Капитан усмехнулся своему бездарному каламбуру и продолжил заносить в компьютер свежие мысли. Надо сказать, он намеренно не пользовался своим сектором Простора, что заметно упростило бы написание его книги и её неминуемую редактуру, но в последнее время Андрей столкнулся с изрядными приступами паранойи, а посему искренне опасался, что какой-нибудь хакер взломает его сектор и выкачает всю важную информацию и труд всей его жизни прямо у него из головы.

«Поэтому неудивительно, что человек до сих пор занимает первенствующее положение в Галактике, возвысив себя над примитивными…»

– Зачеркнуть последнее слово! – раздражённо бросил он в сторону компьютера и продолжил.

«…менее удачливыми представителями галактического сообщества. Мы распростёрли свои огненные крылья межгалактических двигателей и долетели до самых тёмных закоулков Галактики, сея вокруг себя лишь знание, мудрость и просвещение. Не говоря уже о вере. Мы дали всем расам Вселенной то, во что можно верить, мы дали им Слово Единого Бога, единственного в своей премудрости. Мы дали им всё. А что получили в ответ? Что?..»

– Зачеркнуть последний абзац! – снова выкрикнул капитан и резко вскочил на ноги. – Какой Единый, к чёртовой матери…

Надо сказать, что по сути своей Андрей религиозным человеком не был: скорее он просто привык к тому, что кеметское правительство, да и ВМО в том числе, навязывает всем и каждому свои представления о Единой вере. При этом благостные чиновники и политики всячески уверяли межпланетное сообщество, что Единая вера лишь сплотит всевозможные расы, сделает их похожими и уравняет их менталитеты. Это всё, конечно же, звучало хорошо и красиво, но только Макаров искренне не мог понять, как Единая вера до сих пор не попала под запрет – особенно учитывая, к чему привели её последователи Та-Кемет в прошлом. Или лучше сказать – Землю… Тогда ещё Землю. Регрессия… Забвение… Бесконечная война с цаннами… Собор… Может, всё дело в нём? Может, правительство его родной планеты до сих пор трясётся в страхе перед этой могущественной организацией, которую, может, и изгнали на Плутон в прошлом, но она до сих пор имела свою армию, свой флот и своих агентов по всей Галактике. Кто они, эти внемлющие, услышавшие и осознавшие? Что же, в скором времени у него появится шанс узнать это.

Андрей намотал несколько кругов по каюте, собрался с мыслями и снова сел за приёмщик мыслей в надежде написать ещё хоть несколько строк.

Внезапно за стенкой его капитанских покоев разразился настоящий ураган – казалось, кто-то медленно резал ножом непотребного карданского хряка. Капитан выругался последним словом, вспрыгнул на ноги, перекосил лицо от непомерной боли в височной доле и рванул обратно к маленькому холодильничку, где вознамерился выжать ещё хоть несколько капель из бутылки с лоржеей. Спасение, к сожалению, к нему не пришло: содержимое бутылки состояло исключительно из сухой мухи и пары-тройки пылинок, – даже при всём напряжении мысли Андрей не смог бы объяснить, как так вообще вышло. Пение продолжалось, и капитан понял, что пора ему осуществить выход в свет, чего он не хотел делать по крайней мере до завтрашнего утра, на которое назначил общекорабельное совещание – алкоголизм алкоголизмом, а они всё ещё находились под предводительством ВМО, так что приходилось выполнять определённые поручения от вышестоящего командования, что, конечно, чрезвычайно нервировало Макарова, так как раньше он отдавал приказы, а все эти инопланетные чудики бегали у него на побегушках… А теперь… теперь можно лишь ругаться, что капитан и сделал, припомнив ещё одно словечко из обильного кеметского кладезя нецензурщины. Ладно, это задание совсем другое. Оно всё изменит.

Пьяные песни не думали заканчиваться – всё усугублялось тем, что пропитый хор решил не ограничиваться современной классикой алкогольных песен, а вдарился в настоящий фольклор: мелодии, которые сопровождали любое космическое застолье уже не первое столетие. Макаров предположил, что некоторые из этих песен знали ещё до Забвения – жаль лишь, что в настоящем исполнении они превратились в заунывный вой, от которого Андрею хотелось выброситься в открытый космос. В углу каюты обнаружился тот самый видавший виды капитанский плащ из чёрного синтезированного полимера, который в теории считывал показатели тела носившего и время от времени предупреждал об опасностях и возможных вирусах. Плащ Макарова перестал работать ещё полтора года назад и теперь мог лишь определять, когда его владельцу нужна стрижка. Однако он так к нему привык, что носил всегда и везде, даже в тех ситуациях, когда этого не требовали формальности или обстановка.

Капитан рванул к двери, и она с явным недовольством поползла в сторону, однако выйти из неё оказалось не так и просто – со стороны коридора к ней привалилась туша явно хватанувшего лишнего кока. Рядом с ним огромная крыса с аппетитом доедала роскошный капитанский завтрак. Андрей нервно сморгнул, отпихнул крысу (она лениво перекатилась с бока на бок и медленно двинулась восвояси) и, совершив отчаянный прыжок через кока, вломился в покои навигационного командования, которые по необъяснимому дизайнерскому просчёту находились как раз рядом с его каютой. Два певуна всё ещё сидели за столом, в то время как третий пустился в пляс, размахивая своей длинной бородой и выписывая ногами такие па, что не снились и стоногому гиппару.

– Всем немедленно построиться! – Капитан рявкнул так громко, что песня немедленно стихла, а танцор замер на месте и посмотрел на вышестоящее командование таким взглядом, будто увидел свою смерть.

– Капитан… – пробурчал он.

– Сама догадливость! – немедленно парировал Макаров.

– Капитан… – Навигатор вытянулся по струнке. – Мы уже давно легли на нужный курс и начали сканирование Куахти. Через двадцать три стандартных часа мы пришвартуемся к станции Дерис для заправки и подбора пассажиров.

– Ага, пассажиров. – Капитан полазил по карманам и чуть было не улыбнулся, когда нашёл там одинокую сигарету. – Господин Артер, если не ошибаюсь. – Его собеседник кивнул, и на секунду Макарову показалось, что из бороды у него что-то выпало. – Расскажите мне что-нибудь, что мне неизвестно.

– Тогда чем мы ещё можем вам помочь? – Два других навигатора молчали, видимо, решив, что одного парламентёра достаточно.

– Ну, к примеру, вы можете застрелиться из того звуковика. – Он указал на оружие, которое украшало собой обшарпанную стену навигаторских покоев. – Или же просто заткнуться, пока ваш капитан занят работой.

– Работой, капитан?

– Да, знаю, это словечко для вас в новинку. – Макаров отломил фильтр, и сигарета запищала, предостерегая о возможном вреде для лёгких. – Но мне надо дописывать… – Он на секунду замолчал, осознавая, что рассказывать навигаторам о своей книге было бы по меньшей мере глупо. – Готовиться к визиту пассажиров.

– Капитан, – Артер говорил осторожно, но вполне уверенно и, может быть, даже немного нагло, – информирую вас, что, при всём нашем уважении, у нас сейчас релаксационная смена, которую мы проводим в соответствии с уставом…

– Не припомню, чтобы в уставе было прописано безостановочное потребление алкогольных запасов корабля и распевание давным-давно устаревших и всем надоевших мелодий, да ещё таким голосом, что всех демонов распугать можно. – Сигарета шла легко, словно он курил не убойный табак со спутника Арейры, а обычную полевую травку. – Более того, если вы ещё раз посмеете мне дерзить, то я вот этими руками оторву вам бороду и заставлю сожрать её…

Даже смены тона никакой не было – Макаров говорил всё тем же хриплым и размеренным тоном, а вот животы навигаторов, а особенно у Артера, заурчали прямо-таки сразу. Одна из особенностей капитана – никогда нельзя было понять, когда он просто упражняется в язвительности и красноречии, а когда серьёзно готов порвать подчинённого, который подвернулся под руку. Не то чтобы ему были присущи вспышки спонтанного гнева, но любой матрос на корабле прекрасно наслышан, в чём этого человека обвиняли в прошлом и почему его разжаловали. Раз он смог совершить то, о чём говорит вся Галактика, то изничтожить одного маленького навигатора – как комара прихлопнуть.