П.Карп, Б.Томашевский
Высокое мастерство
В нашей стране достигла большой высоты культура художественного перевода. Это результат роста общей культуры советских народов, а также укрепления дружба между народами нашей Родины и укркпления интернациональных культурных связей. За годы советской власти на русский язык и на языки народов СССР были переведены крупнейшие произведения национального эпоса и классиков литературы народов СССР, произведения прогрессивных зарубежных писателей, заново были переведены многие произведения классиков мировой литературы Благодаря работе переводчиков достоянием сотен миллионов читателей стали произведения советской литературы.
Настоящая статья собой попытку обзора переводческой деятельности одного из выдающихся советских поэтов С. Я. Маршака. Впервые Маршак выступил в печати как переводчик еще до революции, опубликовав переводы из В. Блейка и В. Вордсворта и из английских народных баллад. С тех пор он не оставлял работы над переводом стихов - работы необычайно многогранной и многообразной. Хотя интересы Маршака лежат главным образом в английской поэзии - им переведены английские народные баллады, сонеты Шекспира, стихи Бернса, Блейка, Байрона, Шелли, Китса, Вордсворта, Стивенсона и других английских поэтов, - он внес большой вклад и в дело перевода других литератур: он переводил Гейне, Петефи, Лесю Украинку, Туманяна, Саломею Нерис, Джамбула и других, Благородная работа поэта-переводчика, получившая признание народа, была увенчана в 1949 году присуждением Маршаку Сталинской премии за переводы сонетов Шекспира.
Большая популярность переводов Маршака среди самых широких читательских кругов в значительной степени определяется тем, что в своем творчестве он продолжает славные традиции русского поэтического перевода. Основоположниками этой традиции по праву считаются В. Жуковский и А. Пушкин, и смысл ее заключается в том, что "переводчик в стихах не раб, а соперник". Жуковский и Пушкин считали, что только большая творческая свобода по отношению к оригиналу дает переводчику возможность передать поэтические ценности подлинника во всем их своеобразии на своем родном языке. А поэтическая ценность художественного произведения определяется идейной глубиной и верностью познания реальной действительности и ее отражения в художественных образах. Задача переводчика заключается поэтому не только в том, чтобы точно перевести сказанное на одном языке на другой язык; художественный перевод должен перенести поэтические ценности одной литературы в другую литературу. Потому Пушкин и Жуковский как переводчики стремились не к буквальной точности, а к точности поэтической и прежде всего к тому, чтобы переводное стихотворение или поэма стали фактом русской поэзии. Таковы переводы Жуковского из Гете, Шиллера, Вальтер Скотта, Байрона и других поэтов, переводы Пушкина из Горация, Вольтера, Шенье, Мицкевича.
В дальнейшем эта традиция продолжалась в русской поэзии (Лермонтов, Тютчев, А. К. Толстой, Курочкин, Михайлов, Брюсов, Блок), и именно с нею связаны все победы русской переводческой школы, отличительные особенности которой были отмечены еще классиками революционно-демократической критики В. Белинским, Н. Чернышевским, Н. Добролюбовым.
Переводы Маршака возникли как продолжение и развитие того, что было начато еще Пушкиным и Жуковским, поэтому их достоинства являются достоинствами всей русской школы поэтического перевода.
Работ, посвященных проблемам художественного перевода, у нас еще очень мало. Не удивительно, что в этих немногих работах не подчеркнуто достаточно резко отличие перевода художественной прозы от перевода стихов. В обоих случаях предъявляют одинаковые требования, и тут и там читатель ждет от переводчика верности подлиннику, но различие методов, которым переводчики стихов и переводчики прозы пользуются, чтобы добиться этой верности, заставляет нас по-разному подходить к анализу и оценке их работ. И в том в другом случае переводное произведение в идеале должно стать явлением художественной литературы на русском языке. Но если переводах прозы добросовестный литературный труд, даже не поднятый до высоты русской классической прозы, имеет право на существование уже хотя бы потому, что дает возможность читателю, не знающему языка оригинала, получить представление об идеях и образах иностранного прозаического произведения, то в переводах поэзии действуют другие правила. Стихотворный перевод поэтического произведения (в отличие от прозаического перевода стихов, который у нас обычно именуется подстрочником) становится оправданным только тогда, когда новое переводное стихотворение воспринимается как русское стихотворение, как явление русской поэзии.
Переводческая деятельность Маршака являет нам образцы перенесения поэтических ценностей, созданных в поэзии других народов, в сокровищницу русской поэзии. А. А. Фадеев был совершенно прав, когда назвал переводы Маршака "фактами русской поэзии". Эти переводы обладают большой точностью, близостью к оригиналу, но это не буквальная точность, не воспроизведение лексики и синтаксических конструкций подлинника, а точность художественная, где поэтическим ценностям оригинала соответствуют поэтические ценности в переводном стихотворении.
Великолепным примером поэтической точности является перевод 54-го сонета Шекспира. Шекспир говорит в этом сонете (даем точный прозаический перевод):
О, насколько более прекрасной
кажется красота,
Благодаря тому чудесному орнаменту,
который ей создает правда.
Роза прелестна, но мы считаем ее
еще прелестнее
Благодаря тому чудесному аромату,
который в ней живет.
У Маршака сказано:
Прекрасное прекрасней во сто крат,
Увенчанное правдой драгоценной.
Мы в нежных розах ценим аромат,
В их пурпуре живущий сокровенно.
Сравним эти строфы. Прежде всего мы видим, что абсолютно точно, во всех оттенках, передан смысл. Поэтичной английской строфе соответствует при этом поэтичная русская строфа - недаром эти стихи пользуются широкой известностью. Первые две строки звучат у Маршака как афоризм. Отсутствующие в английском оригинале слова "во сто крат", "пурпур" и "сокровенно" органически входят в ткань переводного стихотворения, придавая образам Шекспира еще большую конкретность и зримость. В английском тексте говорится о чудесном орнаменте, Маршак великолепно передает это словами "увенчанное правдой драгоценной". Слова как будто бы не те, но как тонко передает слово "увенчанное" представление об орнаменте, как хорошо нашел Маршак замену слову "чудесный" (swect), поставив эпитетом к правде "драгоценной". В третьей строке как будто исчезла интонация Шекспира, который повторяет здесь структуру первой строки, но Маршак сохранил основное - он подчеркнул, что самым ценным в прекрасных розах является их аромат, именно поэтому он сначала говорит о нежных розах и только потом об аромате, ставя к тому же слово "аромат" в рифму. Как видим, все слова на месте, каждое служит созданию цельной поэтичной строфы.
