— И где ж вы пропадали так долго, ваша светлость? — прервал его размышления нежный глубокий голос и, обернувшись, он увидел в дверях Мадлен.

Она больше не носила чепцов, выставляя напоказ свои огненно-рыжие волосы, которые ему так нравились. На ней было синее платье, оттенявшее их цвет, с белым широким воротником из тонкого кружева, на котором так чудно смотрелись её завитые локоны. Белое нежное личико и глубокие синие глаза снова вернули его душе ощущение беззаботного счастья, а она подошла и, быстро присев, поцеловала повязку на его руке.

— Бедный мой мальчик, ты опять ранен! Шарль мне всё рассказал. Рискуя собой, ты совсем не думаешь о нас с Валентином!

— Ничего подобного, я всё время думал о вас, и потому остался жив, — возразил он.

Мадлен подняла голову, подставив ему губы для поцелуя, и он задержал свои губы на них куда дольше, чем, если бы это был обычный супружеский поцелуй.

— Обед на столе, вино выставлено на лёд, сейчас его подадут, — сообщила она. — И тебя ждёт гость.

— Кто? — нахмурился он.

— Барон Аларед.

— Кто? — переспросил он раздражённо. — Эдам? Какого чёрта ему здесь нужно?

— Он расскажет тебе сам, — усмехнулась она. — Я пригласила его к обеду.

— Я не сяду за стол с оруженосцем своего подчинённого! — вспылил он.

— Если ты забудешь, что он оруженосец Герлана, то вспомнишь, что он равен тебе. Он такой же барон, как и ты!

— Серьёзно? Я убью этого щенка!

— Он с радостью подставит грудь под твой клинок, — усмехнулась она. — Мне кажется, он влюблён в тебя.

— Меня не интересует его любовь! Пусть убирается к своему хозяину!

— Мне прогнать его?

— Ладно, не пить же в одиночку! Пусть слуги принесут мне воды, и позови его. Он поможет мне снять камзол и помыться. Шарль ведь спит?

— Я могла бы помочь тебе, — сладко пропела она.

— Моя рука не заживёт до ночи, — нежно улыбнулся он. — Ты поможешь мне раздеться перед сном.

— Как скажешь, — мурлыкнула она и, встав на цыпочки, ещё раз поцеловала его в губы.

Марк прошёл в комнату рядом с кухней, где стоял высокий чан, в который обычно наливали тёплую воду с ароматическими настоями. Ему хотелось принять ванну, но времени на это не было, потому он подошёл к скамье рядом с лоханью и осторожно снял с шеи перевязь, освободив забинтованную руку.

— Здравствуйте, ваша светлость, — услышал он за спиной звонкий голос и обернулся.

На пороге появился высокий стройный юноша с тёмно-рыжими волосами, облачённый в неброский, но не лишённый элегантности наряд. У него было узкое лицо и голубые, близко посаженные глаза, при этом его черты отличались утончённой красотой, свойственной многим алкорским аристократам.

— Помоги мне, — ворчливо распорядился Марк, и юноша тут же кинулся к нему и принялся расстегивать пуговицы его камзола. — Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Я жду вас, мой господин, в надежде, что вы найдёте мне занятие, — с готовностью ответил тот. — Я мог бы помогать Шарлю, поскольку по статусу вы теперь можете иметь двух и более оруженосцев, или помочь по хозяйству госпоже баронессе.

— У неё достаточно слуг. И Шарля мне вполне хватает. Где твой хозяин?

— Он отбыл в луар знакомиться с семьёй своей невесты.

— Он нашёл себе невесту? — заинтересовался Марк.

— Она была здесь с отцом, он купец, довольно богатый. Он мечтает выдать дочь за благородного господина, и обещает за ней хорошее приданое, причём согласен отпустить её жить в Сен-Марко.

— Ещё то сокровище, видать… Почему ж он не взял с собой тебя? Разве наличие оруженосца не повысило бы его статус в глазах будущей родни?

— Безусловно, так бы и было, — согласился Эдам, осторожно, чтоб не задеть раненную руку, снимая с его плеч рубаху. — Но, увидев меня, девица весь вечер смотрела только в мою сторону и без конца строила мне глазки.

— Наверняка он не смог удержаться и похвастался, что оруженосцем у него служит настоящий барон.

— Именно так он и сделал, представляя меня будущей супруге и её отцу, и они оба смотрели на меня с неподдельным интересом. После этого он выплатил мне жалование за месяц вперёд и велел отдохнуть, как следует, после чего отбыл из города. Я отдохнул, как он велел, но от полученных от него денег осталось не так чтоб очень много, и я подумал, может, вы найдёте для меня какую-то работу или порекомендуете кому-нибудь.

— Ты что, успел спустить все деньги? — нахмурился Марк. — Куда ж, скажи на милость? Играл с шулерами?

— Шулер с шулерами не играет, ваша светлость, — спокойно возразил Эдам, тщательно отжимая смоченную в травяном отваре губку. — Если б я побывал в игорном притоне, то не нуждался бы в деньгах, но господин мой Герлан категорически запретил мне играть, и я дал ему слово. Вы знаете, как неохотно я что-то обещаю, потому что затем вынужден выполнять обещание, как и пристало дворянину. Но уж пообещал, так деваться некуда, — он вздохнул. — Я посещал бордели, а это удовольствие недешёвое. Не могу ж я довольствоваться уличными девками. И не говорите мне, что вы в мои годы поступали иначе!

— Я не могу сказать этого, — согласился Марк, — но король Арман не одобрял эти мои вылазки, и я твои не одобряю.

— Только не заставляйте меня обещать, что ноги моей больше там не будет! Боги не зря отвели меня от прискорбной участи стать жрецом, поскольку понимали, что без женского общества моя жизнь будет слишком уныла.

Марк усмехнулся, в то время как оруженосец умело обтирал губкой его спину и плечи.

— Постой-ка, — неожиданно повернулся к нему Марк. — Ты же готовился стать жрецом?

— Этого хотел мой отец, но не я! — обиженно воскликнул Эдам.

— Я не о том! Если тебя обучали всем этим премудростям, ты умеешь писать?

— У меня красивый почерк, — подтвердил юноша, снова вернувшись к своему занятию, — и я пишу без ошибок на языках луара, Сен-Марко, на том, что имеет хождение в городах торговой лиги и на храмовых языках трёх богов, включая Деву Лардес. Хотя, если честно, храмовые языки я уже подзабыл, а вот те, на которых говорят алкорцы и подданные нашего короля, пишу, как и говорю, гладко.

— Ладно, так и быть, я найму тебя секретарём до той поры, пока вернётся твой хозяин или пока я не найду более подходящего человека на эту должность.

— Правда? — Эдам улыбнулся. — Я так рад, ваша светлость, что смог пригодиться вам! Я б конечно верой и правдой служил бы и кому-то другому, но служить вам для меня настоящее счастье!

— Не радуйся раньше времени, — остановил его Марк. — Уже сегодня я загружу тебя работой настолько, что тебе некогда будет вытереть пот со лба. Мне нужно написать отчёт о расследовании, которое я провёл на севере по приказу графа Раймунда, а, значит, ты должен будешь перебрать и рассортировать пару сумок документов и записать всё, что я тебе продиктую. Я буду говорить быстро. Справишься?

— Не сомневайтесь, мой господин. Мне приходилось писать письма под диктовку отца и, если я запаздывал или делал помарки, он давал мне затрещины. Это научило меня писать быстро и аккуратно.

— Вот и отлично, — кивнул барон, а юноша взял с лавки подогретое мягкое полотенце, чтоб обтереть его. — Тогда пообедаем и начнём. Завтра к утру нужно закончить с этим делом, чтоб затем взяться за другое, куда более важное и сложное.

Утром Марк проснулся в своей постели, чувствуя на плече головку Мадлен и вдыхая аромат фиалок, исходивший от её тёплых волос. Он лёг поздно, желая закончить отчёт для барона де Грамона, однако, она дождалась его в спальне, и теперь он чувствовал себя умиротворённым и довольным жизнью. Ему казалось, что он мог целый день пролежать так, упиваясь ощущением близости обожаемой Мадлен и поглядывая на тонкие лучики света, проникающие сквозь узкие щели между плотными гардинами, но пора было браться за дела. С сожалением он осторожно переложил её на подушку рядом и откинул одеяло.

Он спустился вниз, когда слуги уже накрывали стол к раннему завтраку. Он не стал надевать камзол, потому что не ждал гостей, и, подойдя к распахнутому окну, выглянул на улицу, где на площади уже сновали торговцы, раскладывая на прилавках свежие овощи, сыры и копчёное мясо. Мимо прогрохотала по булыжнику запряжённая осликом тележка с винными бочками.