– Хочешь есть?

– А ты сможешь здесь есть? – стервозно улыбнулась она.

– А что не вкусно кормят? – заулыбался в ответ он, поняв ее насмешку, в итоге они остановились.

Ана пошла в продуктовый отдел, там была большая очередь, туристов и прихожан в монастырь, он постоял там минут пять и пошёл прогуляться по ярмарке. Они перекусили и поехали дальше, дорога была длинной, горной, извилистой. Уже был примерно пятый час. Они говорили о чём- то, подолгу просто молчали, было спокойно.

У него было такое умиротворенное состояние. На несколько секунд у неё появился приступ удушья, но все быстро прошло. В небе потихоньку стягивались грозовые тучи, медленными и тяжелыми каплями начался сначала дождь, а затем превратился в ливень, лил минут двадцать.

Бескрайняя дорога, которая закачивалась далеко в небе, тучи плыли, так низко что дорога слилась с ними, ни одной встречной и попутной машины, он и эта странная девушка, которая с задумчивым лицом что-то прогоняющая в голове, смотрела в окно.

И тут он выдал, – я бы женился, детей завёл, дом свой огромный просторный, что посоветуешь?

– Вязаные носки и шерстяные трусы, – продолжила она, – какао по утрам…

Он громко рассмеялся, она следом, затем Ана взяла паузу и выдохнув сказала, – это все из-за дождя, дождь закончится и одиночество с ним уйдёт. Как только выйдет солнце, ты забудешь все, что сказал, солнце заставляет забывать обещания!

У Роберта в горле появился ком, – не понял?

– Это просто! Человек, всегда вспоминает о прошлом, планирует, что станет лучше, изменится, сделает, что-то хорошее, например, он вспоминает про ответственность или чувство вины, усиливается в дождь и в ночь, у него даже перехватывает дыхание от тоски, именно ночью, или в дождь, – сказала она и продолжила смотреть в окно. Прошло минуты три она добавила, – дам тебе совет, реши жениться в солнечную погоду, чтобы потом не пришлось передумать. Днем проблемы кажутся пустяками, а ночью пустяки сжимают тебя, превращая в маленького немого человека, хочешь кричать, а голоса нет! А самое страшное из всех чувств, которые настигают человека ночью, это сожаление… Дни, которые не вернуть.. cлова, которые не загладить ничем, даже временем..

Он не проронил ни слова, думал, что если ляпнет ещё что-нибудь, то ему ответ точно не понравится.

Дальше она молчала, но эмоции на лице менялись несколько раз, насторожённость на задумчивость, только Бог знал, что в голове этой девушки. Около шести они добрались до пустыря, где монастырь уже виднелся.

Неподалеку было пару домишек, судя по детишкам, бегающим они были не заброшенные, хотя на первый взгляд место напоминало Богом забытое место, ни дорог, ни улиц, ни людей. Только чистейший воздух и нетронутая природа и этот монастырь похожий на последний приют.

Ана вышла из машины сделала пару шагов по пшеничному полю. Развела руки в стороны, пытаясь обнять, что-то необъятное, подняла голову к небу, закрыла глаза, по щеке прокатилась слеза. Будто этого момента она ждала всю свою жизнь. Она глубоко вздохнула! Дождь ещё покапывал, но сквозь чёрные тучи прорывались лучи солнца, он стоял, опершись на машину и смотрел на неё, просто смотрел, удивить она уже его ничем не могла, думал он, весь в смятении и все-таки лучше бы она родилась лет сто назад, опоздала немного.

– А ты знал, что приходит в своё время и вовремя, заменяя одно другим, чтобы продолжить жить, нужно начать с начала, – сказала она, продвигаясь дальше по полю.

– А ты что начала с середины?

– Нет, я не могу найти начала, сложно продолжить, когда нет начала?

– А ты придумай его сама?

– Нет, начало одно, оно нужно для того, чтобы всегда можно было вернуться, если в середине запутался.

– А если это не середина, а конец, поможет ли начало все изменить, чтобы конец не наступил?

– Смотря, что для тебя конец? – ответила она.

Он рассмеялся, – думаю конец для всех очевиден и одинаков и скорее печален, – продолжал Роберт улыбаться.

Она отвернулась и продолжила наслаждаться природой вокруг, он незаметно достал телефон и начал ее снимать на камеру. Но она повернулась и заметила.

– Ну держись! – выкрикнула Ана и побежала выхватывать у него телефон, она так внезапно выхватила его у него из рук, он даже не понял сам и побежала по полю, он за ней. На веранды домиков стали выходить жильцы понаблюдать за странными гостями, которые бегали по сырому полю после дождя.

Вроде и не дети, удивлялись они. На одну веранду мальчик лет шести выкатил на кресле женщину подышать воздухом, на коленях у неё была книга старенькая и дряхлая, было ровно шесть часов, колокола в монастыре зазвенели, женщина на старинном языке запела, какую-то грустную, старинную песню.

Роберт замер на секунду, громко закричал ей, – остановись!

Она испуганно повернулась, он грозно шёл к ней, Ана начала делать медленные шаги назад, он резко подошёл и крепко обнял ее, прижал к груди, закрыв глаза. Она не стала сопротивляться, так как не понимала ничего, так и стояли они пока солнце не стало медленно опускаться за малиновые облака, которые плыли за крестами монастыря.

Это состояние, в котором он пребывал эти десять минут для него значили больше половины всей его жизни, он не думал о времени, не чувствовал ничего, невесомость, лёгкость, а она впервые за долгой время почему чувствовала надёжность и защиту. А женщина пела все тише и тише, тоненьким дрожащим голосом, от которого захватывало дыхание.

Солнце быстро опустилось, темнело, они прогулялись по окрестностям и дошли до монастыря, вошли внутрь, он осмотрелся и вышел, а она осталась надолго, о чем-то беседовала с прихожанами и расспрашивала, что-то записывала в свою книжку. Он подошёл к лавке, там продавались старинные предметы, посуда, платки и украшения. Продавец потихоньку все складывал в большую сумку и начинал собираться.

Роберт спросил, – что предложите из украшений?

– А что вы хотите? Колечко или браслеты, кресты, серьги?

– А что дарят необычному человеку? – уточнил Роберт.

Продавец развёл руками, – я так не скажу, скажите, что интересует я предложу.

– Вот хочу подарить человеку такому, которого сам не могу понять, чем больше его узнаю, тем меньше понимаю, но тем больше хочу узнавать…

Мужичок старенький такой, седой и коренастый, почесал лоб и полез в сумку, что-то искать, нашёл какую-то коробочку старинную, потертую открыл и достал цепочку с кулоном, а камень был натуральный, неограненный, коричневатый с желтым, очень необычный, полупрозрачный, как заметил Роберт через кулон, явно не проходят лучи солнца..

Расплатился с мужичком и довольный пошёл дожидаться ее, он прождал ее около часа ни разу не потревожив, будто они на особом задании, ему самому было смешно и так нелепо.

Он на секунду вспомнил, что у него есть мать, сестра, тетя, псевдоневеста, работа друг, но что-то за один день ни разу их не вспомнил.

Уже было довольно темно, он дождался, наконец, Ану, они вдвоём пошли в сторону машины, он замедлил шаг, достал из кармана кулон и подкрался к ней.

– Остановись, на секунду.

Она повернулась, думая, что он устал, а он протянул ей руку, в ладони была цепочка, он взял ее и захотел на неё надеть, но Ана отодвинулась на пару шагов.

– Зачем это ещё? – недовольно сказала она.

– Я увидел и захотел купить его. Он твой, – уверенно сказал Роберт.

– Зачем это? – настороженно спросила Ана.

– Хорошо, просто померь, Аннннннннна, – засмеялся он, – это же не обручальное кольцо, что ты так напряглась, взамен ничего не прошу, – продолжал смеяться Роберт, вводя ее ещё в более неловкое состояние.

– Ана склоняла голову на колени мамы

– В моем имени одна «н». И вообще, какая разница, что, кольцо или кулон, или заколка, каждая вещица несёт в себе какой-то подтекст. Человек не может дарить другому человеку кулон просто так, потому что ему понравился этот предмет.

Как же с ней нелегко, подумал Роберт, продумывая в голове другую идею, чтобы убедить ее принять кулон.