Чарлз Добинс стоял достаточно далеко, получив лишь незначительные ожоги, и его голова резко повернулась в поиске цели мушкета.
***
- Дерьмо.
Лейтенант Талэс задался вопросом, осознал ли взводный сержант Мейджи, что произнес это вслух. В конце концов, это единственное слово было произнесено почти как в разговоре. Не то чтобы это имело большое значение.
Лейтенант понял, что мушкетная пуля почти наверняка предназначалась ему, но она его не нашла. Вместо этого она врезалась в грудь одного из его рядовых, в добрых четырех футах справа от него. Морской пехотинец упал, схватившись за внезапно окровавившуюся тунику спереди, и Талэс понял кое-что еще. Приказы майора Портира были совершенно ясны относительно того, что должен был делать Талэс, если против кого-либо из его людей будет применено огнестрельное или холодное оружие.
- Примкнуть штыки! - услышал он команду собственным голосом, и солдаты его взвода повиновались.
Он видел, как многие из тех, кто был в толпе, внезапно попытались отступить, когда щелкнула сталь и длинные блестящие лезвия выросли на концах винтовок его морских пехотинцев. Некоторым из них это удалось, другие обнаружили, что их побег заблокирован массой тел позади них, а третьи отреагировали совсем по-другому. Выражения лиц оскалились, из-под туник появились дубинки и палки, и передняя часть толпы, казалось, каким-то образом затвердела, стягиваясь вместе. Казалось очевидным, что люди в этих первых рядах были готовы к бою.
Пока, - мрачно подумал Брад Талэс. - На данный момент, возможно.
Он посмотрел на своего окровавленного рядового, и его челюсть сжалась, а выражение лица стало гораздо старше, чем в его возрасте. Он достаточно повидал мертвецов на перевале Тэлбор. Он снова отвел взгляд, встретившись взглядом с Мейджи, и его юношеский голос был словно из кованого железа.
- Сержант Мейджи, очистить улицу! - сказал он.
II
Мейкелберг, герцогство Истшер, королевство Чисхолм
- Итак, - сказал сэр Кинт Кларик, генерал имперской чарисийской армии, бывший командир бригады имперской чарисийской морской пехоты, недавно посвященный в рыцари и удостоенный звания барона Грин-Вэлли, наливая вино в кубок своего гостя, - что вы думаете, сейджин Мерлин?
- О чем, милорд? - мягко спросил высокий голубоглазый имперский стражник в черно-золотой форме Дома Армак.
Он взял свой кубок и с удовольствием отхлебнул. Вкусы Кларика в вине всегда были хорошими, и его продвижение по службе не изменило бывшего морского пехотинца в этом отношении. Или в любом другом отношении, которое мог видеть Мерлин Этроуз. Он все еще оставался тем же компетентным офицером, каким был всегда, с той же готовностью засучить рукава и приступить к новому заданию. Свидетельством тому была палатка, в которой они сейчас сидели, в то время как ледяной осенний дождь барабанил по ее (номинально) водонепроницаемому брезентовому пологу. Послезавтра должна была состояться первая годовщина свадьбы Кэйлеба и Шарлиэн Армак, которая также стала годовщиной создания империи Чарис, и Мерлин не мог не сравнить холодную, влажную тоску за пределами палатки Грин-Вэлли с ярким солнцем, тропической жарой и цветами того свадебного дня.
Разница была... очевидной, и хотя Грин-Вэлли мог быть простым бароном и одним из недавно пожалованных пэров империи в придачу (в конце концов, он носил свой новый титул менее четырех пятидневок), не было секретом, что император Кэйлеб и императрица Шарлиэн очень высоко ценили его. На самом деле, ни для кого не было секретом, что его перевели обратно в Чисхолм из недавно завоеванного (более или менее) княжества Корисанды именно из-за того, как высоко они его ценили. Учитывая все это, можно было бы разумно предположить, что человек с его связями мог бы найти удобное жилье в соседнем городе Мейкелберг, а не застрять под брезентом в преддверии зимы.
И к тому же северной зимы, - сухо подумал Мерлин, взглянув на большое мокрое пятно в одном углу палатки, где теоретическая гидроизоляция полога оказалась недостаточной для сильного дождя. - В конце концов он парень с юга, и ему совсем не понравится зима в Чисхолме. Дождь и так сильный, но грядет еще хуже. Снег? Что это?!
Что, как прекрасно понимал Мерлин, и было настоящей причиной, по которой Грин-Вэлли поселился в этой палатке вместо роскошного городского дома или, по крайней мере, комфортабельного номера в одной из респектабельных городских гостиниц. Очень многие другие бывшие морские пехотинцы Чариса собирались провести зиму в Чисхолме в далеко не идеальных условиях, и Грин-Вэлли не собирался перебираться из своей палатки до тех пор, пока последнему человеку под его командованием не будет предоставлено сухое, теплое место в спешно достраиваемых казармах.
- О чем это? - повторил генерал, откидываясь на спинку складного походного стула рядом с чугунной печкой, которая делала все возможное - на данный момент успешно - для поддержания довольно комфортной температуры внутри палатки. - Сейчас, позвольте мне подумать... О чем я мог спросить? Хммм....
Он нахмурился в очевидной, трудной задумчивости, почесывая подбородок с полузакрытыми глазами, и Мерлин усмехнулся. На планете Сэйфхолд было не так уж много людей, которые чувствовали бы себя достаточно комфортно рядом с грозным сейджином Мерлином, причиняя ему неудобства, и он дорожил теми, кто это делал.
- Хорошо, милорд! - он признал поражение с усмешкой, затем позволил усмешке медленно исчезнуть. - На самом деле, - продолжил он значительно более серьезным тоном, - я был впечатлен. Вы и герцог Истшер, похоже, управляете процессом интеграции даже более плавно и быстро, чем ожидали их величества. У меня сложилось впечатление, что вы также в основном довольны возникающими командными отношениями.
Его тон превратил последнюю фразу в вопрос, и Грин-Вэлли фыркнул.
- Я ожидал от вас несколько более... дальновидного комментария, Мерлин, - сказал он. - На самом деле, я немного удивлен, что его величество счел необходимым послать вас сюда, чтобы, так сказать, посмотреть на все своими глазами.
Мерлин ухитрился не вздрогнуть, хотя это в точности описывало ситуацию. С другой стороны, это было достаточно разумное наблюдение, учитывая, что Грин-Вэлли входил в относительно небольшое число людей, которые знали, что сейджин Мерлин был гораздо большим, чем просто личным оруженосцем и телохранителем императора Кэйлеба Армака.
За последние несколько лет практически все в том, что стало империей Чарис, узнали, что старые басни и сказки о легендарных монахах-воинах сейджинах были не только правдой, но и фактически преуменьшали их смертоносность. Ни у кого не было абсолютно никаких сомнений в том, что сейджин Мерлин был самым опасным телохранителем, которым когда-либо обладал любой чарисийский монарх. Учитывая количество предотвращенных им попыток убийства, и не только императора, неудивительно, что его постоянно держали за спиной Кэйлеба наблюдать за ним и защищать его как в зале совета, так и на поле битвы.
Но что знал Грин-Вэлли - и очень немногие из его собратьев-чарисийцев даже подозревали, - так это то, что у Кэйлеба и Шарлиэн была еще одна и совершенно особая причина держать Мерлина так близко.
У сейджина были видения. Он мог видеть и слышать далекие события, знать, что происходило за тысячи миль отсюда, и даже когда именно это происходило. Его способность буквально присутствовать на военных советах и политических обсуждениях врагов Чариса была бесценным преимуществом для осажденной империи, а его роль телохранителя Кэйлеба была идеальным прикрытием. Он действительно был смертоносным и эффективным стражем, которым все его считали, но сама эта смертоносность давала достаточную причину для его постоянной близости к Кэйлебу и Шарлиэн. В конце концов, даже сейджин не смог бы защитить кого-то от убийцы, если бы его не было рядом, не так ли? И поэтому любые потенциально подозрительные души точно понимали, почему капитан Этроуз с его "нездешними синими сейджинскими" глазами постоянно находился рядом с императором, и это, очевидно, не имело никакого отношения к видениям. Мерлин был телохранителем, а не советчиком и оракулом. Любой деревенский дурачок мог бы это понять!
