Я – человек-оркестр. Поговаривают, что я могу хорошо петь, и хоть я и не Фред Астер, но могу исполнить веселую чечетку.

В классическом нуарном фильме «Аллея кошмаров» Стэнтон Карлайл в конечном счете настолько низко опускается, что становится цирковым фриком, который во время представлений поедает живых цыплят. Не хочу сказать, что мой случай был настолько же жутким, но я убедил себя, что это не так позорно, как моя первая работа в качестве закадрового голоса в кукольной постановке пьесы «Шестеро, которые проходят мимо, пока варится чечевица». На следующий день я собрал кое-какой реквизит и поехал к назначенному скотному двору. Там я оказался лицом к лицу с беспорядочной публикой, состоящей из измученных петухов и куриц, жаждущих, по всей видимости, развлечения. Виандоты, леггорны, род-айленды и джерсийские гиганты[37] бесцельно расхаживали взад-вперед, пытаясь справиться с экзистенциальной тоской. Не теряя времени зря, я начал с исполнения Put On A Happy Face из фильма «Пока, пташка»[38] и перешел к энергичному приплясыванию под мелодию At Georgia Camp Meeting. Когда это попурри не смогло расшевелить пернатых, я переключил эмоциональный настрой на Sonny Boy – верный хит Джолсона[39], способный довести до слез любого. Для большего эффекта я поглаживал у себя на коленях маленького петуха, который должен был символизировать обожаемого ребенка. К сожалению, птица оказалась нервной, хлопала крыльями, вопила и сумела испортить всю трогательность момента. Чувствуя вялость аудитории, я продемонстрировал несколько изысканных карточных трюков, а затем показал фокус с левитацией Говарда Терстона, ставший знаменитым после выступления в театре «Ипподром» в Балтиморе. Тем не менее ни то, ни другое, кажется, не смогло зажечь апатичное птичье жюри. Когда мне не удалось улучшить настрой после пародии на Петера Лорре[40], исполняющего «Бармаглота» Льюиса Кэрролла, я расстроился и поймал себя на злобных шутках про мясорубку. Остроумная перебранка с моей говорящей на идише куклой-чревовещателем Ицкорхом никак не исправила положение. И я даже думаю, что, когда голова куклы полностью повернулась вокруг своей оси, это напугало некоторых самых молоденьких цыплят. У меня на лбу уже выступили капельки пота, когда я в последний раз попытался заслужить признание у нескольких кур породы плимутрок исполнением Cherokee на терменвоксе, но это оказалось так же бесполезно. И затем, когда дело уже казалось безнадежным, я вспомнил статью о фантазере, который для мотивации учил куриц играть на музыкальных инструментах, и я подумал, может ли это сработать в моем случае. Возможно, теория музыки была за пределами моих преподавательских знаний, но искусство драмы было мне вполне доступно. Если домашних птиц можно научить мелодиям на клавишных инструментах, их точно получится заставить клевать по печатной машинке. На следующий день я принес свою портативную пишущую машинку и положил на клавиши горсть кукурузных зерен. Увлеченные птицы неистово заполняли листы бумаги с усердием репортеров, пытающихся уложиться в сроки. Сначала, конечно, там была полная абракадабра, но по прошествии нескольких дней они приноровились, и я заметил большее внимание к сюжету и героям, и именно так родился «Курятник на Бродвее». Продолжение истории и сами знаете: сделка с «Уорнер Бразерс», четыре «Золотых глобуса» и моя, удостоившаяся «Оскара», роль Джаспера Уинса – бунтаря, который бросает работу нейрохирурга, чтобы стать специалистом по проверке яиц. Я недавно слышал, что те же самые пернатые авторы работают над сиквелом – мюзиклом в коллаборации с обитателями другого курятника, которые, по слухам, сочинили отличный саундтрек на клавишных. Если бы только Рипли был жив и увидел, как они клюют…

Я полагаю, что боги в человеческом обличье время от времени вполне могли заглядывать на этот голубой шар, но сильно сомневаюсь, что хоть кто-то из них разъезжал по Родео-драйв в «Форде Тандерберд» с размахом и внешностью Уоррена Битти. Читая «Звезду», его новую биографию, написанную Питером Бискиндом[41], не можешь не поразиться ошеломляющим достижениям актера. Подумайте только обо всех фильмах, кассовых сборах, рецензиях, «Оскарах», о бесчисленных номинациях, сыпавшихся, как из рога изобилия, на этого ненасытного чтеца и знатока тонкостей маркетинга. Он виртуозно играл на фортепиано, был подкован в вопросах политики, красив, как Адонис, обожаем самыми разными людьми, которые верили, что его место не только на экране, но и в Овальном кабинете. Более впечатляющими, чем послужной список из Голливуда, которому позавидовал бы Орсон Уэллс, были только легендарные любовные подвиги звезды. Здесь рассказывается о бесконечных романах с женщинами всех мастей и положений: от актрис до моделей, от девушек, работающих в гардеробе, до первых леди. Кажется, что бесконечные толпы красоток мечтали броситься в любовный омут с этим постельным виртуозом. «Сколько у него было женщин? – спрашивает автор. – Проще сосчитать количество звезд на небе… Битти говорил, что не может уснуть ночью, не занявшись сексом. Это было частью его рутины, как чистка зубов… С учетом периодов, когда он был с одной и той же женщиной, более или менее мы можем говорить примерно о 12 775 женщинах». Как человек, который молится о том, чтобы достичь хотя бы двузначных цифр, когда дело касается постельных дел (да и то эти завоевания невозможны без помощи гипноза), я не мог не подумать о подобных расчетах у одной девушки, неизбежно попавшей в Книгу рекордов Гиннесса. Но позволим ей говорить самой за себя.

Ну и утро. Мне пришлось принять два валиума, чтобы утихомирить монархов, бархатниц и мотыльков-павлиноглазок, которые использовали мой живот для отработки воздушных маневров. Мое первое настоящее задание в качестве репортера – и сразу такая фантастическая удача. Зачем самый харизматичный актер Голливуда, Болт Апрайт, который избегает всеобщего внимания, словно Говард Хьюз, станет давать интервью никому неизвестной девятнадцатилетней блондинке с волосами до плеч, длинными загорелыми ногами, скулами времен династии Минг, отличными формами и неправильным прикусом, который сеет хаос в толпах носителей Y-хромосомы? Если этот Казанова Солнечного пояса[42] собирается ухлестывать за мной, как за бесчисленным количеством оприходованных им несчастных краснеющих девиц, сраженных известностью, ему придется еще раз хорошенько подумать. Серьезная журналистика – моя жизненная цель, и, честно говоря, я бы предпочла встретиться один на один с Джо Байденом или Далай-ламой, но только эти напыщенные рожи не ответили на мои письма. В то время как Болт, случайно заметивший меня в выпуске журнала Playboy в прошлом месяце в обнаженной съемке самых красивых студенток факультета журналистики Колумбийского университета, не только ответил, но и полил духами свое письмо. Чтобы быть уверенной в том, что его либидо промышленных масштабов не натолкнет его на неправильные мысли, я оделась с осторожной консервативностью: не способная спровоцировать микроюбка, черные чулки в сеточку и обтягивающая, но элегантная, прозрачная блузка.

Нанося на свои губы, довольно полные и чувственные, осторожный намек на темно-рубиновую помаду, я чувствовала себя достаточно серой мышкой, чтобы отсечь любые поползновения, которые Мистер Тестостерон мог бы предпринять в мою сторону. Вся эта суета вызвала некоторые опасения у моего жениха, но Хэмиш знает, что здесь не о чем волноваться. Несмотря на то что ни один мужчина, даже такой грызун, как он, не способен соревноваться с величайшим жеребцом Фабрики грез.