– А ты почему здесь? Ты спас ему жизнь, он сам говорил. Но зачем идти за ним теперь?

– Я-то отвечу. – Почему-то Крогг почувствовал себя маленьким и беспомощным под хитрым взглядом этого портативного агрегата по производству ядов. – Я служу своему народу. Кэсседи обещал мне честь, славу и море крови. Я не мог сказать нет. К тому же мне симпатичен этот парень. Он слаб физически, но силён ментально. И не так, как эта наша Урра или как там её… Он – лидер. Он умеет управлять и подчинять. Это сила, и гораздо большая, нежели способность приносить смерть.

– Ясно. – Крогг снова хотел закончить разговор, но, чёрт возьми, никак не мог остановиться: – Что ты имел в виду?

– Когда? – Ножи-зубы Горца полыхнули на свете пробившегося сквозь листву огненного луча заходящего солнца.

– Когда сказал «я-то отвечу»…

– А…

Пауза затянулась – Горец словно решал, стоит ли отвечать на вопрос Крогга.

– Ты не ответил на мой вопрос. – Он поймал вопросительный взгляд здоровяка. – Ты сказал, что служишь ему из-за какого-то долга. Но это ложь. Я-то вижу.

Крогг не стал отрывать голову Горцу и даже не дал ему хорошего пинка. Тот сказал правду.

Расстроенная Урра, сама не зная зачем, догнала Кэсседи и пошла рядом с ним, – тот даже не обращал на неё внимания, что её вполне устраивало. Казалось, этот странный человек занят таким же созерцанием, как и она, но девушка прекрасно понимала, что любое первое впечатление может быть обманчивым. Урра довольно давно знала Кэсседи и понимала, что если он о чём-то глубоко задумывается, то, скорее всего, он в своих мечтах. Кэсседи – один из тех, кто только и живет мечтами, каждый раз создавая новые и новые иллюзорные облачные замки. Когда же они становились осязаемыми и видимыми, он сразу терял к ним интерес и двигался дальше. Урра вытерла не желающие прекращаться слёзы и с интересом посмотрела на этого белокурого юнца – точнее, он опять же только казался юнцом. Обманчивая личность. О чём Кэсседи мечтает сейчас? О своём финальном призе?

– Мы скоро будем на месте. – Оказывается, он давно уже её заметил, а ведь ей опять казалось… Да, с ним всегда так. Кэсседи нарушал все её представления о кеметцах, которые, по её мнению, люди агрессии и действия, никогда не скрывающие своих поступков и всегда стремящиеся к чему-то реальному. Кэсседи же… При всех своих знаниях о жизни и людях, Урра никак не могла в нём разобраться: он как закрытая книга, как закодированный элемент… Может быть, Крогг знает о нём больше, но она просто физически не могла с ним разговаривать: его голос слишком груб, а речь слишком прямолинейна, чтобы его адекватно воспринимать. Это как беседовать со взрослым ребёнком.

– Ты слышишь? – Кэсседи снова не стал оборачиваться: видимо, понимал, что она плакала, а поэтому не хотел смущать её.

– Да, Кэсседи. – Призрачный голос Урры очень удачно совмещался с окружающей обстановкой таинственности и нетронутости: невероятных размеров лес, казалось, простирался на многие десятки километров вперёд, – при этом на пути не встретилось ни одной постройки или другого свидетельства пребывания людей.

В своё время Урра наивно думала, что по сути своей Та-Кемет – один большой город, лишь кое-где мелко испещрённый искусственными парками и скверами. Оказалось, совсем наоборот – невероятный природный заповедник с прыщами и нарывами в виде деятельных мегаполисов, соединённых друг с другом артериями-дорогами и невидимыми нейронными каналами – линиями древних телепортаторов, которые уже давно не эксплуатировались и пришли в негодность. До того как прибыть сюда, Урра вволю погуляла по крупнейшим кеметским городам – Женеве, Варшаве, Каиру, Санкт-Петербургу (упустив лишь Владивосток, но она планировала навестить этот морской город перед отлётом с планеты)… Огромные, немыслимые для её планеты города под завязку застроены километровыми башнями, циклопическими офисными комплексами, гигантскими памятниками героям ушедших дней и густонаселёнными жилыми районами, большинство из которых напоминало настоящие ульи или муравейники. Люди роились в них подобно мелким насекомым, постоянно перемещаясь из одной точки в другую и занимаясь такими вещами, которые её культура заведомо не могла воспринять. Она в восхищении и с настоящим трепетом гуляла по вылизанным до блеска улочкам, украшенным гирляндами, стереовизорами и трёхмерными голограммами, – с одной улицы на другую сновали деловитые разнорабочие, подбирая и изничтожая даже малейший намёк на пыль, а люди тем временем ютились на узких тротуарах. Древние знания о Земле гласили, что до Забвения все подобные функции на себя брали роботы и искусственный интеллект, но сейчас ни одного такого создания на планете не осталось. Каждый посещённый ею город был так же великолепен, как и ужасен… Однако, насколько ей известно, ни один из этих мегаполисов не сравнится с древней Москвой – воистину одним из самых крупных и великих городов во Вселенной, – по крайней мере, так говорилось в легендах Урр. Дома, достающие своими крышами до стратосферы; башни, уносящиеся ввысь так же, как и уходящие вниз, под землю; проспекты и бульвары, по которым могли бы проехать сотни транспортных средств одновременно; миллионы и миллионы людей и инопланетян, живущие в мире, гармонии и взаимопомощи. Урра, конечно же, не была наивной – тут уж профессия обязывает, – но она прекрасно понимала, что дыма без огня не бывает и подобные легенды не могли возникнуть на пустом месте. Более того – этот город заброшен, что ввергало в шок даже её. Почему? Как вообще это могло случиться? Когда Кэсседи поднял перед ними эту ржавую и забытую любым живым существам табличку с надписью «Москва», она поняла, что эта экспедиция теперь для неё важнее, нежели что-либо другое в её жизни.

– Ну что, дамы и господа, – Урра внезапно поняла, что она в очередной раз ушла в себя и даже не заметила, как Кэсседи остановился и теперь с удивлением смотрел на неё, покуда она уходила всё дальше, – здесь будет наш долгосрочный привал.

– Почему здесь? – буркнул нагнавший их Горец, за которым шёл угрюмый Крогг, так же, как и Урра, погружённый в себя.

Может быть, она всё же недооценивала этого чужака? В последнее время она всё чаще делает ошибки – неужели весь её интеллект и способность к оценке начали исчезать без новой подпитки смолой? Урра просто не могла в это поверить.

– Потому что здесь нас со всех сторон прикрывают толстые стволы елей и сосен, прямо за тем милым холмиком притаилось нечто вроде покинутого домика (я заприметил его ещё во время лучевой разведки), а в той стороне, на севере, если вы присмотритесь, то увидите Непреодолимую Преграду.

Увидеть что-либо сейчас представлялось довольно сложным занятием, так как на лес давно уже наполз сумрак, и теперь обычный человеческий глаз видел лишь метров на двадцать – тридцать вперёд. Более того, по дёрну и траве стелился густой туман, медленно проистекающий откуда-то с востока: его прикосновение холодило и даже немного пугало. Однако Урра могла видеть не только глазами… Она протянула свои органы чувств в направлении, которое указывал Кэсседи, и увидела то, о чём он говорил. Грандиозное сооружение, равного которому она не видела ни на одной планете, – настоящая комбинация металла, платины, древометалла и энергетических силовых полей.

– Стена… – сказала она скорее в пустоту, нежели кому-то из их группы.

– Какая ещё стена?! – даже когда Горец не ругался, его голос всё равно звучал грубо.

При этом Урра никак не могла связать эту его особенность с его физиологией – скорее всего, сказывались межрасовые ментальные различия. Он не то чтобы ей не нравился, – девушка вообще не позволяла себе мыслить такими примитивными категориями, – скорее, она относилась к Горцу настороженно. От него пахло кровью, а доверять таким людям можно, лишь держа за спиной кинжал.

– Не только физическая, но и неосязаемая. – Она даже не оглянулась на группу, продолжая постигать своими чувствами это невероятное сооружение.