Дракон древних восточных сказок? Но кто поверит? Скорее божье видение, предзнаменование грядущих бед, войн, разорения и крови. Надо быстрее сообщить своему рыцарю, подготовить замок к обороне. Только недоброе знаменует появление такого чудища в грозовую ночь.

Но выйти из своего убежища и бежать в замок Сандрий не мог, ибо все хляби небесные разверзлись и потоки воды низринулись из непроглядных туч. Вспышки теперь полыхали за хребтом, гроза отодвигалась от горного озера, но ливень уподобился ближнему водопаду, к которому в часы своего высшего счастья Сандрий провожал иногда несравненную Лореллею. Она любила в задумчивости смотреть на падающий пенный поток, перед тем как снова запереться в своей тайной, колдовской лаборатории в подвале замка.

Но одно дело любоваться клокочущим потоком, и совсем другое бежать под ним к замку, чтобы предстать перед обожаемой дамой в самом жалком и мокром виде.

И только когда утреннее солнце пробилось из-за туч, он рискнул покинуть свое убежище.

Балансируя руками, Сандрий пробирался по мокрым, скользким камням и внезапно припал к ним, спрятавшись за серую глыбу.

Он не верил глазам. Светопреставление продолжалось. На поверхности озера сначала запрыгали пузырьки, потом недалеко от берега всплыл какой-то предмет, наконец из воды стал подниматься рыцарь. В утреннем свете его доспехи казались серебряными, круглый боевой шлем был без плюмажа, виднелось защищенное прозрачной преградой чужое лицо. Он выпрямился, выйдя на берег, и оказался не уступающим в росте даже самому Горному рыцарю.

Подводный рыцарь огляделся. Тотчас на воде произошло то же самое, и второй закованный в серебряные латы воин выбрался на берег. И так один за другим. Шестеро! Последним вышел самый маленький, пожалуй, даже ниже Сандрия, мечтавшего еще подрасти.

Пришлось лежать не дыша, чтобы не выдать своего присутствия, хотя, по существу, надо спешить в замок объявлять тревогу. Подводные пришельцы могли оказаться тритцами или кем-нибудь еще похуже.

Сандрий ящерицей пополз меж камней, и когда начались деревья лесистого склона, вскочил и побежал по крутой тропинке.

Сердце отчаянно билось. Конечно, только от бега в гору, а не от недостойного страха. Оруженосцу великого рыцаря не пристало бояться каких-то лягушек, хотя бы и закованных в латы!

Взошедшее солнце освещало отвесные стены замка, продолжавшие скалистые обрывы в пропасть.

Знакомой тропой с пробивавшимися меж камней желтенькими цветочками Сандрий добежал до тайной калитки, неотличимой в замшелой стене, и постучал в нее условно. Когда она открылась, он, не переводя дыхания, взбежал по каменной лестнице.

В огромном холодном зале с узкими окнами за длинным дубовым столом сидели двое. С одной его стороны громадой высился хозяин замка О Джугий, напротив в изящной позе расположилась несравненная Лореллея, ожившая мраморная статуя богини любви, найденная в руинах языческого храма.

У рыцаря было круглое, обрамленное черной бородой лицо с орлиным носом горца, которое казалось бы суровым, если бы не светлые добрые глаза. Прислуживали им два воина в кольчугах, стоя за высокими спинками резных стульев. Оба они, неразлучные близнецы, кроме отваги в бою, обладали отличными манерами.

Вид вбежавшего юноши удивил всех, казалось, за ним гонится кто-то.

- Не облить ли его холодной водой? - с улыбкой предложил О Джугий.

Но Лореллея певучим голосом заступилась за своего любимца.

- Не мудрее ли сначала выслушать его? Очевидно, мальчику есть что сказать.

- О, достойный сын Отваги и Мужества! - переводя дыхание, обратился к рыцарю оруженосец. - Если не был я заколдован, то стоит ударить в гонг тревоги.

- Что такое? - поднял брови О Джугий.

И тогда Сандрий, сбиваясь, рассказал о дивном чуде, виденном во время и после грозы, умолчав только о своих думах о даме сердца, внимательно слушавшей его.

- Суеверие хуже религии, - произнес рыцарь-философ. - Религия хоть основана на моральных принципах. Суеверие же - только на невежестве и себялюбии, на стремлении оградить себя от мелких неудач.

- Я думаю, достойный мой супруг, что наше с вами стремление - к скорейшему ознакомлению с замеченным явлением, которое, как можно судить по словам очевидца, заслуживает изучения.

Между супругами существовал незыблемый уговор беспрекословно выполнять желание, первым высказанное любым из них. Кроме того, мягкий характер О Джугия не позволял ему перечить жене.

Лореллея пожелала ехать верхом в одном из своих лучших нарядов, в то время как ее два спутника, рыцарь и оруженосец, надели боевые доспехи и шлемы с плюмажами. О Джугий взял тяжелый меч и щит с гербом, Сандрий легкий меч и рыцарское копье, если оно понадобится патрону. Слуги в кольчугах должны были привести следом конный отряд.

Когда всадники приблизились к лесистому склону озерных берегов, солнце поднялось над ближней грядой и на небе не было ни облачка. Пахло недавней грозой, волшебный воздух вселял бодрость духа и даже веселость.

Завершая кавалькаду, Сандрий с обожанием смотрел на ехавшую перед ним амазонку, и ее алый плащ с золотой каймой слепил его, как ночная молния.

Маленькому оруженосцу ничего не почудилось в грозу. В указанном им месте у костра сидели четыре рыцаря в серебристых доспехах.

Три всадника, подъехав, выжидательно остановились перед ними. О Джугий обнажил тяжелый меч, Сандрий направил вперед грозное копье. Белокурая Лореллея, гарцуя на вороном коне, выехала вперед.

Один из незнакомцев встал, сделал несколько шагов по направлению к подъехавшим и, протянув обе руки ладонями вверх, показал, что не держит в них ничего, то есть не имеет враждебных намерений, потом он снял свой круглый "боевой шлем". По плечам его рассыпались седеющие волосы, совсем как у рыцарей Френдляндии или окрестных стран. Однако изданные им звуки не походили ни на один из знакомых обитателям замка языков.

Трое других серебряных воинов тоже встали от костра.

- А где же еще двое? Или у оруженосца двоилось в глазах? - хмуро поинтересовался Горный рыцарь.

Лореллея не успела заступиться за мальчика, ибо волшебное явление, которое он описывал, произошло сейчас опять, теперь уже на глазах подъехавших.