Ненавистный, гнусный, отвратительный. Герцог де Санси, принц крови. Мой личный враг. Он посмел забрать последнее, что у меня и моей семьи осталось из наследия предков – родовой замок. Сдаться? Это не про меня! Я заберу у него всё, чем он владеет. Даже если для этого придётся выйти за него замуж.

Как?

Поживём – увидим. Доживём – узнаем.

Замок сиял в лучах восходящего солнца.

Это явление я наблюдала каждое утро, когда шла с реки к дому, таща два полных ведра воды. Прекрасное творение мастеров седьмого века, обветшалое и покрытое вездесущим мхом, вызывающее теперь лишь жалость и тоску, всё же могло привлечь взор блеском своих окон и старой, но ещё целой черепицей. Папенька часто говорил с гордостью за предка, герцога Ланселя – доброго гения короля Сидвика, что магия замка ещё многие века будет привлекать внимание проезжающих мимо путников.

Со вздохом я поставила вёдра на землю, потрясла ладонями, которые занемели от тяжести, поудобнее перехватила верёвочные ручки и снова потащила воду вверх по тропинке, вьющейся между вековых лип. Пьянящий сладкий запах едва распустившихся соцветий привлекал пчёл. Те вились, деловито гудели, торопились собирать липовый нектар. Надеюсь, в этом году будет много мёда… Первое дело при простуде, а в чай ложечку – сказка, и никакого дорогущего сахара не надо!

Что же приготовить на обед?

Жаннина вчера обмолвилась, что Пеструшка плохо несётся. Постарела курочка, надо бы её в суп. И попробовать обменять что-нибудь ненужное на пару цыплят или хотя бы петушка… Неурожай прошлого лета оставил нас в очень невыгодной ситуации: и с крестьян брать негоже, и у самих в закромах пусто. Даже мыши сбежали в поисках лучшей жизни! Хоть бы и правда мёда собрать побольше, тогда можно будет Ивона отправить в Монс на ярмарку… Да, решено. Пеструшку на супец, а я схожу в замок и возьму из тайной комнаты пару гобеленов. Мсьё Ланье давно спрашивал про них, да только цену так занизил, что продавать не хотелось. Он в своём праве, однако я всё ждала лучшего предложения. Жалко за несколько экю отдавать вещи, которые стоят намного больше!

Прикинув в уме, я подумала, что за один гобелен смогу выторговать трёх цыплят. А за второй куплю петуха. Так и обновлю поголовье кур, а то останемся без яиц.

Дробный топоток босых ног заставил поднять голову. По тропинке вниз к реке бежали трое мальчишек. Мои братишки Луи и Николя, а с ними деревенский, Матью. У всех троих удочки в руках, а у Матью ещё и старенькая бадья.

Я остановилась, радуясь неожиданному отдыху, и братья затормозили, едва не врезавшись в меня. Луи воскликнул:

– Сестрица, там интендант приехал! Корову собрался уводить!

– Как корову?!

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, какое сегодня число. Нет, ещё рано! До уплаты налога ещё целых десять дней! Я рассчитывала на продажу ткани, которую мы с Жанниной и девочками ткали всю зиму! А продажа в Меривилле начнётся только через три дня!

Бросив вёдра, я крикнула Луи:

– Донесёшь до дома!

И бросилась наверх, подобрав юбки, чтобы не запутаться и не упасть.

Тяжело дыша, я ворвалась во двор маленькой усадьбы привратника, которую мы занимали с тех пор, как оставили замок, и метнулась прямиком к интенданту. Высокий сухопарый мужчина с роскошными усами, одетый в форму королевской налоговой службы, стоял, заложив руки за спину, и наблюдал, как его помощник выводит из сарая Мызку, нашу кормилицу. Та мычала, отчаянно мотая башкой, и отказывалась идти куда бы то ни было. Вцепившись в хвост коровы, Жаннина, моя старая кормилица и служанка, вырастившая всех детей де Клери, рыдала в голос и причитала высоким визгливым речитативом:

– Да на кого ж вы нас оставляете?! Кто ж нас кормить-то будет?! Подождите хотя б хозяйку! Мы ж заплатим вам налог! Как же мы с малыми детишками без коровы-то?!

– Господин интендант! – вступила я, и Жаннина сразу же заткнулась, но коровий хвост не выпустила. – Вы не имеете права забирать моё имущество до официального дня сбора налогов! Оставьте немедленно корову, иначе я буду жаловаться в королевский суд!

– Дама де Клери, – интендант окинул меня слегка презрительным взглядом и ответил предельно вежливо: – У меня есть сведенья, что вы задолжали короне налоги с прошлого года, а на них наложилась пеня, которую вы не сможете выплатить, даже если продадите этот дом. Посему прошу не мешать мне выполнять свои обязанности.

– Какие налоги с прошлого года? – растерянно уточнила я. – У нас всё было уплачено, извольте свериться с реестром!

– Король ввёл дополнительный налог на владение замками, поэтому вы, дама де Клери, должны три луидора сбора и пять луидоров пени с прошлого года. У вас имеется восемь луидоров?

Внутри меня всё похолодело. Восемь луидоров… Это немыслимая сумма для Клери, у которых за душой нет абсолютно ни гроша. Налог на владение замком… Какая восхитительная глупость! Ведь замок существует только на пергаменте, а на самом деле это практически руины, в которых даже нельзя жить!

Жаннина смотрела на меня так жалобно, что в сердце что-то оборвалось. Без коровы нам никак, совсем никак! Ведь часть молока идёт на масло и сыр, которые мы продаём, а деньги на уплату всё тех же налогов…

– Господин интендант, – мои руки дрожали, когда я решилась на уговоры, и пришлось спрятать их за спину. – Прошу вас подождать хоть немного, будьте так любезны! Я уверяю вас, что к концу недели я найду восемь луидоров, чтобы заплатить дополнительный королевский сбор.

Интендант хмыкнул и спросил с издёвкой в голосе:

– Где? Где вы найдёте такие деньги за четыре дня?

– Я найду, – ответила твёрдо. Нельзя пасовать перед трудностями. Я Мариола де Клери, герцогиня де Монтферрас и де Лансель, старшая в семье, наследница замка, земель и титула. Я умру, но найду деньги.

Впрочем, корову интендант всё же забрал. Пообещал, что вернёт в обмен на восемь луидоров. А Жаннина, когда он ушёл, пробормотала:

– Больно дорогая бурёнка получается… На ярмарке молодую корову можно за четыре луидора купить.

– Ты же понимаешь, что дело не в корове, – с досадой бросила я. – Дело в том, что нас хотят выжить с собственных земель, Жаннина. Я больше чем уверена, что новый налог на замок – это просто предлог.

– Девочка моя, Мариола, как же мы теперь? Где же ты достанешь столько денег?

Я не ответила. Да и что отвечать, если я не знала, к кому податься, чтобы попросить в долг. Бес с ними, с цыплятами, я попробую продать все гобелены и кое-какую посуду из тех, что заперты в тайной комнате замка. Да, это наше наследство, но к чему оно, если к завтраку нет молока? К чему наследство из старых пылящихся вещей, если детям негде будет жить и не на чём спать?

– Где Каролина? – спросила у няньки. Жаннина махнула рукой куда-то на дом:

– С девочками шьёт. Позвать?

– Да, позови. Мы пойдём в замок.

– Святая Мадонна, зачем?! – ужаснулась нянька, всплеснув руками. Я похлопала её по плечу:

– Милая Жаннина, не надо так бурно реагировать. Заберём немного вещей, продадим мсьё Ланье и заплатим этому живоглоту налог.

Она принялась качать головой, вытирая брызнувшие слёзы:

– Ох, нехорошо это… Нехорошо маменькины и папенькины вещички продавать… Фамильное ж богатство!

– Замолчи, Жаннина! – строго велела я ей. – Корову надо выкупить, ведь кормилица. Поди за Каролиной и Эмилией тотчас же, я жду.

Нянька махнула рукой и пошла к дому, переваливаясь с бока на бок. Опять, видно, подагра замучила, надо бы Жаннину попарить в бане хорошенько… Да где взять столько дров, чтобы растопить до жара? Я снова вздохнула. Всё одно к одному. Деньги к деньгам, а суета к суете. Роду де Клери не повезло, нам досталась лишь суета.

Каролина появилась через несколько минут, подталкивая перед собой Эмилию. Обе сестры выглядели не слишком довольными, но если младшая откровенно куксилась, то старшая старательно прятала своё недовольство под маской усталости. Я помахала им, призывая ускорить шаг, и спросила: