Наверно таким же наитием меня посетила мысль проверить подвал. Несмотря на то, что за каждой дверью можно было встретить враждебную форму жизни, почему то думалось, что в подвале я открою тайну этого замка. Чистая интуиция гнала меня вниз. Я точно не найду выхода, если не окажусь там. В то же время двери и коридоры не представляли для моего внутреннего голоса никакого интереса, даже наоборот, мне, казалось, что там также располагаются орды стражей, которых мы разбудим своим появлением.

Осторожно переступая через поверженных латников, перелезая через разрушенную языком жабы лестницу на первый этаж, мы старались действовать максимально тихо и аккуратно. Утро, а с ним и порция гормонов, взбодрила отряд, чтоб сосредоточится на цели: проверить подвал. Частично разъеденный "мертвячкой" пол обнажал снизу полости каких-то скрытых цокольных этажей. Где-то сбоку возле стены находился выход вниз.

Глава 19. Загадочный улун

В зале дворца было мрачно и тихо. Оглушающая тишина резко контрастировала с последствиями вчерашней драмы, разыгравшейся в жабьем семействе. Изъеденные останки потусторонней биомассы характерными кусками валялись по всему полу. "Покоритель земноводных" – с усмешкой дал я себе ещё одно прозвище. Наш отряд, взбодрённый, хоть и беспокойным, но отдыхом спустился в подземелье, представлявшее собой целый лабиринт комнат различного назначения. Склады продуктов, камера пыток, тюрьма, винный погреб, хозяйственные помещения и мастерские.

Но меня как будто тянуло вглубь помещения невидимой нитью. Либо у меня возникло и развивается какое-то умение, либо есть где-то там пока непонятный мне источник притяжения. Мы осторожно двигались по тёмным мрачным коридорам, которые уводили все дальше, похоже, уже внутрь скалы, на которой расположен замок.

Несколько факелов освещали ограниченное пространство утоптанной за столетия тропинки. Вскоре коридор превратился в тоннель среди скальных пород, где, то и дело возникали ответвления проходов, спускающихся все ниже и ниже. Но я, почему-то, безошибочно знал, что иду к своей цели. Примерно через километр пути показалась большая карстовая пещера с текущей посредине кристально чистой речкой. Над самой поверхностью воды весела клетка, в которой находился кто-то, явно человек, но разглядеть его было сложно из-за разросшейся ржавчины и мха, покрывавшего клетку. Я понял – именно он является направлявшим меня сюда источником.

Своим спутникам я приказал снять клетку со скалы. Это было неудобно, но все же они справились. Распахнув её, гвардейцы отшатнулись. Внутри весь укутанный в тёмную мантию с широким капюшоном лежал… улун. Отряд попятился назад, бормоча молитвы и проклятия. Артос, невозмутимый и храбрый, и тот отступил к реке, доставая меч из ножен.

– Это точно, он? – спросил я ошарашенных солдат.

– Ты… Ты… Посмотри на его лоб, – ответил один из воинов, указывая на полумёртвого человека. На нем виднелся… штрихкод. Обычный набор полосок разной толщины, имевший прямоугольную форму, которые в моё время наносили на продукты, чтоб считать на кассе их стоимость. Это было не только странно, но и пугающе. Навевало мысли о какой-то связи между миром моей книги и моей реальностью, хотя я старался максимально абстрагироваться от окружающей московской действительности при написании романа.

Человек пошевелился.

– Ты пришел… – очень тихо прошептал пленник, словно связки его состояли из спрессованного сухого песка.

– Дайте ему пить, – понял я суть его нахождения в клетке над водой. Изощрённый способ дать умереть от жажды, находясь прямо над живительной влагой. Принесли кувшин и я вошёл к нему в клетку, взяв за голову, дал прикоснуться губами к воде.

– Ты ведь тот самый… кто несёт знания и свет… кто созидает… – хрипя, улун смотрел на меня. Мне вдруг показалось, что он знает, кто я, откуда, и как тут оказался.

– Ты улун? – спросил я его, держа голову и давая мелкими глотками пить воду.

– Только ты… сможешь исправить вселенское зло… которое разрушает наш мир… потому, что… ты созидатель этого мира. Времени почти нет… Это твоя миссия… Бремя созидателя… Мы пытались… Но нас уничтожают… – улун вдруг успокоился и обмяк. Левая рука, сжимавшая его высохшую ладонь, вдруг обнаружила свёрток бумаг, которые я бережно убрал в карман. Улун умер, а я находился в полной прострации.

Мне всегда казалось, что улуны злобные твари, уничтожающие своими набегами полмира, дикое племя магических варваров, безнаказанно истребляющих племена и цивилизованные государства, сотнями тысяч убивающих благородных ратников. Те, кого боятся взрослые, больше чем дети. Те, кто внушает ужас всему миру, а тут такой поворот! Я сидел, пытаясь оживить улуна, но тот настолько ослаб, что даже современная мне медбригада из немецкой клиники не смогла бы помочь.

Кто же его так заковал, и зачем? Изощрённо пытая, высушил до состояния еле живых костей. Жаба? Её латники? А может кто-то из приспешников среди людей?

У меня, вдруг, все в голове встало на свои места. Это было своего рода озарение. Все элиты цивилизованных государств, насколько мне известно, связаны с Орденом Верных, который, по всем признакам, и продвигает все эти чудовищные оргии, человеческие жертвоприношения, внедрения в массы самых гнусных обычаев и порядков. Мне вспомнилось письмо одного из Залдонов к проскриптору ордена, которое я нашёл в замке правителей проклятых земель Ульвии и Зола. Там описывались эти жуткие церемонии. Вполне возможно, и даже наиболее вероятно, что замок Залдонов и все их земли были уничтожены улунами, а потом мировой общественности все это было представлено как вопиющий факт вандализма магических варваров.

Улуны предстали передо мной в совсем другом свете. А если они, как раз таки наоборот борцы со злом, пытающиеся побороть Орден Верных с их покровителями из преисподней? Гниль которых, распространились в аристократических сословиях, и признаком успеха, славы и доблести было в том, чтобы состоять в одной из тайных лож Ордена. При этом среди них поощряется содомия, педофилия, некрофилия. Элиты княжеств и империй, насколько мне известно, хвастают своим опытом в умопомрачительно отвратных действах, называя это "elevatio experientia". Соревнуясь, кто из них хуже, гаже, они считают за достижение прочувствовать все более гнусные ощущения.

Что-то мне напомнило наше время и западные ценности геев, лесбиянок и трансгендеров. Было очень похоже, что наше "продвинутое" общество на этом не остановится и легализует жертвоприношения, педофилию и прочие, отравительные жуткости Ордена Верных. Я даже представил заголовки передовиц всемирно известных газет: "Если я хочу, то моя свобода важнее всего", "Я всего лишь хотел реализовать свою свободу, насилуя несовершеннолетних и съедая их тела", "Свободу узнику совести, которого арестовали за свободное желание вступить в половую связь с трупом собственной бабушки!".

Я даже начал отплёвываться от этих мыслей. Неужели мой мир такой же, как здесь? Неужели он идёт по таким же стопам? Я вдруг наполнился решимостью искоренить это зло, хотя бы в придуманном мной мире! Ведь как говорил Хранитель миров, если в самодостаточности созданной авторами вселенной есть дефект он может не сразу, но со временем разрушить этот мир, и он лопнет как мыльный пузырь, пускай даже прожив дольше, чем изначально видимые дефектные вселенные.

Это действительно моё бремя. Бремя созидателя. Неужели, этот мир развратил бы сам себя до полного истребления? У меня возникла резонная мысль – а ведь это и есть мой билет в реальность, в мою хрущёвку. Вот, всего лишь надо исправить механику моего мира, истребить плесень, помыть, пропылесосить, навести порядок, подремонтировать – и вот дом простоит не одну сотню лет!

Артос толкнул меня, явно засидевшегося с умершим улуном на руках.

– Командир, здесь небезопасно! – сказал он, показывая на летающих вокруг тварей, похожих на летучих мышей. – Надо уходить.