У пологого пригорка, что на берегу речной заводи, они вышли к необычной избушке в прямом смысле, к избушке «на курьих ножках» – бревенчатый домик, возведённый по хантыйской традиции на развесистых ветвях векового кедра.

– Ого! – не смог сдержать восторга Цибаркин, – у тебя здесь целое Лукоморье как в сказке Пушкина, разве что русалки не хватает.

– Здесь всё как в сказке, друг! Я здесь душой отдыхаю, реабилитацию, так сказать, прохожу. Вот перекусим с дороги, и «щуку-русалку» изловим. Ты таких не видывал, я уверяю.

– Ну, ну! Не говори «хоп»!

Наверх в домик поднялись по приставной лестнице, припрятанной от постороннего глаза рядом в зарослях густого кустарника. Избушка состояла из небольшой открытой веранды-балкончика и жилой комнаты с топчаном и прикроватной тумбочкой, с маленькой печуркой, по форме, напоминающей русскую печь.

– Ого! – не смог вновь удержать восторга Цибаркин. – Действительно как в сказке, даже печка как настоящая. А почему камин не установил?

– Камин, это баловство друг мой, годится лишь для тёплой Европы. А в наших широтах без проверенной веками русской печи зиму не пережить. Вот загляни в топку, чем тебе не камин. Зато за счёт конструкции и объёма печь в отличии от буржуйского камина становится отличным аккумулятором тепла.

– А ведь это и есть то самое Лукоморье, Степаныч, о котором Арина Родионовна маленькому Саше Пушкину рассказывала, – продолжил Мельников, когда Цибаркин с неподдельным любопытством осмотрел оригинальную конструкцию печи, – многие из рода Пушкиных ещё при царе-батюшке служили и даже отбывали ссылки в этих местах, вот их рассказы и трансформировались в сказки легендарной няни. Ну а Александр Сергеевич уже нафантазировал, как мог. Гений как-никак!

– Так я всё больше по части техники, не до сказок как-то было.

– А зря Степаныч, зря! Вот, например, Баба Яга на ступе летает. А ступа эта не предвестница-ли твоего аппарата?

– Наговоришь тоже. Насколько я разбираюсь в мифологии, у буддистов ступа предназначена для хранения праха умерших при переходе души из нашего мира в иной.

– Вот именно, при переходе в иной мир. А не тот ли переход мы пытаемся совершить полётом в космос? А не произошёл ли тот самый переход, когда наш эллипсоид дематериализовался? А не напоминает ли наш эллипсоид по форме куполообразный буддийский храм-ступу? Может божественный Будда на землю как раз на ступе и спустился? Не зря же там помещают статую с его изображением, не зря же там хранят частицы его тела, вплоть до священного волоса.

– Ты Виктор Яковлевич, конечно, фантазёр ещё тот. Но некая логика в твоих словах есть. Чтобы тебя понять, мне научно-мифологической базы недостаточно. Я больше по части техники.

Когда Мельников раскрыл внутренние ставни, ветер уже разогнал тучи окончательно и солнечные лучи осветили противоположную стену помещения.

– А не об этой ли Русалке ты мне толкуешь? – хитро прищурился Цибаркин, показывая взглядом на ажурные женские трусики, невесть как оказавшиеся на бельевой верёвке, натянутой вдоль осветившейся стены.

– Гх, гх! – закашлялся Мельников от пикантной неловкости, свидетелем которой случайно стал его товарищ по походу. – Женщины тоже на охоту ходят, видимо кто-то и оставил.

– Ну, ну! И Русалка у тебя на ветвях сидит, видите ли, и охотница Диана в гости заглядывает, – не сдерживал улыбки Цибаркин.

***

Конечно же Цибаркин попал своей дружеской шуткой в самую точку, упомянув мифическую Охотницу Диану, якобы посетившую Мельникова в этой лесной избушке на курьих ножках.

Ведь ещё тогда, перед поездкой на охоту на Большой Юган, на железнодорожном вокзале рядом со Терентием Ивановичем, давнишним товарищем Мельникова, его действительно поджидала и Евгения. Та самая Евгения, которую Мельников ещё в её детстве в шутку прозвал Охотницей Дианой и с которой столкнулся накануне, когда наутро после дружеского застолья с Серёгой Парыгиным выходил из гостиничного номера.

– Привет Иваныч, давненько не виделись, – протянул Мельников руку старому охотнику.

– Привет Витя! Как дела.

Друзья крепко обнялись.

– Дела как сажа бела, дружище. Если бы не ты, не вырваться мне на Юган и в этот раз. Кстати, как ты меня нашёл, ведь столько лет прошло.

– Так это всё внучка моя, Женя. Она ведь у меня нынче журналистка вездесущая, та ещё проныра. Помнишь её? – показал Терентий Иванович взглядом на стоящую рядом молодую красивую женщину в камуфляжном костюме и с распущенными черными волосами.

– Теперь уже помню, конечно. Ну здравствуйте Евгения!

– Здравствуйте Виктор Яковлевич! – протянула она руку глядя испытывающим взглядом прямо ему в глаза.

На этот раз Мельников пожал Евгении руку уже доброжелательно и тепло.

Объявили отправление, и пассажиры разошлись по своим вагонам. Вся команда из шести человек вновь собралась вместе лишь под утро на перроне станции Усть-Юган. Загрузившись в УАЗик-буханку, охотники двинулись дальше по лесной дороге к заветному домику лесника, где обычно и останавливались лагерем в дни открытия осенней охоты. Следующим утром, пока ещё не рассеялся туман, глава похода егерь Тарас Егорыч приступил к расстановке охотников по номерам. По неписанному охотничьему закону завсегдатаи выбирали номера первыми, это были сам егерь, лесник-хант Матвей и конечно же старый охотник-завсегдатай Терентий Иванович. Затем шла очередь так называемых прогульщиков, к которым относился и Мельников, и последними были новички. Евгения по умолчанию конечно же была приписана в нагрузку к своему деду Терентию Ивановичу.

– Пятым номером, вот здесь у коряги на излучине «Безымянки*», встанет Виктор Мельников, – егерь указал на крестик на карте и рядом с ним вывел карандашом буквы «ВМ». – Здесь ему нужен напарник, иначе зверь может уйти вдоль болота.

(* – лесная речушка, обозначенная на карте охотников как «Безымянная»)

– Чур, это буду я, – тут же вызвалась Евгения и встала по стойке «смирно» рядом с Мельниковым.

Егерь из-под бровей сердито взглянул на бравую претендентку в напарники к пятому номеру, затем взглянул на Терентия Ивановича, и получив от него одобрительный кивок, под буквами «ВМ» вывел дополнительные «ЖД», что значит Женя-Диана.

Сначала, чтобы не спугнуть зверя, Мельников и Евгения молча затаились в засаде в двадцати шагах друг от друга. Когда зверь благодаря грамотной расстановке участников был удачно загнан в засаду к первым номерам, добыт и разделен согласно охотничьему кодексу, команда в полном составе отправилась в лагерь в домик лесника для реализации второй не менее важной части программы – устроить привал на поляне с застольем под навесом и с традиционными охотничьими байками.

– Я, пожалуй, пройдусь до Большого Югана, здесь недалеко, – как обычно отказался Мельников от участия в застолье, – может подстрелю какую дичь, да и заимку надо проведать.

– Чур я с вами! – вновь вызвалась Евгения к нему в напарники, и как в прошлый раз встала рядом по стойке «смирно». – Иваныч, ты же не против?

Евгения на охоте своего деда, как и все, величала Иванычем, но перед Мельниковым слегка робела от того и обращалась к нему на «вы».

– Пожалуй иди, – не стал Терентий Иванович противиться инициативе давно уже взрослой, и, по его мнению, не совсем путёвой внучки, надеясь, что хоть так она наконец-то наладит личную жизнь. – Не пристало тебе женщине слушать разговоры пьяных мужиков, да и не поматюгаться им вдоволь при тебе.

Так и ушли они вдвоём, интригуя товарищей по охоте.

– Как-то легко Иваныч отпустил вас, Женя.

– Я уже взрослая, и замужем побывать успела, и развелась. Так что женщина я свободная и самостоятельная. Да и вы Виктор Яковлевич мужчина свободный, с семьёй не живёте.

– Всё то вы про меня знаете Женечка. Правильно Иваныч пронырой вас назвал.

– При моей профессии по-другому не получается.

– Для того и нашли меня, чтобы интервью взять? Но я интервью не даю, если вы не в курсе.