Пуговка на платье предательски оттопырилась, целясь в загорелую проклинательскую шею. Прямо в выпирающий кадык. Дурная, ей Варху.

– Я понимаю, да.

– Точно понимаете? – черная бровь недоверчиво поползла вверх. – Это попытка убийства. Жестокого, мучительного. Хорошо продуманного (вспомните про обезболивающий артефакт). Будьте осторожны. Вряд ли он отказался от своего плана.

Лопатки поехали по двери вниз, и я инстинктивно ухватилась за королевский мундир, сжала пальцами плотные отвороты. Боги Эррена! Он думает, это может повториться? Жуткие черные вены и дурманящий яд?

Несколько минут назад я давилась смехом, представляя, как Рэдхэйвен заявится на лекцию в одних брюках… А теперь внутри все сжалось, сердце принялось пропускать удары. Бум… Бум… И длинная пауза.

– Боюсь, сейчас из всех людей в академии полностью доверять вы можете только мне.

– Потому что вы меня спасли?

– Нет, мисс Ламберт, – он старательно стер с моей щеки какое-то пятно. – Потому что я единственный, кого здесь не было в день вашего отъезда. А теперь идите в постель.

Я шумно вдохнула, мысленно себя успокаивая. Это просто жест учтивой заботы, а не что-то интимное. И в постель он мне предлагает пойти одной. Чтобы поспать, отдохнуть после диагностики, похрустеть с мизауром о вечном и все такое.

Глава 16

Глава 16

– Диккинс, еще раз объясни: какого линялого гхарра мы забыли на полигоне?

– Тут романтично, крикетка. Ты не находишь? – заржал парень, указывая рукой на сгущавшуюся вокруг нас темноту.

Я бы предпочла и дальше пялиться в потолок спальни под монотонный хруст поглощаемых крекеров. Вот-вот с занятий должны были вернуться Тейка с Риссой. Но вместо них с бесцеремонным барабанным стуком заявился Вейн и потащил «объединяться». Прознал откуда-то, что меня от занятий освободили.

Практика силовиков и стихийников окончилась час назад. Рытвины кое-где еще не успели зарасти, местами тлели искры спонтанных пожаров. Поэтому мы с Вейном не стали забираться глубоко в боевую зону, притормозили у самых ворот.

Пока Диккинс объяснял мне суть задуманного проекта, под который я должна была продумать связную цепочку плетений, я завороженно косилась на лес. Он начинался сразу за полигоном и изобиловал болотами. Где-то там вчера случился разрыв, заставив Райса и Джонаса всю ночь просидеть в канаве, а наутро изнемогать от магического отката.

Тьма впереди клубилась, то сгущаясь в плотный туман, то разделяясь на хоботки и затейливые щупальца. Словом, после диагностики у меня начались форменные глюки. Главное исчадие мрака мне пока не мерещилось, но я знала, что оно со всеми своими руками и глазами заявится ночью. Прямо в беспокойный сон.

– Ты, главное, не паникуй, – вещал уверенно парень, очерчивая палкой зону эксперимента. – Вся практика на мне. С тебя только аналитическая выкладка и подгон плетений. Стартовое я уже придумал.

Диккинс закрутил в ладонях зеленый вихрь и сбросил его в центр земляного круга.

– Ускоренный рост, повышенная копытоустойчивость, самоподъем… То, что док прописал для анжарских угодий, – сбросил с ладоней еще пару рунических символов, и они впитались в землю. Но ничего не произошло: чары не закрепились. – И вот в этом месте у меня натуральный затык, Эв. По ходу, они конфликтуют, да?

– Еще бы… Ты же хочешь всего и сразу, – поморщилась, выгоняя из экспериментального круга лишние руны.

– А то! – он вдруг дернул меня за талию и притянул к себе, вбивая животом в каменные мышцы. – И самого лучшего…

– Вейн!

То, что Диккинс про романтику не шутил, догадалась я с опозданием. А то бы ни в жизнь не пошла с ним поздним вечером к болотам.

– Не дергайся, маленькая, – шутливо припугнул парень, скатываясь лапищами вниз по талии.

Я так оторопела от этой наглости, что не сразу вскрикнула, когда его пальцы коснулись моей пятой точки. Натурально.

– Я тебя сейчас прямо тут прикопаю, если не отпустишь. И без всякого «самоподъема», – угрожающе выдохнула в его опускающийся подбородок. Нашелся тут самый большой!

– Минутку потерпи. Потом разрешаю прикапывать, – хохотнул белобрысый гад и ткнулся своими сухими губами в мои. Смял осторожно, опасаясь, что укушу. Но я сегодня была в некусательном настроении.

Вовремя вспомнила свое обещание уступить Ровейну. Хорошему парню, три года таскающему мои чемоданы. Среднестатистическому принцу, у которого внезапно и красивые медовые глаза, и выдающиеся плечи были мной обнаружены. И как раньше не замечала?

– Ну вот. Стоило так напрягаться? Приятно же? – хмыкнул Вейн ровно в тот момент, когда я только собралась послушно обмякнуть и отдаться ощущениям. А все уже, все. Поздно.

– Ммуугум, – согласилась, промакивая губы рукавом. Они едва влажные были, но я все равно решила вытереть.

Нет, точно там хоботок какой-то волочется по полигону, ей Варху!

– Платье же у тебя есть, Ламберт? Зеленое, как обычно? – Диккинс смущенно улыбнулся, почесал затылок и скосил глаза на экспериментальный круг.

Дважды кивнула, понимая, куда он клонит. За статую Имиры он клонит. Демонстрирует, чего лишусь, если отказаться вздумаю. Глупый. Разве так девиц за статуи заманивают? Хотя откуда мне знать.

– Эй, Ламберт! – крикнули из-за огороженного периметра. За забором расплывалось круглое лицо Иллонки, просовывающей в щель свернутую пачку йоргенов. – Держи, твои.

– Это что?

– Ставка твоя, помноженная на коэффициент, – заулыбалась троюродная племянница монаршей особы.

Я приблизилась к забору, подсунула руку, и на ладонь упал увесистый рулончик. Тянул йоргенов на восемьсот. Огхарреть можно.

– Кили или Лети? – сипло пробормотала, запихивая деньги в карман, пока нас не поймали преподаватели и не подумали чего дурного.

Под ногами явственно ощущалась зияющая дыра, в которую стремительно проваливалось тело. Кому-то из девочек удалось, да? Стянуть с него рубашку, «посмотреть, пощупать, а там как пойдет»? А как головой вертел… Словно ему неприятно излишнее внимание. Квахар недощипанный!

Сразу подумалось на Килиру. Она хоть и не может похвастать золотыми косами, зато целеустремленная, как стадо ужаленных гхарров. То есть, мне все равно, конечно, но…

– Да кому нужны эти крикливые квахарки, когда есть Ее Величество? – заступилась Иллона за родственницу. – Бруксберг и Шеппард столкнулись с мастером в ученической душевой. Ума не приложу, почему не пошел в преподавательскую. Но нам же лучше, да?

– Парни утверждают, что он Варх как хорошо сложен, – пропела Килира, выявляясь медным облаком из темноты. – А значит, игра стоит свеч…

– Спрятала бы ты уже свой язык за кривые зубки, Кили, – прошипела возникшая рядом Лети. – И свои «высочества» так не выпячивала. Пока я их тебе хорошенько не примяла. Спроси Галлатею, на что я способна.

Воображаемая дыра под ногами разрасталась неумолимо. И мне уже добровольно хотелось в нее провалиться, лишь бы в дискуссии не участвовать. Не то с меня опять какую-нибудь аналитическую выкладку на Рэдхэйвена потребуют, а при всех имеющихся у меня данных она может оказаться не очень приличной...

– Ровейн, тебя Хендрик искала, – Элодия Хаммер с теормага показалась четвертой и просунула нос между железных прутьев.

Да сколько еще их там в темноте прячется?

– Ааа… зачем? – Диккинс пригладил растрепанную копну.

– Проблемы с твоей заявкой на конференцию. Какие-то возражения… по оформлению проекта… – смущенно сообщила она парню, старательно отводя от меня глаза.

Из-за сгущающейся темноты ее обычно мягкие, плавные черты очертились резче. И тут я начала подозревать, что наш поцелуй не остался незамеченным.

Хотя вряд ли кому-то есть дело до наших с Вейном невнятных отношений. И стыдиться мне, пожалуй, нечего – мы уже третий год общаемся. И я не такая уж маленькая, как обзывается Диккинс. Разве что интерес к укромному уголку за статуей Имиры питаю пока сугубо теоретический.