© Худиев С. А., 2023

© Оформление. АНО развития духовно-нравственных начал общества «Символик», 2023

В любом разговоре на тему христианской религии неизменно возникает слово «вера», и это не удивительно. Ведь и в Библии это слово и стоящее за ним понятие – одно из ключевых. Однако иногда оно создает не вполне точное представление о нашем истинном отношении к той реальности, которую принято называть духовным миром, и к тем событиям, о которых повествует Священное Писание. Можно и нужно сказать, что мы верим в реальность духовного мира и в подлинность библейских событий. Но в каком смысле верим? Не сродни ли эта наша вера вере детей в сказочных персонажей или в Деда Мороза, который кладет подарки под елку в новогоднюю ночь? Может быть, нам просто по каким-то причинам удобно считать, что Бог есть, и мы себя в этом просто убедили? Ведь наука уже так основательно изучила «механику» мироздания, что, кажется, нам остается только повторить вслед за французским астрономом и математиком Пьером-Симоном Лапласом его знаменитое высказывание: в гипотезе о существовании Бога я не нуждаюсь!..

И все-таки возьмем паузу, прежде чем сказать это.

Не всё так просто.

Ведь вера – это не только уверенность в чем-то. Это еще и доверие. Доверие авторитетным для нас людям, источникам информации. Многое ли мы знаем из личного, нашего собственного, непосредственного, не опирающегося ни на какое постороннее свидетельство опыта? Будем честны: большинство фактов, которыми мы владеем, известно нам со слов других, авторитетных для нас людей – ученых, путешественников, специалистов, глубоко занимавшихся тем или иным вопросом и, как мы верим, не желающих нас обманывать. Если мы доверяем опыту ученых, рассказывающих о результатах своих экспериментов, но пренебрегаем опытом святых, рассказывающих нам о Боге, то у нас должны быть какие-то серьезные причины для такой избирательности. Большой вопрос, есть ли они у нас.

Вера – это еще и верность. Верность тому, что однажды открылось нам, что стало в какой-то момент нашей жизни кристально ясным, хотя потом, может быть, затуманилось. Это верность истине, которую мы нашли (или она нашла нас) и опознали как истину. Кто-то может сделать вид, что этой встречи никогда не было, и жить как живется. Но верующий человек чувствует себя обязанным хранить верность той истине, которую некогда обрел, даже если впоследствии она скрылась из виду.

Вера – совсем не такая простая и банальная вещь, как это может показаться на первый взгляд. Мы верим во Христа, воплотившегося Бога, некогда сотворившего Вселенную, а примерно 2000 лет назад искупившего нас от греха и смерти Своей собственной смертью, не только потому, что такая вера нам нравится или удобна. У нас есть самые серьезные основания полагать, что именно так дело и обстоит. И более того: оснований верить в Бога (и не в какого-нибудь, а в Того Самого, Которого знает христианство) у нас на порядок больше, чем у атеистов – утверждать, что Бога нет. Может быть, кого-то из читателей это удивит, но вера в Бога абсолютно логична, рациональна и доказательна – чего не скажешь о вере в Его отсутствие.

Хотите в этом убедиться? Просто начните читать эту книгу.

Главное, что Бог ценит в человеке, – безосновательная слепая вера: «Верую, ибо это абсурдно».

Это не так, и нам стоит заметить две вещи: 1) атеизм может быть не менее «слепой верой», то есть мировоззрением, принятым без всякого рассмотрения; 2) зрелая христианская вера не является «слепой» и слепоты вовсе не приветствует.

Противопоставлять атеизму «слепую веру» значит противопоставлять теплое и зеленое. Психологические причины, по которым человек придерживается каких-то убеждений, и обоснованность самих этих убеждений лежат в разных плоскостях. Советский школьник мог верить в то, что «наука доказала, что Бога нет», не менее слепо, чем школьник в царское время верил, что Бог есть, – не входя ни в какие личные исследования вопроса, просто полагаясь на мнение родителей и учителей.

Атеизм может быть слепым

Атеистические убеждения могут быть не менее «слепыми», то есть принятыми безо всякого исследования, из доверия к авторитету, чем религиозные. То, как человек принял те или иные убеждения, еще ничего не говорит нам об их ложности или истинности.

Более того, как верующие, так и атеисты могут проявлять зашоренность и нежелание знать что-либо, что теоретически могло бы подорвать их сложившееся мировоззрение. Это не особенность веры или атеизма, это особенность человеческой психологии. Для нее есть даже специальный термин – confirmation bias, «склонность к подтверждению своей точки зрения»: из всей доступной информации человек склонен выбирать то, что хорошо вписывается в его уже сложившееся мировоззрение, и игнорировать или отрицать то, что ему не соответствует.

Интеллектуальный поиск, способность усомниться в своей позиции, открытость к новым данным – всё то, что противоположно «слепой вере», – может привести человека вовсе не к атеизму.

Я как-то читал интересную историю одного английского журналиста. Сначала он был христианином, затем, будучи по природе человеком, склонным к вопросам и сомнениям, стал атеистом. Но потом он стал внимательно исследовать уже атеистическое мировоззрение – и засомневался в нем. Наконец он вернулся – уже на новом уровне понимания – к христианской вере.

Христианство и «слепая вера»

Христианство не поощряет «слепой веры», потому что живая вера предполагает духовный и интеллектуальный рост. От христианина ожидается, что он будет прилагать усилия, чтобы понять, во что он верит, почему, и что из этого следует. «Слепая вера» может легко сделать человека жертвой лжеучителей. Поэтому христианство породило чрезвычайно мощную интеллектуальную традицию – от ранних отцов Церкви до Владимира Соловьева. Традицию, которая продолжает развиваться.

Мы совершенно согласны, что «безосновательная слепая вера» – это неправильно. Да, мы все склонны игнорировать доводы тех, кто с нами не согласен. Но поиск истины предполагает, что мы готовы открыться, выслушать, ознакомиться с другой точкой зрения.

Но разве христианство не требует доверия авторитетам?

Любая человеческая деятельность требует такого доверия. Бо́льшую часть того, что мы знаем, мы знаем потому, что поверили другим людям. Я никогда в жизни не видел микробов – да и не мог бы их увидеть. Но я полагаюсь на авторитет учителей, которые еще в школе мне о них рассказали и призвали мыть руки перед едой. Учителя, в свою очередь, узнали об этом от других учителей, а те, в конечном итоге, – от ученых-микробиологов. Нам обычно не приходит в голову проверять их работу, мы просто полагаемся на то, что они компетентные и добросовестные специалисты. Вообще, большинство из нас не может проверить те или иные утверждения ученых: для этого нужно учиться годами, стать специалистом, иметь доступ к специальному оборудованию и т. д. Но мы обычно доверяем их авторитету.

В интернете немало сторонников различных «теорий заговоров», которые полагают, что ученые (и особенно медики) хотят всех убить, но обычно мы от них отмахиваемся. Почему? Потому, что мы всё тщательно сами проверили? Нет, мы просто полагаемся на авторитет. Мы доверяем специалистам.

Доверие может быть разумным выбором

Конечно, это доверие не является слепым: мы можем объяснить себе, почему мы им доверяем. Мы по некоторым основаниям приходим к выводу, что эти люди достойны доверия, и полагаемся на их слово.