Желание мое быстро исполнилось, так как Пахом, сняв с телеги корзину, пошел к дверям, где уже ждала женщина в длинном коричневом платье, с шалью на плечах, на вид лет сорока пяти. Хотя кто их тут поймет с их возрастом? Может, ей уже за сотню.

Я семенила рядом с Пахомом, стараясь не отстать и выглядеть доброжелательно.

— Добро пожаловать в наш приют, леди. Меня зовут Антонина, я управляющая приютом. Прошу простить, нас не уведомляли о вашем визите, поэтому мы не сможем встретить вас должным образом, — склонила женщина голову в легком поклоне.

Ее некогда каштановые волосы посеребрила седина. Чтобы ни один локон не выбился, вся копна была туго стянута в пучок. Тонкие губы плотно сжаты, глаза цепко осматривают гостей с вопросом — для чего прибыли?

— Кто «леди»? — Я даже обернулась на всякий случай, вдруг путь кому загородила.

Облегченно выдохнула. Сзади никого. А то мало ли этих леди тут на каждом углу, и не разберешь.

Пахом, посмеиваясь в кулак, кашлянул. А-а, видимо, я для нее леди?! Улыбнувшись, я быстро прояснила ситуацию:

— Нет-нет, что вы, я не леди. Я дальняя родственница нашей травницы Марии. Меня зовут Лилия. Мы утром привезли Тимура и Рому, а гостинцы передать забыли. Вот исправляемся. — Я указала на корзину у Пахома в руках. — Простите, что потревожили. Мне было очень любопытно посмотреть, где живут ребята, вот и напросилась с нашим старостой.

За спиной женщины мы услышали скрип открывшейся двери и перешептывания. Обернулись на шум. Из-за двери выглядывали трое детишек. Два парнишки лет десяти с ярко-рыжими волосенками и веснушками на щечках — наверное, близнецы — и девчушка с густой копной медных волос. Скорее всего, сестричка. Мальчишки пытались загородить девочку спинами и шикали, чтобы не шумела, но ее любопытный носик то и дело высовывался посмотреть на гостей.

Одеты они были простенько. Девчушка — в льняное платье, имевшее когда-то красный цвет, а ныне — выцветший светло-розовый, а парнишки — в голубые длинные рубахи и коричневые портки, не раз штопанные и с заплатками на коленях.

Тем не менее дети были чистыми, а одежда выглядела опрятной.

— Привет, — помахала я им рукой, на что ребятишки нахмурились и быстренько прикрыли дверь.

Покашливание женщины привлекло наше внимание. Она улыбалась. Надо же, как меняется лицо человека от искренней радости.

— Извините их, они еще маленькие, любопытные. Прошу, проходите внутрь. Мы рады гостям. Дети любят общение. Старшие все сейчас еще на подработке в городе, а малышей пока не отпускаю. Рано им.

— Это да, — вдруг подал голос Пахом. — Нечего им еще работу взрослых выполнять. Пусть играют да учатся.

Нас провели по огромному холлу с двумя лестницами наверх. Но они были загорожены досками, видимо, чтобы малыши туда не бегали шалить.

— Как дела у нашей Марии? Как ее здоровье? Давно она не приезжала. Детишки скучают без нее, — обратилась Антонина к Пахому.

— А как дела? Да потихоньку. Вот племяшка осталась сиротой, к ней перебралась. Теперь в помощь будет. Тоже лекарский дар небольшой имеет, так Мария обучает ее.

— О, сочувствую вашей утрате. Хорошо хоть, есть родственники, которые могут позаботиться, — грустно сказала женщина. — Я рада, что вы перебрались к нам. Помощь лишней не бывает. А Марию мы бережем. Много помогает моим ребятишкам. Молимся за нее постоянно.

— Как только Маша научит меня лечению, я тоже буду помогать, чтобы ей полегче было, — заверила я управляющую.

Мы прошли в следующее помещение, там резвились дети разных возрастов. Девочки играли с соломенными и тряпичными куклами, укладывая их в деревянные люльки, а мальчишки сражались на мечах, сидя на коняшках из палок.

Но как только мы зашли, они сразу смолкли и чуть ли не выстроились в шеренгу.

— Можете продолжать играть, это гостья ко мне, — махнула управляющая рукой детям и повела нас к двери в углу комнаты. — Там у нас находится кухня, — указала она в противоположную сторону. — А рядом пришлось сделать общую спальню. В стужу холодно, а от печи хорошо прогревается комната для игр и теперь вот спальня. Весь дом не протопить, слишком ветхий, все выдувает. Укрепили там, где нам нужно, подлатали все своими силами, да и то хорошо.

— А что, вам на ремонт из казны деньги не выделяются? Прошу прощения за любопытство.

— Сироты не относятся к казне. У нас идут поступления от храма белых дев. Но их не так много, как нужно этим детям. Впоследствии за помощь храм может забрать выпускниц девушек к себе на постриг, если те пожелают. В основном так и происходит. Потому что без магии и без образования податься детям особо некуда. Бывают, конечно, те, кто понемногу набирается мастерства во время подработок. Их потом забирают в подмастерья в город, но таких деток совсем крупицы. Остальным приходится очень тяжко. В этом выпуске у нас не так много детей, но и их устроить сложно. Две из трех девочек пойдут в монастырь, если не успеют найти работу к лету. А ребята даже не знаю, таких, как они, не любят тут.

Рассказывая это, управляющая провела нас в кабинет, заставленный вдоль стен шкафами с книгами, парой столов с писчими принадлежностями у окна и лавками. А у двери стоял небольшой старенький диванчик и стол с таким же старым креслом.

Нам указали на диван, женщина прошла за стол. Мое любопытство от нее не ускользнуло.

— За этими столами я учу деток писать, читать и считать. В общем, все, что я могу им дать, стараюсь давать.

— А во сколько лет вы с ними начинаете заниматься?

— Начинаем примерно за три-четыре года до выпуска. Чтобы они освоили письмо, чтение и счет, времени много не надо. Главное, чтобы могли прочесть бумаги для найма на работу и поставить свое имя в документах. И посчитать оплату, чтобы их не обманули за труд.

— А почему они не идут учиться в обычную школу в городе?

— К сожалению, на школу и на последующее образование нужны средства, в которых мы ограничены.

— Батюшки святы, ваша власть таким образом сама создает нищую прослойку населения. Это ведь опасно. И выльется в итоге в какие-нибудь бунты или, не дай всевышний, в возникновение подпольных бандитских группировок. Почему же ваш так всеми любимый пресветлый граф никак не влияет на это? Ведь в его землях будут твориться бесчинства.

— Лилия, не в наших силах повлиять на общество или на власть имущих, — одернул меня Пахом.

— Но ведь можно устраивать благотворительные акции в помощь сиротам. Старые вещи и посуду, мебель, книги и еще всякую мелочь, ненужную уже владельцам, не выкидывать, а отдать нуждающимся. Начать хотя бы с этого. Я просто в шоке от ваших господ.

— Вряд ли мы сможем что-то поменять, — приуныла Антонина. — Могу я предложить вам чаю?

— Нет, спасибо, — отказались мы с Пахомом в один голос.

— Нам надо успеть засветло домой. Мы просто привезли гостинцы, — ответил староста, а я добавила:

— Не будем вас отвлекать от работы. Но я обещаю: как выдастся свободная минутка, я приеду поиграть с детьми.

— О, это было бы чудесно, — заулыбалась женщина. — Пришлите нам весточку заранее, мы подготовимся к вашему приезду.

— Ой, не стоит готовиться. Я приеду просто поиграть. Может, научу их чему-нибудь.

Мы с Пахомом поставили корзинку ей на стол и засобирались домой. Дети в игровой снова затихли, но, увидев, что мы идем к выходу, нестройно попрощались.

— До свидания, — помахала я рыжей девчушке, которую тут же спрятал за спину один из братьев.

***

Поездка в город не особо меня осчастливила. Сначала мальчишки из приюта в беду попали, потом выяснилось, что в местной библиотеке со множеством литературы имеется лишь скудная и почти одинаковая информация в каждой книге. Надеюсь, те тома, что мне дали на пару дней, будут полезнее.

Тут еще дождь стал накрапывать, а повозка у Пахома была без крыши. Магией прикрыть себя я не могла, сил после драки осталось мало, они восстанавливались медленно, да и спалить свою конспирацию нельзя. Пришлось мокнуть.