(ГА РФ. Ф. 662. Оп. 1. Д. 23. Л. 103–104.)

Елисавета Феодоровна обратилась к государю с просьбой о помиловании убийцы своего мужа. Несмотря на то, что государь подписал смертный приговор, ее поступок вселил надежду тем несчастным матерям, чьи дети оказались втянутыми в революционную стихию 1905 г. Так, в фонде Чудова монастыря (РГАДА) сохранилось обращение к Елисавете Феодоровне вдовы инженерного полковника Ольги Николаевны Жадановской, чей сын был осужден на бессрочную каторгу за участие в революции 1905 г.

О. Н. Жадановская — вел. кн. Елисавете Феодоровне

<1912 год>

Ваше Императорское Высочество!

Я так много слышала о Вашей доброте и отзывчивости, о Вашей высокой миссии помогать страждущим, что решилась побеспокоить Вас свой просьбой откликнуться на мое тяжелое горе, и если есть хоть какая-нибудь возможность помочь! Дело в том, что сын мой Борис Жадановский, по окончании инженерного училища в 1905 году, был произведен в подпоручики 5 Понтонного Саперного батальона. 20-летний юноша, добрый, честный, увлекающийся, отзывчивый, готовый душу отдать за друга своего, после школьной скамьи без знания жизни и людей, очутился на полной свободе и попал в водоворот шумных дней в России…

Ваше Высочество, сын мой может быть виновен, но он же не закоренелый преступник, не вор и мошенник, а несчастный юноша, пострадавший за свои ранние увлечения! Безотрадная жизнь в одиночном заключении в лучшие годы, потеря здоровья и никакой надежды в будущем! Мой бедный муж не перенес тяжкой драмы с сыном, здоровье его сразу пошатнулось, и после тяжкой болезни он умер. Умоляю Ваше Высочество взять на себя труд похлопотать о возможном облегчении участи моего несчастного сына у Его Императорского Величества Государя Императора…

(РГАДА. Ф. 1207. Оп. 1. Д. 1269. Л. 142–143.)

Завещание вел. кн. Елисаветы Феодоровны (черновик)

<Без даты>

Подробности моего завещания записываю, пока помню.

Сжечь все фотографии, — они только отягощают. Одежду мою я отдала служанкам, осталось только мое траурное одеяние, которое я ношу сейчас — его тоже можно отдать им. Мои шлейфы переделаны для 14 церквей — уже переданы:

Москва:

Свят. Алексея — кремовый бархат с золотом

Св. Андрея — белый муар с золотом

наш муслин — свадебный наряд

Петра и Павла — синий бархат с золотом

Церковь в генерал-губернаторском <доме> — зеленый бархат с серебром

Петербург:

наша дворцовая церковь — розовый бархат с серебром

Иерусалим — рубиновый бархат (из пурпурного шлейфа) с серебром

Тобольский полк — белый атласный воротник, шитый золотом, синий бархат с вышивкой

Киевский полк — белый атласный воротник, шитый золотом, красный бархат с вышивкой

Царскосельский батальон — белый атласный воротник, шитый серебром, и красный бархат

— белый атлас

— белый атлас с серебряными ландышами

14 священнических облачений.

Отдать все мое нательное белье, постельное белье и спальные принадлежности Виктории и Ирен для них и их детей.

Мои драгоценности, надеюсь, у меня будет время отписать.

Сувениры, подарки и безделушки я хотела бы отдать моим друзьям. Если у меня не будет времени указать — отписать всем, кто что выберет — они знают, что я <обычно> дарю.

Мои наручные часы, которые я всегда носила во время путешествий, я хотела бы передать Марусе Белевской^[1947] и желаю, чтобы мою старую сумку со всем ее содержимым сожгли целиком, не открывая.

Китти Струковой^[1948] — деревянный писаный образ, Богородица Петербургская с грошиками, который я всегда брала в поездки.

Соне Шаховской^[1949] — мой молитвенник, который я всегда брала с собой в поездки, в нем лежит письмо ее матери…

Гадону — серебряный крест, образ «Нечаянной радости», в металлической рамке, флакон, теннисная ракетка, в эмали, которые я всегда брала с собой в поездки.

Степанову — фотографию Сергея в кожаной рамке 1886 года, образ св. Серафима, которые всегда были со мной во время поездок.

Джунковскому — круглый образ Богоматери Казанской.

Менгдену…

Мои портреты, принадлежащие Сергею, отдать…

Марии — акварель Бенкендорфа.

Дмитрию — профиль работы Каульбаха.

Аликс — пастель Каульбаха с вуалью.

Виктории — пастель, работа Каульбаха, в профиль, сидя.

Ирен — пастель, работа Каульбаха, анфас, в красно-синих тонах на фоне леса.

Эрни — миниатюра в его коллекцию.

Мой большой портрет маслом работы Каульбаха сейчас в Петербурге в музее Сергея, также розовый Штемберга.

Павлу крест с мощами преп. Сергия отдала.

Владимиру отдала образ Богородицы пастелью.

Выполнены фотографии всех моих портретов и картин Сергея, которые я отдала или оставила у себя.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 75. Л. 2–4 об. — на англ. яз.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

Без даты

Милой Минни в память о нашем дорогом Сергее от Эллы: 1905

2 серебряных портсигара от вас обоих дорогих, маленькую булавку в виде сердца, которую я дарила своему милому, и булавку в виде подковы, который подарила ему ты.

Моей милой Минни в память о наших любимых — фотокарточки принадлежали моему дорогому Сергею.

От Эллы. 1905.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1584. Л. 91–92. — на англ. яз)

Воспоминания В. Ф. Джунковского

На средства, отпущенные великой княгиней, были устроены поминальные обеды во всех народных домах и столовых Попечительства о народной трезвости с 12 февраля по 15 марта — сороковой день кончины великого князя. Было выдано всего 45 000 обедов по билетам, выдававшимся неимущему населению участковыми попечительствами о бедных.

(Джунковский В. Ф. Воспоминания / под общ. ред. А. Л. Паниной. В 2 т. Т. 1.М., 1997. С. 44.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — имп. Марии Феодоровне

18 февраля. Москва — Царское Село

Нежнейшие поцелуи, хотела бы, чтобы ты была здесь, ощутила атмосферу безмятежного покоя в этой маленькой церкви, где покоится мой любимый. Много скорбящих сердец его друзей в молитве здесь нашли укрепление. Ранним утром и поздним вечером, не считая дневных молитв, я прихожу туда и живу потом с новой силой. Помогают мне мощи святого Алексия. Благослови тебя Бог, моя родная, ведь только Он может помочь нам выстоять. От всего сердца целую тебя, благодарю за ласку и любовь.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1585. Л. 52. — на англ. яз.)

В эти тяжелые дни великая княгиня находит в себе силы принять вернувшегося с фронта генерал-лейтената А. М. Стесселя. Напомним, что 20 декабря 1904 г. он сдал Порт-Артур японцам. О том, что город мог еще продержаться некоторое время, было неизвестно, и Стесселя встречали как героя. Так, в Москве ко времени прихода его поезда «собралась, несмотря на раннее время, тысячная толпа»^[1950]. Впоследствии, в 1908 г., когда выяснилась вся правда о сдаче Порт-Артура, генерал был приговорен к 10-летнему заключению в Петропавловской крепости, в 1909 г. помилован.

Газета «Новости дня»

16 февраля. Ген. — адъют. А. М. Стессель и его супруга удостоились вчера быть приглашенными Ее Императорским Высочеством Великой Княгиней на завтрак. Ее Высочество удостоила Своих гостей милостивой беседой, расспрашивая об общем ходе и отдельных эпизодах геройской борьбы защитников и Порт-Артура.

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — Николаю II

15 февраля. Москва — Царское Село

Сегодня Стессель с женой и сыном пришли на заупокойную литургию в тихую скромную церковь, где покоится мой милый. После видела их наедине, так просто, трогательно. Столько чувства! Ты не представляешь, какая огромная опора и утешение для меня жить вблизи от этой церкви, ходить каждое утро пораньше и поздно вечером. Это дает мир моему болезнующему сердцу. В 11 часов заупокойная литургия и панихида. Благослови и защити тебя Бог. Пусть эта чистая, преданная душа пребывает вблизи тебя, укрепляет и утешает в страданиях.