– Нельма говоришь! Слыхал, но ни разу не пробовал.

– Не уж-то не пробовал? – удивился Мельников. – Ведь к вам в Тюмень северяне и нельму, и муксуна частенько завозили.

– Вот именно, что завозили. Я тогда всё работой на электромеханическом был занят, а потом запил, ну сам знаешь. Так вот, друзей-северян завести не довелось, да и равнодушен я как-то к деликатесам всяческим.

– Да ты эти деликатесы и не пробовал, от того и равнодушен. Так что, ждёт нас уха барская из невесты царской.

– А со щукой-то что делать будем, Виктор Яковлевич? Мы же столько рыбы до Москвы не довезём, даже если на котлеты пускать.

– Не переживай друг мой, деду Матвею отдадим, а он уже найдёт рыбе применение, на котлеты ли перекрутить, или собакам скормить. У него хозяйство большое, всё сгодится.

Вдруг, отзываясь звонким эхом, округу огласил собачий лай.

– А я смотрю, кто это сдеся без спросу бродит? А это Виктор Яковлевис собственной персоной, однако.

Перед ними стоял невысокого роста мужичок-хант с редко седой бородкой. Разговаривал он с характерным для северных народов забавным акцентом, при этом не выговаривая шипящие звуки. Одет он был в противомоскитный маскировочный костюм, на поясе прикреплён охотничий нож, за спиной висела видавшая виды двустволка. Следом за ним из-за кустарника выбежала сибирской породы лайка по кличке Вьюга. Собака обнюхала их обувь и, не обнаружив ничего интересного, вновь исчезла в лесных зарослях.

– Дед Матвей, привет старый друг! – обнял гостя Мельников. – Проходи за стол, вот-вот уха будет готова. Знакомься, это мой товарищ, Василий Степанович.

– А вы Матвей как догадались, что мы здесь? – тут же спросил Цибаркин после дружеского рукопожатия. – Костёр-то совсем недавно развели, да и дым в тайге из далека не видать.

– Дым сдеся ни при сём, Василий Степановис. Это у вас в городе мозно селовека потерять, а у нас в тайге не спрясесься, однако. Я о вас узнал, как токо вы с трассы в лес свернули, однако. Деревья посептались мез собой и весть по эстафете от полянки к полянке быстро долетела. Да и птисы мне все уси просебетали, мол забрели в тайгу люди городские, дюзе сумные, однако.

– Да ладно, сказки рассказываете дед Матвей. Вот и Виктор Яковлевич мне все уши про сказочных русалок прожужжал.

– Хосес, верь, не хосес, не верь, мил селовек. Мы сдеся потому и зивём, сто в скаски верим. И Виктор Яковлевись сюда вовсе не за рыбой приесзает, а в скаску окунуться, однако!

С удовольствием наблюдая, как двое уже пожилых мужчин спорят о существовании сказок, Мельников широко улыбался.

– Ладно, хватит спорить, уха готова, и строганинка специи приняла, так что пошли за стол.

– Матвей дружище, проводи-ка нас к той поляне, что у притока между скалами. Ну, где мы с тобой давеча в пещере от дождя прятались, – обратился Мельников к леснику, когда они и покушали вдоволь, и о сказочных местах наговорились.

В дорогу Мельников взял свой заветный ноутбук и рюкзак с загадочной коробкой, Цибаркину же он вручил небольших размеров кирку, сапёрную лопату и ту самую видеокамеру. Идти пришлось около часа. Путники пересекли пару лесных ручьёв и обошли небольшое болотце. Дорога, вернее видимая только Матвею лесная тропка, виляла меж хвойных деревьев и густых кустарников, меж глубоких оврагов и крутых взгорок. Неугомонная лайка Вьюга то убегала далеко вперёд, то исчезала между разлапистыми елями, то назойливо вертелась под ногами путников. Для подтверждения статуса охотничьей собаки она для приличия трижды облаяла прыгающих по ветвям деревьев озорных белок и даже изловила случайно выбравшуюся из своей норки мышку-полёвку. В конце пути они перевалили через заросшую густым лесом гору и их взору открылась живописная покрытая одуванчиками лесная поляна. Где-то здесь под зарослями ивняка били лесные родники и собирались в журчащую речушку, получившую от охотников имя «Безымянная». Собрав все ручьи в округе, Безымянная послужила хотя и незначительным, но всё же притоком Большого Югана.

– Зацени Степаныч поляну. Как думаешь, удастся нам здесь аппарат поднять?

– Аппарат поднять? Ну ты, конечно, хитрец, Виктор Яковлевич! На рыбалку да на рыбалку, а сам площадку решил показать.

– Так я же сказал, командировка деловая. Только вот не торопись говорить нет. Посмотри, подумай, а потом и обсудим.

Цибаркин по поляне прохаживался долго. Обмерил её шагами, с помощью кирки и лопаты сделал в грунте несколько неглубоких шурфов, подержал в руке пару добытых из шурфов камней, испробовал на вкус и набрал во фляжку воды из ручья, осмотрел окружающие скалы, и всё заснял на видеокамеру. Мельников же в это время извлёк из коробки набор деталей и собрал из них четырёхмоторный радиоуправляемый летательный дрон с видеокамерой на борту. Деду Матвею действия хозяина заимки и его товарища показались не интересными и он, пристроившись на нагретом лучами солнца валуне погрузился в безмятежный сон. Вьюга посидела рядом с хозяином, и убедившись, что ему ничто не угрожает, умчалась в лесную чащу, оглашая округу эхом своего лая.

– Ну и как? – спросил Мельников, когда Цибаркин закончил свои исследования.

– Что как! Давай запускай свою шарманку, покажи площадку сверху. Зря что ли пёр этого дрона через тайгу.

Зажужжали пропеллеры и по мере подъёма дрона на мониторе ноутбука раскрылась великолепнейшая картина юганской тайги. Высоченные ели и вековые кедры медленно «раздвинули» свои лапы-ветви и выпустили летательный аппарат из хвойных объятий на небесный простор. Тайга, молчаливая и равнодушная, с высоты выглядела огромным тянувшимся без конца во все стороны зелёным океаном. Заболоченные низины и вымерзшие в зимние морозы взгорки обозначились седыми всполохами разбросанного по всему простору сухостоя. Небо, всё ближе прижимаясь к вершинам леса, тянулось далеко-далеко за самый горизонт. Чем дальше смотреть, тем плотнее серая туманная дымка ложилась на сибирскую тайгу и растворяла её в себе. Внизу меж плотными рядами деревьев извиваясь широкой сверкающей лентой буйствовал своими водами Большой Юган.

– Смотри Степаныч, – комментировал Мельников изображения на мониторе, – там у заводи под кронами кедровника наша заимка, там же эллинг с лодкой, и с высоты полёта ничего не видать. Теперь смотри сюда. Видишь скалу, там рядом поляна, и видно только тебя в красной кепке, а мы с Матвеем в камуфляже сливаемся с ландшафтом полностью.

– Ну да, не подскажи, я бы и себя не разглядел.

Подчиняясь командам Мельникова, летательный дрон сделал над поляной пару ознакомительных кругов и, запечатлев напоследок бескрайние просторы северной тайги, приступил к снижению. Направленная вниз камера спроецировала на экране ноутбука заросшую лесом вершину горы и окружившие поляну причудливые, сверху похожие на зелёные еловые шишки, верхушки таёжных деревьев.

– Безымянку видишь, Степаныч?

– Да не видно ничего, лес сплошной.

– Вот именно!

Перед самой посадкой дрон сделал последний круг почёта низко над поляной и мягко приземлился на траву. Жужжание пропеллеров прекратилось.

– Хоросая птиса, однако! – это разбуженный жужжанием пропеллеров дед Матвей присоединился к просмотру округи через монитор ноутбука. – Мне бы такую, Виктор Яковлевис, за тайгой присматривать, однако.

– За тайгой говоришь? Будет тебе такая птица Матвей, следующим летом обязательно тебе дрона привезу.

– Ну что Степаныч, говори, – обратился наконец Мельников к Цибаркину, когда тот ещё раз прокрутил на ноутбуке видеозаписи с камеры дрона.

– Площадка, конечно, сама по себе неплохая. И грунт что надо, скалистый, и водичка чистая, родниковая, думаю подойдёт для систем охлаждения аппарата. И от лишних глаз далеко, и с неба неприметная. Только вот не под открытым же небом аппарат собирать и испытывать? По большому счёту здесь ангар надо поставить, но тогда места для старта не останется.

– Совершенно верно Степаныч, места не останется! Но ангар уже имеется, пошли.