Все это означает, что утопия о всеобщем распространении "научного сознания" не имеет под собой оснований. Научное сознание - почти всегда узкоспециализированное сознание, связанное с особым типом восприятия и осмысления действительности, мало похожим на обыденное переживание мира и конкретно-направленное практическое мышление с особым способом изъясняться.

Однако было бы несправедливым совсем отлучать современного обывателя от науки, он все-таки живет в "онаученном мире", где практически все предметы созданы с участием научных разработок. Поэтому вторая форма востребованности науки повседневностью - популяризированное научное знание. Оно отвечает познавательной потребности человека, удовлетворяет любознательность, занимает, развлекает, т.е. осуществляет функции, связанные с отдыхом и личностным развитием.

Популяризированная наука, способная быть воспринятой читающими массами, - это наука, которая должна отказаться от ряда своих собственных атрибутов, и прежде всего от высокой абстрактности и концептуальной целостности. Популярная статья, как правило, показывает нам лишь фрагмент теории или ее краткое, схематичное описание, она стремится избегать большого количества специальных понятий, нередко заменяя их образными описаниями, метафорами, аналогиями. Выходя на широкую аудиторию, наука с неизбежностью должна отказаться и от своего особого языка, ибо в противном случае к каждому научно-популярному журналу придется прилагать объемистый словарь. Конечно, хороший научно

413

популярный журнал вроде отечественного издания "Знание - сила" способен ознакомить свою аудиторию со многими современными научными проблемами, выявить их ядро, сердцевину, но достигается это за счет того, что главные научные идеи в прямом смысле слова перекодируются из одной системы обозначений в другую, переводятся с языка "высокой науки" на ясный и бойкий язык, доступный массовой аудитории. Упрощения при этом неизбежны. Популяризация, делающая научное знание доступным для "простых смертных", связана также с активным привнесением субъекта и субъективности в холодные просторы теоретической мысли. Она может прибегать к персонификации понятий, избирать для изложения научных идей форму истории или сказки, превращать ознакомление с теоретическими конструктами в игру, призывать на помощь эмоции, интриговать неясностями, пользоваться юмором.

Хотя общепринятым эталоном научности являются точные науки, нельзя закрыть глаза на существование гуманитарных и социальных наук. Они обладают собственной развитой системой идей, не менее сложным, чем у "естественников", понятийным аппаратом, альтернативными концептуальными решениями наличных практических проблем. В силу своих особенностей, социогуманитарные науки могут быть востребованы повседневностью в форме идеологий, которые вовсе не сводятся к сфере политики, а являются совокупностью ценностных установок и сознательно разделяемых взглядов. Людям необходимы мировоззренческие ориентиры. Если в прошлом главными носителями идеалов, ценностей, значимых целей и объяснительных схем были традиция и религия, то в эпоху крушения старых кумиров ими становятся идеологии, фундированные философско-теоретическими гуманитарными разработками. Законодателями мировоззрения теперь являются экономисты, философы, историки, филологи, социологи, политологи, те, кто не просто провозглашает некое учение о судьбах мира, человечества, конкретного народа, но

414

"научно обосновывает" свою позицию. Либерализм и консерватизм, марксизм и национализм, анархизм и экологизм - все это системы взглядов, вырастающие на серьезном теоретическом фундаменте и вполне реально определяющие ценностные ориентиры современных людей. Авторитет теории "подстилает" актуально разделяемые убеждения, служит основой и оправданием для определенного типа действий - социальных реформ или революций, стараний уберечь природу или добиться полной и неограниченной свободы для личности.

Нельзя не упомянуть о прагматическом использовании науки политикой. Наука как социальный институт требует огромных вложений, она не может развиваться в начале XXI в. так, как она развивалась на заре своего становления - усилиями исследователей-подвижников, кустарно изготовляющих приборы для своих опытов. Впрочем, даже тогда для ученого было важно покровительство какого-нибудь богатого сеньора и его толстый кошелек. Сегодня же наука просто не может существовать помимо средств, необходимых для масштабных исследований, требующих тонкой, сложной и дорогостоящей аппаратуры, огромных энергий, вовлечения сотен и тысяч людей. Все это делает науку зависимой от власть предержащих.

Широко известно, что многие выдающиеся открытия и изобретения были сделаны благодаря колоссальным вложениям в военно-промышленный комплекс именно гонка вооружений, как это ни парадоксально, способствовала созданию высоких технологий, развертыванию компьютерных систем, освоению ближнего космоса. Военная и политическая власть хотела и хочет вооружать себя знанием, питаясь его силой, строить свое господство на твердой почве объективных представлений о том, "что как и что по чем". Поэтому наука востребована повседневным миром как орудие официальной власти, как ее способ доминирования и упрочения. Правда, все это так или иначе затрагивает личность самих ученых, их мировоззренческие и нравственные установки. Об этом и пойдет речь в следующем параграфе.

415

2. НАУКА И НРАВСТВЕННОСТЬ

На первый взгляд, наука и нравственность так далеко отстоят друг от друга, что странно даже ставить вопрос об их соотношениях и пересечениях. Наука - это совокупность теоретических представлений о мире, ориентированная на выражение в понятиях и математических формулах объективных характеристик действительности, то есть тех, которые не зависят от сознания. Нравственность (мораль), напротив, является совокупностью ценностей и норм, регулирующих поведение и сознание людей с точки зрения противоположности добра и зла. Нравственность строится на человеческих оценках, повелевает действовать определенным образом в зависимости от наших жизненных ориентиров - значит, она занята ничем иным, как действующими субъектами и их субъективностью.