Я прыскаю со смеху, подхватывая полотенце. Мы решили сначала сходить на массаж, а уже потом поплавать.

Во время сеанса мы молчим. Нике, конечно, не Альберт достался, а скорее Альбертина, но подругу это ничуть не расстроило. Массаж расслабляет так, что я почти засыпаю. Особенно на этапе расслабляющих поглаживаний по спине и плечам.

После мы направляемся в душ, смывать с себя масла и благовония после массажа и держим курс на бассейны. Они в этом СПА общие, для всех посетителей. Есть крытый теплый, есть открытый с подогревом, и обычный, самый протяженный. Там я планирую навернуть пару кругов, чтобы размять забитые после тренировок мышцы.

Собираю волосы в пучок, накидываю на себя халат.

– Юль, ты где там?

– Бегу!

Наконец справляюсь с тканью и делаю шаг из душевой, да тут же впечатываюсь во что-то твердое. Или… кого-то?

Юля

Ойкнув, начинаю падать. Лететь тут недолго, но приземляться будет больно. Еще бы! Пятой точкой на кафельную плитку.

Однако, не успеваю я испугаться, как меня ловят чьи-то руки. Вернее, рука. Одна. О-о-очень сильно накачанная!

Тот, в кого я врезалась дергает меня за талию, удерживая на своих двоих. Я, взмахнув руками, теряю зажатое в них полотенце и машинально цепляюсь пальцами за внушительные бицепсы-трицепсы спасителя. Впиваюсь ногтями в попытке удержаться.

Сердце запоздало ухает в пятки. Мой взгляд утыкается в широкую мужскую грудную клетку. Такую… Ох! Настоящую, возбуждающую воображение маленькой невинной Юльки. С рельефными мышцами пресса и легкой порослью темных волосков. Это не наши, как выразилась Вероника, «балеруны» – тощие и жилистые.

Черт! О чем ты думаешь, Юля?

– Богдаш, все хорошо? – врезается в мои мысли приятный женский голос, словно кипятком ошпарив.

Богдаш?

Я, вздрогнув, поднимаю взгляд. Да быть того не может! Теперь я с удовольствием провалилась бы сквозь землю. Куда-нибудь в самое ее ядро! Щеки загораются от стыда. Я только что пялилась на грудь Титова. И трогала. Трогала голого Титова! А еще я до сих пор судорожно цепляюсь пальцами за его предплечья. А он смотрит на меня сверху вниз, с высоты своего богатырского роста и улыбается.

Почему он улыбается? Заметил, что я пялилась? Что разглядывала его? Господи, а вдруг я что-то про бицепсы и его грудь ляпнула вслух? Ду-ура, Юля!

– Все хорошо, Ил. Девушка просто запнулась, – говорит Богдан, отпуская меня из собственной хватки. – Привет, Юля.

– Мхм, – отдергиваю руки и отступаю, торопливо запахивая вафельный халат. – То есть, привет… верней, здравствуй…кхм…те.

Улыбка на губах мужчины становится еще шире. Мои щеки уже не просто горят, их печет, как в духовке.

Я почесываю шею и молча смотрю на Титова, стараясь игнорировать его голый торс. Да вот делаю только хуже, когда мой взгляд перемещается ниже. На полотенце, обмотанное вокруг его бедер. В горле пересыхает, а вязкая слюна никак не желает сглатываться. Тонкая полоска темных волос от пупка, уходящая под махровую ткань полотенца, на всю жизнь врезалась мне в память. Клянусь!

– Юльчик, все хорошо? – подскакивает Вероника.

– Да, порядок, – отмахиваюсь. – А вы здесь как… ? – хочу ляпнуть «оказались», но тут в поле моего зрения вплывает та самая обладательница приятного женского голоса. У меня пропадает дар речи. Папин друг здесь не один. Разумеется. С женщиной. Очевидно, его будущей женой. И что хуже всего – она очень и очень красивая.

Блондинка подхватывает Титова под руку и так и льнет к нему всем естеством. Он обнимает ее за талию. У меня в легких от досады звонко схлопывается воздух. Он не один. И один не будет.

– Вы знакомы, Богдаш?

Богдаш.

Она зовет Богдана – Богдаш…

Да какой на фиг…! Ему это совсем не идет! Дан. Вот Дан ему бы подошло. Я бы его так и назвала, если бы он был моим…

Ага, держи карман шире, Данилова. Посмотри на высокую блонди и на себя. На ее фигуру модели и на свою тощую фигурку балерины, которую чудо, что не уносит порывом ветра.

– Знакомы. Помнишь, я на ужин к другу ездил, к Степану Данилову?

– Разумеется.

– Так вот, это его дочь, знакомься – Юля. Юля – это моя невеста Илона. Да, кстати, я пригласил их со Степаном на нашу свадьбу.

– Ух ты, приятно познакомиться, Юля.

Не могу сказать того же. Мое настроение, резко спикировав, падает на самое дно. Но я умудряюсь натянуть улыбку на свои онемевшие губы и прохрипеть:

– Взаимно.

– Вы здесь с отцом? – интересуется эта Илона. Будто ища взглядом папу, блондинка оглядывает просторное помещение, в котором, как назло, сегодня малолюдно.

– С подругой.

– А… – замешкавшись, поворачивается к Богдану дамочка. Тот, видимо, и без слов поняв причину ее заминки, с покровительственной улыбкой говорит:

– Юля совершеннолетняя. Ей девятнадцать.

– Оу, а так и не скажешь! Прекрасно выглядите.

Кажется, я скрипнула зубами. Она тоже смотрит на меня и видит лишь ребенка. Обидно, блин!

– Спасибо. Вы тоже… ничего.

Богдан ухмыляется. Я стреляю в его сторону убийственным взглядом. Дураки они! Если бы я захотела, я бы могла быть в тысячи раз лучше и красивее этой Илоны! Я не ребенок. И чувства у меня совсем не детские.

– Юль, ну, так мы что? Мы идем? – заметив, как от злости я свела челюсти, вовремя влезла в наш разговор Вероника. – Страшно хочу нырнуть в бассейн!

– Идем, – подхватываю я под руки подругу. – Приятно было повидаться, – уже развернувшись, бросаю я через плечо.

Да, Юля.

Браво, Юля!

Не ребенок, но повела себя сейчас, как маленькая обиженная девочка, перед носом которой поманили заветной игрушкой, а потом тут же ее отобрали, спрятав в чулан. Так дело не пойдет. Так ты точно Титова не завоюешь!

Стоп. А я что, реально собралась его… завоевывать?

Богдан

– Хорошенькая, – провожая взглядом Юлю в компании подруги, ехидно пропела мне в ухо Ила.

Я нехотя оторвал взгляд от дочери Степана и посмотрел на невесту. Улыбается. Глаз горит. Недобрым огнем горит.

– Это ты сейчас к чему мне сказала?

– Ну, знаешь, я не молодею, Титов. Тридцать пять, как никак. Мне с такими, как эта Юля, уже даже конкурировать глупо. Мне, чтобы выглядеть достойно твоего внимания, требуется куча средств, времени и процедур, – вздыхает Ила, – а тут вот, прямо перед носом: хрупкая, маленькая, ладненькая и такая молоденькая. Детей нарожает. Любить будет. Секс с такой, опять же, будет прекрасный. По ней же видно, что девочка стройненькая и гибкая… м, Титов?

Секс? С Юлей, мать его, Даниловой? С девчонкой, которую я на руках держал, когда ее Степан с Элей из роддома привезли? При том, что у меня уже полжизни было за плечами на тот момент. Что, блть, за мысли?! Даже думать об этом отвратительно неправильно.

Я вмиг закипаю, осаждая Илону рыком:

– Ты головой стукнулась такое мне говорить? Я и Юля, которую с пеленок знаю? У тебя вообще что-то святое в жизни есть? Она дочь моего друга. И речи быть не может!

– Да я же не конкретно про дочь твоего друга говорю, а вообще. В теории! Сколько молодых и на все согласных рядом гуляет? Оглянись и любую хватай, Титов. Тем более с твоими внешними данными! Даже эта Юлька, вон, впечатлилась. Думаешь, я не видела, как она на тебя таращилась?

– Ила, предупреждаю, лучше закрой рот сейчас. Иначе мы сильно поругаемся.

– Не заводись, – тянет ладонь к моему лицу, – я просто очень боюсь тебя потерять, Богдаш, – привстав на носочки, целует в губы.

Я от злости сжимаю ладонью ее задницу. Ила ойкает.

– Для той, которая боится меня потерять, ты слишком часто меня провоцируешь в последнее время. Хватит. Такие разговоры неуместны, а ревность и страхи безосновательны. Ты сама знаешь, что я фактически живу в офисе. Так что будь спокойна – времени и сил на то, чтобы искать, окучивать и выращивать себе новую молодую жену, у меня нет. Идем, – подхватываю девушку под руку и веду в сторону открытого бассейна с подогревом. Очевидно, спертый воздух в здании на девушку плохо влияет.