Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Лайза Джуэлл

Тридцатник, и только

Глава первая

Диг проснулся внезапно.

Первым делом он ощутил привкус во рту: прогорклая пленка обволакивала нёбо — что это? Лук? Чеснок? Какой-то кислотный аккумулятор, работавший на всю катушку. Диг с трудом выпростал руку из-под одеяла, сложил ладонь горстью и поднес ко рту. Коротко выдохнул, втянул носом застоявшийся запах. Господи. Еще хуже, чем он предполагал. Диг плотно сжал губы.

Следом он ощутил свою голову — в нее словно опрокинули контейнер с шарикоподшипниками, а в кровь подсыпали кремнезема; кровоток с сухим скрежетом замирал где-то вокруг висков.

Затем настал черед желудка — густого скопления газов и едких жидкостей, плескавшихся и бурливших словно первичный бульон в миниатюре. Диг почувствовал, как трескучий столбик газов выбрался из желудка и потек зигзагами по кишечнику вниз. Диг предположил, что последствия этого путешествия будут тяжелыми. И точно, стоило горячему столбику с приглушенным ф-фэт вырваться наружу, как душная комната наполнилась смердящим запахом дрожжей и чеснока.

— Фу-у, откуда эта вонь!

И только теперь Диг осознал четвертое обстоятельство своего пробуждения — девушку в постели.

Он медленно повернул голову — вот она. Лежит. Со спутанными светлыми волосами, размазанной черной тушью под глазами, худыми плечами и морским коньком, вытатуированном на правом предплечье. Морщась, она зажимала ладонью нос.

— Черт! — Девушка возмущенно перевернулась на бок. Говор у нее был не лондонский, а на спине обнаружилась еще одна татуировка — бабочка. Очень симпатичная бабочка. Осторожно приподнявшись на локте, Диг разглядывал девушку, словно диковинное морское существо, выброшенное приливом на его кровать. Она выглядела очень юной. Господи, сколько можно! Лет двадцати, не больше. И худая. Даже слишком. А какими еще бывают малолетки?.. Интересно, как ее зовут?

— У тебя есть нурофен? — осведомилась она, не отнимая руки от лица. Диг распознал ирландский акцент, северо-ирландский, если быть точным.

— Угу. — Он нащупал таблетки на тумбочке и стакан воды, приготовленный с вечера, — верный признак того, что вернувшись домой, он был в состоянии хоть как-то соображать и передвигаться. Следовательно, велика вероятность, что он успел вступить в отношения с этой маленькой тщедушной девчушкой.

Диг свесил голову вниз. Так и есть. Вон оно валяется, отливающее жемчугом, скомканное изделие из латекса с аккуратным узелком на кончике. Что ж, и на том спасибо.

Шум на Кэмден-роуд, врывавшийся через приоткрытое окно, навел Дига на мысль, что сейчас, возможно, не шесть утра, как ему хотелось бы думать своей раскаленной головой, но много позже. С трудом ворочая шеей, он взглянул на будильник: 11.48. В комнате было жарко, удушливо жарко. Странно для середины ноября.

Он передал воду и таблетки девушке.

— Спасибо. — Она залпом выпила. — Сколько времени?

— Без десяти двенадцать.

— Что?! Е-мое, ты серьезно? — Она проворно вскочила, напомнив Дигу длинноногого щенка афганской борзой, и принялась торопливо одеваться: крошечный черный топ, лифчик отсутствовал, маленькие твердые соски натягивали ткань; трусики из трех тесемок, камуфляжные штаны, кроссовки. — Черт, черт, черт. — Девушка раздвинула тяжелые шторы, и Диг откатился вглубь кровати, прикрывая локтем глаза. Она разглядывала улицу. — Где я, черт побери? На Бродвее в час пик?

— Что? Нет… нет… это Кэмден-роуд.

— О нет! Блин! Через десять минут я должна быть в Клэрхеме. Господи! Автобусы здесь ходят? Где метро? У тебя есть машина?

— Нет. Пять минут ходу отсюда. Да, но она на ремонте.

— Черт… придется взять такси. А у меня только пятерка. Наличные имеются? — Диг выудил последнюю мятую десятку из бумажника и протянул девушке. Она поцеловала купюру. — За мной должок.

— Куда ты собралась?

— На работу.

— В субботу?

— Ага… Я официантка… Гадство, сегодня будет дико много народу, погляди, солнце вовсю шпарит… Но это так, временно, подрабатываю.

— Так ты учишься? — в голове Дига зашевелилсь смутные воспоминания о прошлом вечере.

— Точно. — Она стянула волосы на затылке в подобие узла. Солнечные блики играли на ее лице. Хорошенькая девушка, подумал Диг. Энергичная и рассудительная.

— Где ты учишься? — Дига вдруг потянуло пообщаться, словно он рассчитывал снова с ней увидеться.

— Так ты ничего не помнишь, да? — Она ухмыльнулась, вынула из рюкзачка солнечные очки с желтыми стеклами и нацепилп их на макушку. — В общем… — она выглядела довольной и немного смущенной — …я пока в последнем классе школы, но учителя считают, что через год я попаду в Оксфорд… если, конечно, сдам экзамены.

Экзамены? Экзамены?! Что за черт?

— Какие … э-э… зкзамены? — Диг потер щетину на подбородке.

— Выпускные, какие же еще.

— А… сколько же тебе лет?

— Семнадцать.

Боже милостивый!

Она уже стояла в дверях, закинув рюкзак за спину, вид у нее был совершенно девчоночий — соплячка, в маминых шмотках. Дигу вдруг почудилось, что она трансформируется у него на глазах: бедра сузились, грудь опала, талия расплылась, а стильный пучок на голове преобразился в задорные косички. О черт! Семнадцать лет…

— Эй! — девушка помахала на прощанье десятифунтовой бумажкой. — Как-нибудь отдам деньги.. обещаю. У меня есть твой телефон. Я позвоню.

Она позвонит! В дверях его спальни стоял ребенок с проколотым пупком, рахмахивал банкнотой и обещал позвонить. Да что же это делается?

— И, кстати, с днем рождения! — Она просияла дружеской улыбкой и исчезла.

С днем рождения. Вот уж действительно словно заново родился. Тридцать. Три десятка. Тридцатилетний извращенец. Старый развратник. Мерзкий, в засаленном плаще таскающийся по барам, всегда готовый угостить, слюнявый, болтливый старикашка.

Он переспал с семнадцатилетней девчонкой…

Положим, об этом все мечтают, его ровесники только и делают, что перебрасываются пошлыми шуточками о малолетках за пинтой пива. Но одно дело болтовня, а другое реальность. Обнаружить в своей постели семнадцатилетнюю свистушку — каково, а! Младшей сестре Дига было восемнадцать, и если бы он узнал, что она… с тридцатилетним мужиком… он бы… Неизвестно, что бы он сделал, но так нельзя. Диг вдруг почувствовал себя слишком старым, чтобы гоняться за женщинами много моложе него.

В памяти забрезжили отрывочные воспоминания о вчерашнем вечере. Текила за текилой у Надин. Подарки. Пиво рекой в баре «Леди Сомерсет». В полночь все набились в такси. Какой-то клуб где-то в центре. (Клуб? Да ведь он больше не ходит по клубам!) Опять текила. А потом танцы, танцы до утра… Господи, он, наверное, вел себя, как последний идиот. А эта девочка, совсем ребенок… Кейти! Ее зовут Кейти… Только она произносила свое имя на ирландский манер «Кейде». Он танцевал с ней и повторял, как заведенный: «Сегодня мой день рождения!» Потом что-то ели — карри? Черт, к тому времени уже начало светать, где они умудрились разыскать карри в такую пору?

И эта девушка, Кейти, была с ним. И… точно, в ресторане Надин по какой-то причине — а скорее всего, без всякой причины, — наехала на Максвелла и давай выправлять его карму. Бедный Максвелл. Похоже, его дни сочтены. А что потом? Очевидно, взяли такси или как-то еще доехали. Больше он ничего не помнил.

Закутавшись в халат, Диг прошел на сверкавшую чистотой кухню от «Икеи» и заварил себе кофе. Включил ионизатор, закурил и погрузился в похмелье, пытаясь выловить из него еще какие-нибудь детали, но тщетно — лишь смутные образы и невнятные обрывки разговоров. Кофе и сигарета в сочетании с более чем реальной вонью изо рта довели его дыхание до критического состояния. Ему просто необходимо почистить зубы.

Водя щеткой, он рассматривал свое отражение в зеркале. Старая развалина, думал он, ни дать, ни взять. Пару лет назад, просыпаясь после бурной ночи, он еще, пусть и отдаленно, но походил на человека, а сейчас из зеркала в ванной на него смотрел мешок с костями — студенистые щеки с посеревшей жирной кожей, круги под глазами. Ему уже тридцать, и хотя молодость еще не кончилась, но большая ее часть осталась позади, и тело перестало быть его союзником, оно более не желает мириться с систематическим надругательством над собой. Мое тело требует отдыха, признал Диг, и в наказание за то, что вожделенного покоя никак не дождется, тело и выглядит по утрам столь омерзительно.

1
{"b":"8226","o":1}