглянуть ему под рубашку. Совсем нет!