- Думаешь, тебе все можно? – процедила. – Предупреждаю, либо ты отпускаешь нас, либо…

- Либо я заберу у тебя сына, - перебили меня.

- Не посмеешь! – сразу взвилась я.

Вскочила в места, схватила со стола вилку, сжала в руке. Ударю. Прямо по лицу, чтобы оставить шрамы. Потом сбегу. И пусть кто-нибудь попробует доказать, что это была не самооборона.

- Сядь! – повысив голос, приказал Ивлев. – Нечего устраивать истерики в моем доме. Ты сама решаешь, как будешь себя вести. Если сделаешь все так, как я скажу, ничего не случится.

- Что ты несешь?! – Мне с трудом удавалось контролировать эмоции. Вся выдержка полетела к черту. – Ты угрожаешь забрать у меня сына. Ты никаких прав на это не имеешь!

- Это и мой сын тоже, - все так же холодно заметили мне. – Помимо этого у меня есть деньги. И я легко могу сделать так, что ты больше никогда его не увидишь.

- Мерзавец… - процедила.

Упала обратно на стул, но вилку из руки не выпустила. Изуродую эту тварь и ни капли не пожалею. Сейчас я была в таком состоянии, что меня бы сам черт здесь не удержал.

- Я веду себя так, как ты того заслуживаешь.

Он смотрел на меня с такой злостью, будто… Будто я виновата в том, что лишила его возможности быть рядом с сыном. Ведь прекрасно знала, что ему не нужны дети. Его устраивала его жизнь. И в ней не было места незаконнорожденному.

- Очень интересно услышать твою точку зрения, - сказала, таки отбрасывая от себя вилку. Она, с громким звоном, ударилась об одну из тарелок. Плевать. – Скорее всего, она разительно отличается от моей.

- Скорее всего так и есть, - не стали со мной спорить. – Если ты прекратишь трястись и пытаться убить меня взглядом, мы, думаю, сможем договориться.

- Попробуй объяснить мне все понятно, - так же холодно, как и он, заметила я. – Иначе диалога у нас не получится.

- Мне будет достаточно монолога. Ты должна лишь слушать.

Как «мило». Мне в который раз указали на место. И оно точно не за столом, а под ним. Если не на коврике у входа.

- Я тебя слушаю, - вздохнув, проговорила.

На самом же деле, слушать его не хотелось. И смотреть на него – тоже. Но взгляд то и дело цеплялся за знакомые черты. И я стала больше замечать. Так к седине прибавились тонкие морщинки у глаз и на лбу. И взгляд пусть и темный, но потухший. Может, и в самом деле так сильно переживает смерть жены? Этот холодный мерзавец разве способен испытывать нормальные человеческие эмоции? Не злость и брезгливость, а, например, привязанность или любовь?

Еще с полминуты Ивлев молчал. Будто проверял, на самом ли деле я готова его выслушать или нет. Признаться, слушать его совсем не хотелось. Несмотря на это, я продолжала сидеть и сверлить его тяжелым взглядом. Он тоже смотрел на меня. Словно увидел в первый раз.

- Раньше ты была более мягкой и наивной, - заметил Роман.

- Раньше я была одна, - откликнулась. – Сейчас мне есть, кого защищать.

- И то верно. – Ивлев кивнул, видимо, соглашаясь с моими последними словами. – Ладно, нет больше смысла тянуть. Ты должна знать, по какой причине здесь оказалась.

- И то верно, - повторила его же слова.

- Как тебе уже успели проболтаться, моя жена умерла, - начал свой рассказ Ивлев. – Наследников у меня от нее не было. Лена не хотела детей. Я не настаивал. Сам не горел желанием становиться отцом. Но мой собственный отец выдвинул условие, после смерти жены. Условие, которое я не могу проигнорировать.

- Мне уже это не нравится, - я поморщилась, уже представляя, что понадобилось старшему Ивлеву от сына. Сразу после того, как невестка отправилась на тот свет.

- Сам не горю желанием озвучивать это, - проговорил Роман. – Но все предельно ясно. Отец требует показать ему наследника. И ту, что подарила моему старику внука. С возрастом он стал более сентиментальным. В идеале, я должен быть женат на той, что родила от меня ребенка. И сын должен быть мной признан.

- То есть, - хмыкнула, - тебе вдруг позарез понадобился ребенок? А до этого тебе было плевать на то, что тебя есть сын?

- Я не знал о нем, - процедил Ивлев. Его взгляд снова потемнел. – А когда узнал, стал готовиться к встрече с ним. И сейчас вы здесь.

- То есть, ты хочешь узаконить отношения со мной, подтвердить отцовство и… И что дальше? Что будет после того, как твой отец убедится в том, что все взаправду?

- Между нами уж точно ничего не изменится, Мария, - ответили мне. – Только то, что я буду активно участвовать в жизни своего сына. От тебя же мне ничего не нужно.

Почему-то последние слова Ивлева неприятно кольнули грудь, там, где сейчас нервно дергалось сердце. В самом деле, а чего я хотела? Любви, как в волшебной сказке? Чуда под новый год? Романтики, внезапно свалившейся на голову? Меня похитили, поставили ультиматум, угрожают забрать сына.

Сказка? Это фильм ужасов какой-то, а не сказка. И я не знаю, как из этого кошмара вырваться. Даже если обращусь в полицию, мне там не помогут. Ивлев сделает все возможное, чтобы я пострадала из-за своих же действий.

- И как ты собираешься провернуть все это в кротчайшие сроки? И смогу ли я потом с тобой развестись? У меня нет в планах вечно быть привязанной к тебе какой-то чертовой бумажкой.

- Я сам решу, когда ты сможешь подать на развод.

Кто бы сомневался в том, что мне не оставят права выбора. Даже развестись с этим мерзавцем по своему желанию я не смогу. Просто… «замечательно».

- Тебе не кажется, что это слишком?

Мы так и смотрели друг на друга изучающе. Только вот я уже начинала уставать от всего этого, а Ивлев, казалось, получал удовольствие от того, что доводил меня. Ждал, что я снова начну скандалить? Специально давил, указывая тем самым на мое место. Которое так и оставалось где-то на коврике у входа в дом.

- Сейчас ты зависишь от меня, - продолжал издеваться Ивлев. – И я буду решать, что будет дальше. Слишком это или нет, опять же, тебя не касается.

- Если ты будешь относиться к моему сыну точно так же, как и ко мне, я тебя раздавлю, - пригрозила. – Если он почувствует, что ты пользуешься им…

- Он мой сын, - перебили меня. – Как я должен к нему относиться? Уж получше, чем к тебе.

Роман встал из-за стола, взял со столешницы телефон и направился на выход из столовой. Вот так просто, обрубив разговор и продолжая игнорировать меня.

- Непонятно только, с чего вдруг такая ненависть по отношению ко мне, - сказала уже ему в спину. – Я сбегала, защищая то, что принадлежит мне. Будто ты позволил бы мне оставить ребенка!

- Тогда, нет. – Мужчина обернулся уже на пороге столовой и снова посмотрел на меня. Только теперь, казалось, с усталостью. – Тогда я не думал об этом. Я уже сказал.

- В таком случае, почему сейчас ты ведешь себя подобным образом? Какого черта, Ивлев?

Я тоже встала из-за стола, но подходить к своему похитителю не обиралась. Стояла на месте и только волком смотрела на того, кого раньше любила.

- Ты предала меня, - ответили мне. – Как после этого к тебе относиться? Смотреть на тебя противно.

Я бы может сказала еще что-то, но слова застряли где-то в горле. По мне прошлись сейчас, словно бульдозером по горячему асфальту. Он обвинял меня в том, что я исчезла? Сбежала, защищая своего ребенка. И он прекрасно должен был это понимать. Но он… не хотел и думать об этом. Его задело то, что я исчезла. А ничего, что он был на тот момент женат? И думать не думал о детях. А тут я, дура влюбленная, тихая и покорная. Стоило показать зубки и характер, как меня уже возненавидели. Он на самом деле думал, что я всегда буду рядом, словно послушная кукла? Буду от великой любви принимать его в распростертые объятия каждый раз, когда у него будут проблемы в семье?

Почему я раньше не видела того, что очевидно для меня сейчас…

Хотелось что-нибудь разбить. Заляпать идеально чистый пол. Но это было слишком по-детски. И не Ивлеву потом за мной здесь прибирать. Тогда смысл вести себя подобным образом? Да, мне, возможно, станет немного легче. Но это кратковременное облегчение. Роман разозлится и…