Они выпили, закусили. Как только коньяк стал разливаться по телу приятным теплом, мозг Егора опять начал искать пути выхода из сложившейся ситуации. Как бы улизнуть от цыган, чтобы ничего не потерять? О том, что можно в данном случае потерять, даже подумать было страшно. Конечно, здесь было тепло, пьяно, сытно и весело, а за стенами этого добротного дома было темно, слякотно и холодно. Но всё равно хотелось уйти. Пусть цыгане дружелюбны, пусть Егор испытывал благодарность к ним за то, что они его накормили, обогрели, нарядили в дорогой костюм. Но что-то подсказывало Егору, что это не просто так. Что-то им от него нужно. Но лучше не узнавать, чего они хотят от него, а просто тихо уйти. Уйти, пока не поздно. Но сделать это нужно незаметно. А сделать это незаметно можно, изучив дом и заставив цыган поверить, что Егор уходить не собирается.

– Гожо, – обратился Егор к цыгану, положив ему руку на плечо. – Покажи мне ваш дом. Я никогда не был в таких хоромах.

– Как скажешь, друг! – Гожо улыбнулся. – Ты же избранный. Наш дом теперь твой дом. Ты сейчас не просто гость, ты – часть нашей семьи. Конечно, ты должен увидеть дом. Пошли!

Гожо вопросительно посмотрел на Алмаса. Хотя барон сидел на противоположном конце стола и было шумно, казалось, что тот слышал каждое слово и все знал. Улыбнувшись, барон кивнул головой, и Егор с Гожо поднялись из-за стола.

Когда они вышли из просторной комнаты, в которой продолжались песни и пляски, Егор закрыл массивную дубовую дверь, прижался к ней спиной, вытер капельки пота со лба. Дверь отсекла звуки веселья, прохлада длинного коридора освежила и протрезвила. Желание уйти усилилось.

– С тобой всё нормально? – спросил Гожо, внимательно вглядываясь в лицо Егора.

– Да… устал немного, – Егор сделал глубокий вдох. – Ну, веди!

Гожо повёл Егора по длинному коридору, открывая двери в многочисленные комнаты и рассказывая на ходу:

– Вот здесь живут Кхамало и Рада. Смотри, какая комната просторная…

– Да, – согласился Егор, разглядывая богатое убранство комнаты, мебель, гитару, стоящую у стены. – Веди дальше!

– А это комната Ило и Ружи. Вон, видишь саблю, висящую на ковре? Эту саблю моему прапрадеду подарил Буденный…

Гожо водил Егора по комнатам, болтал без умолку. Глядя на молодого цыгана, Егорка думал, что тот может часами рассказывать про членов семьи, которые живут в комнатах, истории про них. Он даже помнил, при каких обстоятельствах был куплен шкаф, кто подарил молодожёнам Манушу и Ратри кровать…

Вначале Егор внимательно слушал Гожо, а потом стал пропускать его слова мимо ушей, сосредоточившись на сборе информации, которая ему понадобится, когда он будет уходить. Егора интересовало, куда ведут коридоры, что находится под окнами комнат, есть ли собака во дворе.

– Три собаки! – словно прочитав мысли Егора, сказал Гожо. – Овчарки. Но они добрые. Не бойся, ты с ними подружишься. Да, что я о собаках? Пошли, я тебе второй и третий этажи покажу. На третьем этаже есть бильярдная. Ты любишь играть в бильярд?

– Я не умею играть в бильярд, – честно ответил Егор.

– Ничего, научу. А вот комната Риты. Смотри, какие ковры… Целое состояние стоят!

– Ого! – театрально воскликнул Егор. Его эта экскурсия уже начала утомлять. Ему уже было наплевать, что находится в комнате Риты, Ило, Зоры и во всех других комнатах. Хотелось уйти из этого дома, убежать. Но чутьё подсказывало, что ещё не время. – Красота какая!

– Тебе понравилась моя сестра? – вдруг спросил Гожо, глядя Егору в глаза.

– Какая из пяти?

– Гили!

– Конечно, понравилась! – честно ответил Егор. – Она так танцует… Я никогда раньше не видел, чтобы девушки так зажигательно танцевали…

– Ты на ней женишься, а?

Вопрос Гожо удивил Егора, но ради приличия он ответил:

– Конечно! Только я не знаю, согласится ли она?

– Согласится! – не моргнув глазом, ответил Гожо. – Ты же избранный.

«Опять – избранный! Да сколько можно? Нет, нужно уходить. Сейчас – самое время!»

– Гожо, а где моё пальто? – стараясь придать голосу спокойствие, спросил Егор.

– Внизу, в прихожей. А зачем тебе?

– Хочу выйти во двор, воздухом подышать, – Егор провёл ладонью по лбу. – Душно…

– Воздухом подышать? – В глазах Гожо загорелись озорные огоньки, будто он всё понял. – Да выйдешь ты подышать! Ты же избранный. Всё, что ты хочешь… Только позволь мне всё же показать тебе биллиардную. Это же наша гордость!

– Показывай! – Егор кивнул головой.

Гожо открыл дверь, ведущую в одну из комнат. За дверью было темно.

– Проходи, я сейчас свет включу! – Он подтолкнул Егора в спину.

Как только Егор вошёл в комнату, дверь за его спиной захлопнулась. Он оказался в кромешной темноте.

«Вот оно: развод на бабки! – шепнул внутренний голос. – Сейчас начнут бабло из тебя выжимать! Ты лох, Егорка. Ты хотел обмануть их, а они провели тебя вокруг пальца, как мальчика!»

Из груди Егора вырвался сдавленный стон.

– Нет! – Егор стал колотить кулаками в дверь. – Гожо! Гожо! Почему ты закрыл дверь?

Часто дыша, Егорка выставил перед собой руки и стал продвигаться вглубь тёмной комнаты.

– Спокойно, спокойно, – шептал он себе для самоуспокоения. – Сейчас я нащупаю окно, открою его, выпрыгну и убегу. И пофиг, что третий этаж!

Справа и слева Егор нащупал деревянные полки, на которых стояли банки, коробки. В одной из коробок были шурупы. В другой – гвозди. Тонкий гвоздь впился в палец. Егор вскрикнул, чертыхнулся. Держа руки перед собой, он продолжил продвижение вперед, пока не наткнулся на деревянные полки, на которых стояли картонные коробки.

– Нет, не может быть! – Егор принялся шарить руками, но руки натыкались на всё те же полки, заставленные всяким хламом. Егорка с ужасом понял, что Гожо запер его в небольшой кладовке два метра в длину и столько же в ширину. Это значит, что побег отменяется, и скоро случится то, чего Егор боялся. – Нет, я должен уйти. Я жить хочу! Вот если бы открыть эту чёртову дверь…

Егор вспомнил, как в кино здоровые мужики плечами и ногами вышибают двери, сжал кулаки, хотел уже ударить по двери ногой, но вдруг прогремел звук, похожий на пушечный выстрел, от которого заложило уши. За пушечным выстрелом последовал треск, и дверь вылетела из дверной коробки, ударилась об стену и рухнула на пол. Послышался сдавленный вскрик. Яркий свет из коридора на мгновение ослепил Егора. Он закрыл глаза, открыл их и увидел, что массивная дверь лежит на полу, а из-под неё торчат ступни чьих-то ног и рука. Тот, на кого упала дверь, стонал. Выйдя из кладовой, Егор нагнулся, с усилием приподнял дверь. Казалось, что она весит не меньше ста килограммов. Под дверью лежал Гожо. Из его носа, ушей и рта текла кровь, в руке его была зажата хлопушка.

– Твою мать, – вырвалось у Егора. Сдвинув дверь в сторону, он нагнулся над Гожо, стал трясти его. – Гожо! Гожо! Как же так получилось…

– Егор, – прохрипел Гожо, глядя Егорке в глаза. – Я хотел разыграть тебя… Прости!

Гожо сделал вдох, но выдохнуть уже не смог. Его глаза остекленели.

– Гожо! – Егор продолжал тормошить цыгана, но тот не реагировал на его прикосновения. – Гожо! Прекрати меня разыгрывать! Гожо!

И тут до Егора дошло, что это уже не розыгрыш. Гожо мёртв. И его задавила дверь. Дверь сорвала с петель какая-то неведомая сила как раз в тот момент, когда он, Егор, захотел её открыть. Но как такое возможно?

Одновременно в двух концах длинного коридора показались цыгане. Как назло, в самый неудачный момент. Вот он – закон подлости. Также цыгане выходили в коридор из дверей комнат. Все они смотрели на дверь, лежащую на полу и на бездыханное тело Гожо, а потом переводили взгляд на Егора, склонившегося над телом.

«Ты – убийца!» – читалось в их глазах.

Алмас приближался первым.

«Я в полной жопе!» – подумал Егор.

На лице Алмаса были страх, скорбь, непонимание и… злость. На ходу он расстегивал смокинг. Егор разглядел большой нож в украшенных драгоценными камнями ножнах, висящий на поясе цыгана. Сейчас он достанет нож и выпустит Егору кишки, а уж потом будет разбираться, почему погиб Гожо. И поверит ли он, поверят ли все они, бегущие к месту трагедии с испуганными лицами, что Егор здесь не причём, что Гожо убила дверь?