– Ага, такая вот мистика, – с нервным смешком ответила Серафима. – Не находишь…
– Нахожу… – согласился Гриша. – Но вся наша жизнь – вот такие вот странные совпадения.
– Не преувеличивай!
– Это я так… философствую от нечего делать… Но случай действительно странный…
– Более чем. Ладно. Как у тебя-то дела?
– Да все по-старому… Новостей пока нет и не предвидится.
– Не зарекайся.
Возникла пауза…
– Иногда отсутствие новостей, как ты знаешь, уже хорошая новость…
– Согласна. Но не всегда!
– Так кто из нас философствует? Кстати, не хочешь встретиться? Посидеть где-нибудь в тихом кафе.
– Не знаю. В ближайшие дни – вряд ли. Готовлюсь к приезду Лины. А там посмотрим.
– Ну, тогда пока. – И Гриша дал отбой.
Через два дня приехала Лина. Она запретила Серафиме встречать ее в аэропорту, сказала, что не маленькая, доедет сама. Серафима не стала настаивать, подумав, что Лине и вправду надо давать больше самостоятельности. Лина училась в институте и одновременно подрабатывала. Денег хватало на жизнь и съем крошечной однокомнатной студии на окраине Москвы. Лина съехала полгода назад и очень гордилась тем, что она сама себя кормит. Серафима не стала удерживать или отговаривать сестру от этого шага. В душе она очень боялась, что Лина будет слишком к ней привязана и не сможет жить отдельно. Станет всегда цепляться за старшую сестру, сверяться с ее мнением во всех своих действиях и поступках. Хотя Серафима первые два месяца очень скучала; было непривычно приходить домой в квартиру, опустевшую без Лины. Но про себя она твердила, что это для блага сестры, было бы гораздо хуже, если бы та оказалась не способна к самостоятельной жизни и вечно пряталась за спину Серафимы. Сначала Лина приезжала трижды в неделю, потом один раз, а в последнее время и того реже. Так некогда близкие люди и утрачивают связь, с грустью думала Серафима. Когда они разъезжаются, то вначале есть желание и потребность видеться, еще трудно отдалиться, забыть совместное житье-бытье. А затем наступает привыкание… Люди постепенно начинают обходиться друг без друга… Наверное, большинство даже не замечает, когда приходит этот момент.
Услышав звук открывшейся двери, Серафима вышла в коридор, но Лина сестру опередила и с разбега повисла на ней.
– Симка! Я так по тебе соскучила-а-ась… правда-правда. Мне тебя не хватало. Давай, в следующий раз поедем вместе куда-нибудь отдыхать. А?
Сестра была не похожа на Серафиму. Темноволосая, крепенькая, в кудряшках. Серафима любовно провела по волосам Лины.
– До следующего раза дожить надо. Но мне эта мысль нравится. Похорошела. Однако вроде похудела. Или мне так кажется…
– Надеюсь, что пару-тройку килограммов сбросила. Попробуй протащись по всем этим местным достопримечательностям. Я уже пожалела, что составила такой длинный список. Надо было половину выкинуть. Ходила бы себе спокойно и не рвалась в новые места.
– Ну так в чем было дело? Взяла бы и укоротила свой список.
– Нельзя, я приняла блогерский вызов и должна была потом отчитаться.
– Что за блогерский вызов? Слова-то какие! На ринг, что ли, друг друга вызываете?
– Я тебе просто еще ничего не успела объяснить. Есть что поесть? А то я с дороги голодная…
Сестра всегда отличалась хорошим аппетитом.
– Я тебе блинчики приготовила.
– Давай всю тарелку. Я сейчас слона могу съесть.
– Сначала руки вымой.
– Я так и знала! – с торжеством воскликнула Лина. – Так и знала… это прямо детство мне напоминает. Руки мыть с мылом три раза, а потом досуха вытирать полотенцем.
– Надеюсь, сейчас без меня, живя отдельно, ты эти правила соблюдаешь?
– Этого ты уже не видишь?
– Хотелось бы знать, что я вложила в тебя нечто хорошее, что осталось с тобой.
Господи, что я несу, мелькнуло в голове Серафимы, я говорю как старая дева или нудная училка.
Лина, оставив чемодан в прихожей, понеслась в ванную, на ходу скидывая куртку.
За столом на кухне, уплетая блинчики, она рассказывала о своей поездке и смотрела на Серафиму сияющими глазами.
– И что такое «блогерский вызов»?
– Просто мы создали группу. Тот, кто путешествует, должен посетить как можно большее количество мест. Кто наберет больше очков, тот станет победителем. Приз – двухдневная поездка в Питер.
– Безумие какое-то. Вы, наверное, списки раздули как могли.
– Что делать? Соревнуемся! А насчет этой могилы что ты думаешь?
Серафима вздрогнула.
– Не знаю.
– Вот здорово было бы, если бы у нас там обнаружилась родственница.
– В любом случае она уже умерла. Столько лет прошло!
– Но ее дети-то остались!
– Откуда мы знаем, были ли у нее дети, и вообще это могло быть совпадением. И никакой нашей родственницей эта женщина не является.
– Ага! Таких совпадений не бывает… Фамилия достаточно редкая.
Серафима не хотела развивать эту тему.
– Что будешь: кофе или чай?
– Давай чай фруктовый. Кофе я напилась в Италии. Он там обалденный. Такого кофе нет нигде. Умеют же они готовить. В самой последней забегаловке кофе такой, что хочется его пить и пить.
– Верю. Это признают многие туристы. И, наоборот, жалуются на кофе в Британии и Франции.
– Этого я не знаю, – несколько чопорно сказала Лина. – Надо проверить. У тебя что нового?
– Нового? Да все по-старому.
Раздался звонок мобильного у Лины.
– Ой. Это меня… – Она выскочила в коридор, чтобы Серафима не услышала разговор.
Секреты… Может, какой-то мальчишка. Хотя раньше сестра обо всем Серафиме рассказывала… Взрослеет и не хочет делиться с ней своей личной жизнью.
Вернувшись, Лина сказала:
– У меня сегодня мероприятие. Меня пригласили в одну галерею. Сегодня я заночую у тебя. А завтра уже рвану к себе… Не с чемоданом же мне тащиться туда. Не возражаешь?
– Что за глупости! Конечно, нет. Во сколько придешь?
Лина скорчила рожицу.
– А я почем знаю. Но ты ложись, не жди меня.
Серафима невольно улыбнулась. Раньше она никогда не могла заснуть, если Лины не было дома. Несмотря на уверения сестры, что с ней все в порядке и она скоро придет, Серафима занимала себя любыми делами: от написания статей до готовки еды, только бы не сидеть, уставившись в стенку и мучительно дожидаясь возвращения Лины. Когда чем-то была занята, время ожидания пролетало быстрее. И все равно ей казалось, что оно тянулось слишком медленно. А когда Лина открывала дверь, Серафима выходила в коридор и обнимала ее. И никогда не ругала за поздние возвращения…
– Ты же знаешь, я не могу уснуть, если тебя нет.
– Давай я тебе скину все свои фотки – смотри, пока меня нет… Любуйся.
– Скидывай… Будет чем заняться.
Лина умчалась. А Серафима стала рассматривать фотографии. Когда она дошла до снимка той самой могилы, то увеличила его и внимательно рассмотрела. И поняла, что кто-то стирал на памятнике дату рождения. Вот только зачем это делали?
Глава вторая. Раз, два, три, четыре, пять – выходи меня искать
При юности и красоте мудрость проявляет себя очень редко.
Гомер
Усадьба казалась ей не просто большой, а по-настоящему огромной. Каждое лето они выезжали туда, и всякий раз уже с весны Мария с замиранием сердца ждала этого момента. Несмотря на то что все ей было там знакомо, она открывала для себя этот край заново. Разве можно забыть липовую аллею, кусты крыжовника, озеро, окаймленное лугом с ромашками и васильками, дом с колоннами, утопающий в зелени… А варенье… вишневое, малиновое… Пенка…
Папенька обычно дразнил ее, но ласково, шутя – «вишневое счастье» – за любовь к вишне, она обожала есть эти сочные темные ягоды с кисловато-сладким вкусом. Потом ладони были красными от ягодного сока, и надо было их отмывать холодной водой. Папенька – внешне строгий, а на самом деле добрый и мягкий человек. У него волосы и усы были седыми, белыми, как снег. Папенька воевал в 1812 году совсем молодым, но не любил рассказывать о тех днях и битвах. Хотя от других она слышала о его храбрости и отваге, которую тот проявил в бою. Наполеона он называл не иначе как «разбойник Буоньопарт»… При этом его брови сдвигались, а в глазах появлялось свирепое выражение, хотя папенька был милейшим человеком, не обижавшим и мухи не в пример маменьке, которая держала всю семью в подчинении, в ежовых рукавицах. Кроме Марии-Ангелины в семье были еще старшие – брат Володя и сестра Вера. Мария была озорницей и непоседой, Вера – мечтательницей, вечно витавшей в облаках. Она любила прогуливаться по дорожкам старого сада с томиком стихов в руках… Это несмотря на то что Мария старалась растормошить ее, потащить на озеро или соблазнить поиграть в гуси-лебеди: вбежать на пригорок, а оттуда нестись, раскинув руки. От всего этого Вера отмахивалась, глядя на Марию со снисходительной улыбкой.