Глава десятая

            Джо вышел из спальни, словно в тумане. Плюхнулся на диван и уставился в древний черно-белый телевизор, как будто в ожидании откровения, хотя он уже получил его в спальне. Болезнь прогрессировала. Он покалечил женщину. Более того, отведал ее плоти и испытал при этом сексуальное удовлетворение. Он перешел черту. Глубокое отчаяние охватило его, когда он понял, кто он такой. Кем и чем становится. Вероятность убийства была теперь не просто потной фантазией из его влажных снов. Она была весьма реальной и неизбежной. Ему нужно понять, что делать сейчас с Алисией.

            Ему ни за что нельзя отпускать ее, после того, как он изувечил ей груди. Иначе он отправится в тюрьму. Будет обвинен в похищении, изнасиловании, нападении, и конечно же, каннибализме. Он проведет как минимум двадцать лет за решеткой, прежде чем получит право на УДО за хорошее поведение, либо его признают невменяемым. Он подумал о том, чтобы лечь в психиатрическую лечебницу. Он может пойти в больницу и рассказать им о прикованной в своей квартире девушке. О том, как он сжевал ее соски и что, возможно, съест и ее саму, если его никто не остановит. О том, что он не может смотреть ни на кого, не задумываясь, какова его плоть на вкус, какие части наиболее нежные, какие органы будут таять на языке словно изысканные сладости.

            Возможно, ему дадут уютную, обитую войлоком палату, накачают лекарствами, назначат сеансы групповой терапии вместе с другими каннибалами и убийцами. Возможно, назначат частные занятия с психиатром, который будет слушать его рассказы о детстве. О том, как он ползал по ночам по коридору и подглядывал сквозь замочную скважину за совокупляющимися родителями. О том, как отец душил мать, пока ее лицо не посинело, а потом кончил, рыча как волк.

            О том, как однажды увидел, как отец порезал на куски бродячего пса. О том, как в возрасте восьми лет был похищен и изнасилован юным детоубийцей. Возможно, они его будут лечить. Возможно, назначат шокотерапию, химическую кастрацию или лоботомию. Возможно, объявят его полностью вменяемым. И он, в конце концов, отправится в тюрьму, где его самого изнасилуют и убьют здоровенные и злющие осужденные.

            Джо содрогнулся. Он не хотел рисковать, являясь с повинной. Ему не улыбалась перспектива закончить свои дни, замотанным в смирительную рубашку и запертым в обитую войлоком палату, пуская слюни в кататоническом ступоре от коктейля из антипсихотиков. К тому же, он не хотел отпускать Алисию. Хотел еще отведать ее сочной плоти.

            Джо свернулся калачиком на диване и попытался не обращать внимание на хныканье из соседней комнаты. Он не знал, что будет с ней делать. В любом случае, сегодня уже ничего. Солнце уже почти взошло, а ему к десяти на занятия. На сон оставалось не больше четырех часов. Он не хотел опаздывать на урок. Джо был убежден, что где-то существует лекарство от его болезни, и с помощью профессора он найдет его. Сперва ему нужно убедить этого человека, что он не сумасшедший, одержимый какой-то нелепой теорией. И самому найти доказательство. А значит, ему нужно снова вернуться в библиотеку.

Джо знал, что близок к открытию.

            Выявление связи между мифологией оборотней и вампиров и феноменом серийных убийц приведет его прямиком к лекарству. Если он прав, те древние мифы не только содержат ответ на то, как передается эта болезнь, но и на то, как ее можно остановить. Он не хотел вгонять себе в сердце осиновый кол и заколачивать себя в гроб, или отрубать себе голову и набивать рот чесноком. То были крайние меры для монстров, у которых не осталось никаких шансов на выздоровление. Должно быть менее драматичное решение, как утолить голод, выматывающий его разум и душу, без всякой шумихи и суеверий. Ему нужно найти лекарство быстрее. Пока он не убил Алисию.

            Солнечный свет сорвал с неба ночной покров, обнажив кровоточащее утро, когда Джо, наконец, заснул. Он беспокойно ворочался на диване. Ему снился тот день, когда начинающий детоубийца по имени Дэймон Трент похитил его с игровой площадки, выбрав в качестве своей первой жертвы. В его памяти звучал высокий, хихикающий, словно у возбужденной девушки, голос толстого подростка, когда тот затащил его в свой мини-фургон и унесся прочь с лягающимся и визжащим на переднем сидении Джо. У него все еще оставались еле заметные следы от укусов и ножевых порезов. На ягодицах, груди, шее, руках и ногах.

            Никто не знал, почему этот парень отпустил его, а не замучил до смерти, как было со следующими его жертвами. Возможно, он решил, что Джо все равно уже не жилец и умрет, прежде чем его найдут.

            Возможно, он проявил милосердие. Хотя к следующим трем жертвам он милосерден не был. Он разорвал их на части. Джо все еще помнил ощущение ножа, проникающего в его прямую кишку. Помнил, как тот человек резал его снова и снова, а он кричал, словно перед концом света, убежденный, что умирает.

            Джо проснулся от собственного крика, мокрый от пота. Солнце было уже высоко, а будильник истошно звенел. Пора было идти на занятия.

            Джо принял душ, оделся, после чего вернулся в спальню к своей пленнице. Выглядела она ужасно, на груди и животе запеклась кровь.

            Ночью она обмочилась, неспособная попроситься в туалет из-за кляпа во рту. А возможно, надеялась, что вызвав у него отвращение, избежит изнасилования. Джо вынул у нее изо рта кляп, поднял и отнес в ванную, где стер всю кровь. Тщательно и с любовью обмыл, стараясь не забывать о том, что ему нужно еще успеть на занятия. Отвел ее в туалет и стал наблюдать, как она справляет нужду, не сводя с него полного ненависти взгляда. Он старался не смотреть ей в глаза. Он знал, что заслужил ее ненависть. Когда она закончила, он снова обмыл ее.

            Потом отнес на кровать и достал еще одну цепь. Присоединил один конец к кольцу в потолке, а другой - к ремням у нее на запястьях. Он не стал туго натягивать цепь, чтобы Алисия могла перемещаться по кровати. Но если она попытается слезть с кровати, то повиснет в воздухе. И будет так болтаться, пока он не вернется домой. Он объяснил ей все это, и ее глаза снова начали наполняться слезами.

            - Прости, - сказал ей Джо, и поцеловал в щеку. - Я просто не могу ничего с собой поделать. Я действительно не хочу причинять тебе боль. Я просто не знаю, как остановиться.

            Он повернулся и вышел из комнаты.

            - Ты такая красивая. Очень. - Потом он ушел, заперев за собой дверь спальни. Алисия услышала, как хлопнула входная дверь и щелкнул замок. Она осталась одна. Одна в квартире безумца, без надежды на спасение.

Глава одиннадцатая

            Долгое время Алисия сидела в тишине, слушая собственное дыхание. Стараясь успокоить пульс, не дать себе сойти с ума и не впасть в шоковое состояние. Она принялась считать свои травмы. Помимо тошнотворной боли в покрытых кровоподтеками и укусами грудях, у которых были оторваны соски, серьезных ран она не обнаружила. Было еще несколько синяков на ягодицах от шлепков, и кровоподтеки, где он дергал ее за волосы, когда, кряхтя и рыча, проникал в нее. Привычное дело.

            Все запястья были в ссадинах после ночных попыток освободиться от кожаных ремней. Джо обработал их, как мог, перекисью водорода, но они продолжали кровоточить, когда она вновь пыталась избавиться от пут. Опять же, ничего необычного.

            Джо поставил возле кровати ведро, на тот случай, если ей приспичит по нужде в его отсутствие. На тумбочке он оставил миску с водой. Чтобы попить, Алисии приходилось вставать на четвереньки и лакать по-кошачьи, поскольку руки были по-прежнему связаны за спиной. Она не хотела думать о том, что ей придется сделать для того, чтобы воспользоваться ведром.

            Плечи болели невыносимо. Независимо от того, как она поворачивалась, весь ее вес ложился на них, пока она не перекатывалась на живот, чем усугубляла пульсирующую боль в изувеченной груди. Либо пока не садилась идеально прямо, что было неудобно делать из-за стержня, вставленного между ног и удерживающего их разведенными в стороны.