– Поздороваться не хочешь? – сказать, что Константин был недоволен, – это ничего не сказать.

– Ну, привет. А ты что тут делаешь?

– Что я тут делаю? Да вот, приехал спросить – не нагулялась ли ты и не соскучилась ли по дому? Я, вообще-то, жду тебя или ты забыла обо мне? – он сделал шаг вперед, оказываясь совсем близко. В ноздри тут же влетел запах его дорогого одеколона. Костя, как всегда, выглядел словно с обложки. Дорогой, идеально выглаженный костюм, начищенные до блеска туфли, золотые запонки, идеально уложенные волосы, зачесанные назад. В нем было все идеально. И за все десять лет он нисколько не изменился. Идеальный во всем. Может быть, он этим ей и понравился? У него же жизнь была практически по распорядку. Каждое утро вставал в одно и тоже время, час пробежки, потом холодный душ, завтрак, работа. Несколько дней в неделю – бокс. Идеальный дом и машина, на которые он заработал сам, без помощи своих же родителей. Раз в год – отдых на дорогущем курорте, прогулки на белоснежной яхте. И, казалось бы, во всю эту идеальную жизнь никак не вписывалась Софи со своей неидеальностью. Она не умела хорошо готовить, платьям предпочитала практичные и удобные штаны, вместо театров и походов в пафосные рестораны выбирала просмотр фильма дома, с тарелкой попкорна. Один раз даже отец при очередной ссоре спросил у жены, а его ли дочь Софья? Она ведь не от мира сего. Не умеет жить, как живут все богатые люди, хотя уже с детства ее кормили из золотой ложки. Ну да, такая не идеальная дочь у идеальных родителей.

– Кость, не начинай. Сказала же, что я не вернусь и ты должен был уже получить извещение о том, что я подала на развод.

И да, это она сделала еще позавчера. Было свободное время и решила наконец-то под прежней жизнью поставить жирную точку.

– О разводе я знаю, и я его отклонил.

– Что? Как это отклонил, – она посмотрела на него ошеломленным взглядом.

– Ты что серьезно думала, что я тебя отпущу? Нет уж, дорогая жена, я тебя просто так не отпущу, да и не просто не отпущу. Все, Софи, хватит, погуляла три дня, погоревала, а теперь давай домой.

– Нет, – серьезно сказала она, сложив руки на груди. И этот ответ мужу не понравился. Глаза загорелись злостью. Но этот взгляд, полный гнева и недовольства, она мужественно выдержала.

– Как это нет? Я что сказал? Домой! Быстро села в свою машину и поехала в наш дом, или хочешь, чтобы я тебя силой затащил и запер там? Я и так много терплю твоих выходок, а еще и это?

– Какие выходки, Костя? – с непониманием в голосе произнесла София. Она и правда не понимала. Всегда старалась быть хорошей женой и по возможности делать все то, что скажет муж. Но сейчас уже переходит все границы.

– Какие выходки? Это ты серьезно? – усмехнулся он. – Ладно, что ты от меня хочешь? Чтобы я извинился? Так извини. Ну да, изменил, ну с кем не бывает?

– Со мной так, Кость, не бывает. Давай начистоту. Мы уже давно не любим друг друга, да и любили ли когда-то? Может, эта твоя интрижка на стороне – знак, что нам не по пути? Я не идеальная жена и не могу дать тебе то, что могут дать другие. Давай посмотрим правде в глаза, я не могу родить тебе ребенка, а ты ведь так этого хочешь. Может все, что ты так желаешь, тебе сделает эта твоя молоденькая блондинка или какая-нибудь другая девушка. Давай останемся друзьями и не будем портить друг другу жизнь. Я ничего не прошу у тебя, просто только дай мне развод и все, – проговорила Софи практически на одном дыхании.

Костя внимательно ее слушал, не моргая, и кажется, даже проникся этой речью, но стоило ей закончить последние слова, как он тут же расхохотался. Заливисто так смеялся, заразительно, что даже Софи улыбнулась, подумав, что это к лучшему, но как оказалось – нет.

– И долго ты репетировала эту речь? Знаешь, у тебя даже так естественно получилось, – наконец-то просмеявшись, проговорил он.

– Я не шутила, я говорила серьезно. Я не вернусь, Кость.

И вот теперь-то нужно было только видеть его лицо. Губы от злости сузились в тонкую линию, глаза прищурились, на шее появились красные пятна, а кадык заходил ходуном. Костя сделал еще один крохотный шажок в ее сторону и схватил Софью за руку, притягивая к себе.

– Знаешь что, милая, я не для того десять лет жизни на тебя потратил, чтобы потом просто вот так вот, по твоему хотению, с тобой развестись. Мы десять гребаных лет женаты, и одна моя ошибка ничего не изменит. Я не отпущу тебя, поняла? Если ты сегодня же не вернешься домой, я тебя силой туда затащу, а если понадобится, привяжу к батарее и будешь там сидеть.

– Ты не сделаешь этого. Не имеешь права.

– Серьезно? Я твой законный муж пока что, и имею права на все, что захочу.

– Нет, – твердо ответила Софи, а Костя только ей мило так улыбнулся и протянул руку к ее волосам, убирая за ухо выпавший непослушный локон.

– Ты, наверное, забыла кто я, дорогая? – он наклонился ниже и шепотом обжег кожу уха своим горячим дыханием. Софи дернулась, но мужская сильная хватка, которая так и не отпустила ее, сжала еще сильнее. – Я адвокат, милая. Очень хороший адвокат, который может из ничего сделать выигрышное дело. И поверь, я найду как тебя вернуть. Если ты, конечно, не хочешь это сделать по-хорошему.

Она ничего не ответила, только молча стояла и ждала еще каких-то слов или угроз, но Костя только нежно поцеловал ее в щеку и, развернувшись, небыстрым, уверенным шагом пошел к своей машине. А Софи стояла, словно оглушенная его словами. Нет, она не сомневалась, что если Костя обещал, он сделает. В одном он был прав, он – прекрасный адвокат, без единого проигранного дела. И если он сказал, что вернет, то он вернет, что бы ему это ни стоило.

Внедорожник мужа проехал мимо. Только сбавил скорость, когда он проезжал возле все еще замершей Софи, и муж помахал ей ручкой и улыбнулся предупреждающе. Только когда машина Кости скрылась в общем потоке автомобилей, Софи смогла свободно выдохнуть.

– Ну вот и что мне теперь делать? – чуть слышно проговорила она. – К мужу я не вернусь, это точно. А это значит, что нужно будет набраться сил на долгую войну. А главное, чтобы она была непроигрышная.

Домой Софи вернулась уже ближе к вечеру. Сегодня она думала разобрать чемодан с вещами, которые прихватила, когда уходила из дома. Три дня прошло, а он все так же и стоял в углу комнаты неразобранный. Приготовив ужин, она быстро поела, приняла душ, включила в телевизоре какую-то мелодраму, что постоянно шли по вечерам, и села на пол, открывая чемодан. Что только она с собой не прихватила. Собиралась в спешке и некогда было смотреть на вещи. Даже рубаха мужа нашлась в ее вещах, какие-то старые книги, еще оставшиеся после института, тетради с записями.

– Ну вот и зачем я это с собой взяла? – устало сказала она, откладывая в сторону очередную исписанную конспектами тетрадь и натыкаясь на потрепанный старый дневник, который она вела еще в школе.

Открыв первую страницу дневника, внутри словно разлилось что-то теплое, словно она нашла очень дорогое и ценное сердцу. Софи улыбнулась и прочитала первую строку.

– Здравствуй, дорогой дневник.

Прошлое

Софи сидела на своей кровати в окружении книг, по которым только совсем недавно делала домашнее задание, а теперь она активно писала в своем дневнике, как это делала на протяжении многих лет. Дневник был единственным, кому она могла рассказать все самые сокровенные тайны.

«Здравствуй, дорогой дневник. Сейчас на часах семь вечера. Я уже три дня ничего не писала, потому что не знала, о чем. Хотя за эти три дня много всего произошло. Прошла первая учебная неделя в новом учебном году, и я все еще так и не оставила надежд, чтобы ученые изобрели машину времени, и я наконец-то попала в свое будущее и пропустила всю эту школу, в которой мне все еще безумно плохо. Про машину времени я, конечно, шучу, знаю, что никогда такое не смогут сделать, но надежду все еще храню. А сегодня в обед Гуляева снова сделала гадость. Она специально уронила на мои новые джинсы борщ в школьной столовой. Кто бы знал, как я ее ненавижу. Но я не оставила все это просто так. Пока она со своей компашкой развлекалась на перемене, я синей пастой испачкала ее новый розовенький рюкзачок, который ее родители купили в Париже. Да, и пусть это выглядит по-детски, но я не могла просто так оставить это. Она меня бесит. А теперь моя мать и отец ругаются и орут на весь дом из-за того, что им пришлось выложить крупную сумму денег чтобы оплатить этот чертов рюкзак. А еще отцу пришлось извиняться перед Гуляевым. И я лишена на две недели карманных денег. Если бы только родители выслушали меня и узнали, что не я первая начала все это, но они ведь и слушать меня не хотят.