Страдалец русского Престола,

Державный Вождь родной страны,

Тебя подстерегла крамола

На склоне мировой войны.

Бехтеев С.С. «Царский крест».

1 марта начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Васильевич Алексеев (1857 – 1918) телеграфировал всем начальником фронтов, прося их высказаться о желательности отречения императора Николая II в пользу цесаревича Алексея Николаевича. К часу следующего дня все командующие фронтов прислали свои ответы, которые были собраны в штабе командующего Северным фронтом генерала Николая Владимировича Рузкого (1854 – 1918).

В ставку телеграфировали главнокомандующий русской армией на Кавказе великий князь Николай Николаевич, начальник штаба Румынского фронта генерал Владимир Викторович Сахаров (1853 – 1920), формально командующим фронтом являлся Румынский король. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Алексей Алексеевич Брусилов (1853 – 1926), командующий Западным фронтом генерал Алексей Ермолаевич Эверт (1857 – 1918) и командующий Северным фронтом генерал Николай Рузский.

Фактически все командующие фронтами, к мнению которых примкнул, и начальник штаба ставки генерал Алексеев, высказались за немедленное отречение.

В час дня 2 марта командующий Северным фронтом генерал Рузкий в сопровождении, своего начальника штаба, генерала Юрия Никифоровича Данилова (1866 – 1937) и генерала-квартирмейстера фронта генерала Сергей Сергеевича Саввича (1863 – 1939) был принят Государем и передал мнение командующих фронтами. Своего командира поддержали генералы Данилов и Саввич, прося Николая II принести и эту жертву родине.

Генералы не лукавили. Действительно высшее командование русской армии высказывалось за отречение монарха. В том числе великий князь Николай Николаевич.

Бывший Верховный главнокомандующий русской армии телеграфировал:

«Генерал-адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся небывало роковую обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага и будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверхмеры.

Я, как верноподданный, считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и вашего наследника, зная чувство святой любви Вашей к России и к нему.

Осенив себя крестным знамением – передайте ему Ваше наследие. Другого выхода нет.

Как никогда в жизни, с особо горячей молитвой молю Бога подкрепить и направить Вас. Генерал-адъютант Николай».

«Прошу вас доложить Государю Императору мою всеподданнейшую просьбу, основанную на моей, любви и преданности к Родине и царскому престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадёт, – отказ от престола в пользу Государя Наследника Цесаревича при регентстве Великого Князя Михаила Александровича. Другого исхода нет, но необходимо спешить, дабы разгоревшийся и принявший большие размеры народный пожар был скорее потушен, иначе он повлечёт за собой неисчислимое катастрофическое последствие. Этим актом будет спасена и сама династия, в лице законного наследника. Генерал-адъютант Брусилов».

«Ваше Императорское Величество! Начальник штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшуюся в Петрограде, Царском Селе, Балтийском море и Москве и результат переговоров генерал-адъютанта Рузского с председателем Гос. думы. Ваше Величество, на армию в настоящем её составе рассчитывать при подавлении внутренних беспорядков нельзя. Её можно удержать лишь именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом родины при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникли в армию, дабы оберечь её от несомненных волнений. Средств прекратить революцию в столицах нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и к сохранению армии для борьбы против врага. При создавшейся обстановке, не находя иного выхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляю Ваше Величество, во имя спасения родины и династии, принять решение, согласованное с заявлением председателя Государственной думы, выраженным им генерал-адъютанту Рузскому, как единственное, видимо способное, прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии. Генерал-адъютант Эверт».

«Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя Государственной думы Вас на высокомилостивое решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство и пригласить главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Гос. думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Я уверен, что армия фронта непоколебимо встали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армии. Таковы движения сердца и души. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безысходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, ещё гнуснейших притязаний. Яссы. № 03317. Генерал Сахаров».

«С огромным трудом удерживаю в повиновении флот и вверенные войска. В Ревеле положение критическое, но не теряю ещё надежды его удержать. Всеподданнейше присоединяюсь к ходатайствам Вел. Кн. Николая Николаевича и главнокомандующих фронтами о немедленном принятии решения, формулированного председателем Гос. думы. Если решение не будет принято в течение ближайших часов, то это повлечёт за собой катастрофу с неисчислимыми бедствиями для нашей родины. 21 ч. 40 м. 2 марта. Вице-адмирал Непенин».

Так находясь на фронте, далеко от столицы, командующие армиями, оказывается, хорошо знали «о народном пожаре».

Николай II был сломлен, не имея никакой пусть даже малейшей поддержки. Он решил отречься от власти в пользу сына, о чём сообщил генералу Рузскому. А что ему ещё оставалось делать, если даже его двоюродный дядя великий князь Николай Николаевич отказался его поддержать.

Но через некоторое время Государь передумал, и решил отречься от престола не в пользу юного сына цесаревича Алексея Николаевича, а в пользу брата великого князя Михаила Александровича.

Уже за полночь 3 марта в Пскове было составлено отречение, которое Николай II подписал. Документ был передан прибывшим из столицы депутатам Государственной думы Александру Ивановичу Гучкову (1863 – 1936) и Василию Витальевичу Шульгину (1878 – 1976).

Отрекаясь от престола, Николай II терял личную власть, но сохранял в России монархию, так как новым Государем становился его младший брат великий князь Михаил Александрович (1878 – 1918). На одном из митингов в Петрограде Василий Шульгин, размахивая отречением Николая II, призывал всех сплотиться вокруг нового монарха Михаила Александровича. И его слова солдатской массой были встречены с большим воодушевлением. Казалось, монархия спасена.

Однако на следующий день новый монарх великий князь Михаил, находясь в столице на квартире генерала князя Михаила Сергеевича Путятина (1861 – 1938) в доме № 12 по улице Миллионной, под влиянием либералов-республиканцев, после недолгого размышления, так же отрёкся от прав на престол в пользу Учредительного собрания. Оно и должно было определить дальнейшее государственное устройство России. Тем самым, Михаил Александрович лишил династию Романовых прав на власть в стране, обманув надежды старшего брата.