как-то выжить.

Думаю, что знание моего сюзерена оказало мне помощь в моральном плане, а также

дало мне некоторое преимущество перед всеми остальными, тем самым помогая мне

компенсировать мои физические недостатки.

158

Утренняя пробежка была ежедневным делом и всегда выполнялась по одному и тому же

пути в обоих направлениях.

Мы бежали друг за другом по четыре в ряд, на ходу распевая одну из песен, которые

пан Конрад для нас написал, когда завернули за поворот и обнаружили, что мы окружены

людьми барона Стефана. Их было около пятидесяти человек - все на конях и вооружены, считая

рыцарей и их оруженосцев.

Барон Стефан, одетый в свою позолоченную кольчугу и шлем, и с мечом с позолоченной

рукоятью, объявил, что мы на находимся на его земле, и что все мы являемся нарушителями

и, так как пан Конрад околдовал герцога и графа Ламберта, то для него пришло время взять

закон в свои руки, и силой оружия подтвердить, что эта земля принадлежит ему.

Пан Конрад сказал, что это смешно. Сражение между двумя рыцарями одного и того же

господина нарушало все правила. Испытание боем было незаконным в этих условиях

и, конечно же, не тогда, когда он и его люди были безоружные, а люди барона - полностью

вооружены.

Барон сказал, что он не собирается сражаться с паном Конрадом, но он демонстративно

убьет одного из его крестьян, но не слишком ценного. Он сказал, что возьмет самого хилого

из всей группы и при этом указал на меня!

И пан Конрад и пан Владимир, который был с нами в то утро, попытались поговорить

и пристыдить его, но барон был похож на сумасшедшего. Он сказал, что я был отмечен

смертью!

Я было подумал о том, чтобы убежать, но пешком у меня не было шансов обогнать

отдохнувшего боевого коня. Меня поймали бы в тот момент, когда я был бы уже изнурен, и мне

пришлось бы сражаться, будучи полностью вымотанным. Кроме того, раз уж мне предстояло

умереть, то я предпочел бы это сделать как можно более почетным способом. По крайней мере, я прочитал мессу и причастился менее часа назад, так что моя душа была готова к смерти.

Я стоял по стойке смирно и ждал, пытаясь повторять про себя хорошие слова для покаяния.

Пан Конрад продолжал пытаться что-то объяснить бешеному барону, но факты

заключались в том, что люди барона могли убить бы нас всех, если бы только он им приказал.

Насмешки пана Конрада привели к тому, что барон поклялся, что он будет сражаться со мной

в одиночку, а люди барона поклялись, что они не будут вмешиваться в драку. Затем он сказал

барону, что нужно дать мне хотя бы палку, чтобы я мог себя защищать. Было выбрано дерево

и получено согласие на то, что я могу его использовать.

Пан Владимир поговорил с одним из его двоюродных братьев, который дал клятву

барону и тот дал мне на время попользоваться боевой топор. Пан Конрад посмотрел на меня

и тихо сказал: "Пика и дубинка".

Дерево было молодой сосной - высокой, прямой и толщиной с мое запястье. Я быстро

ее обработал, оставив кору для того, чтобы было удобно ее держать. Я нехотя вернул топор

и встал в центр луга. Дубинку, которую я сделал, я бросил на землю в нескольких ярдах от меня

и встал, подняв свою пику, как на параде - широко расставив ноги, заведя левую руку

за прямую спину и с вертикально поднятой пикой на расстоянии вытянутой руки от меня.

Я чувствовал себя немного глупо, стоя здесь голым, но если что-нибудь и может спасти

мою жизнь, то это обучение, полученное за последние девять месяцев. Было не время забывать

об этом! Про себя я тихо произносил все молитвы, которые я только знал.

Барон Стефан и его люди расположились на севере, а пан Конрад – на юге, так, как если бы это было законным Испытанием боем.

Пан Конрад снова выразил протест относительно незаконности процедуры, а также

поклялся отомстить, если я буду убит. Я продолжал молиться и поприветствовал его, когда

он закончил.

159

Барон подошел к краю луга, одел свой большой шлем, опустил копье и бросился в атаку.

Толпа замолчала, когда его огромная черная лошадь бросилась ко мне. Внутри я был

в ужасе, но думаю, что я не показывал этого, поскольку привычки последних месяцев были

глубоко в меня вбиты.

Доктрина гласила, что рыцарь редко сражается с пешим мужчиной и что монголы

не знают, что такое справедливая схватка. Так что пехотинец не несет никаких обязательств

дать ответ таким образом, какой всадник назвал бы честным. Когда ты остаешься один с пикой

против лошади, то сражайся с лошадью! Если ты сможешь ее убить, то будешь иметь шанс

против рыцаря. Но если он на коне, а ты внизу, то ставки будут против тебя. Вы не всегда

сможете это сделать, если вас больше, чем всадников. В этом случае, на лошадь идет только

центральный пикинер. Стоящие по сторонам атакуют всадника. Если вы нанесете удар ему, то будет еще лучше!

До самого последнего момента я высоко держал свою пику, чтобы дать барону

как можно меньше возможностей для того, чтобы понять, что я буду делать. Потом я вышел

вперед и сел на корточки с пикой, которая упиралась в землю позади меня и сделал это, как раз

вовремя, чтобы насадить его коня на пику прямо у основания горла. И она вошло прямо в цель, прямо как настоящая пика входит в настоящего дурака!

Я бросился в сторону от его копья, как будто юла. Барон и его лошадь свалились

печальной кучей справа от того места, где я стоял! Пика сдвинулась на целых два ярда, прежде чем она сломалась, а лошадь остановилась.

Доктрина говорила о том, что сбитого всадника нужно как можно быстрее добить, но он

не вставал и я не хотел, чтобы люди барона обвинили меня в нарушении правил. Я поднял

посох из того места, где я его бросил и встал, ожидая того, что будет делать барон.

Он пытался встать, но его нога чуть выше колена была сломана при падении.

Я расслабился, наивно думая, что я уже выиграл.

Барон изо всех сил пытался встать на ноги, несмотря на то, что его нога была явно

сломана.

- Пан Конрад, - крикнул я, - Нога барона сломана! Что я должен делать?

- Попроси его тебе сдаться! Если он сдался или мертв, или без сознания, то бой окончен!

Если это не так, то будь осторожен - бой все еще продолжается!

Я повернулся к своему сопернику.

- Барон Стефан, Вы мне сдаетесь?

- Статься тебе?! Грязному крестьянину?! Ты убил моего лучшего боевого коня

и он стоил пятидесяти таких как ты! За это ты должен умереть!

Потом он как-то поднялся на одной здоровой ноге, выхватил свой меч и замахнулся

на меня.

Я был настолько поражен его стойкостью, что даже перестал адекватно воспринимать

то, что вокруг происходит.

Кончик меча едва не достал до моего горла. На самом деле, я даже почувствовал, что он

достал, но не повредил кожу. Я отскочил назад и упал в процессе.

Я вскочил на ночи и увидел, что барон прыгает за мной на одной ноге! Я уронил мою

дубину на землю и отступил. Я не мог понять, как это возможно! Неужели он совсем

не чувствует боли? Или он действительно настолько сошел с ума, что приобрел невероятную

силу, которую, как я слышал, имеют берсеркеры?

Я не знал, но я продолжал отступать назад, стараясь не становиться у него на пути.

Конечно, это не могло продолжаться долго!

160

Тем не менее, он нападал на меня с поразительной скоростью, а также имел

преимущество, имея возможность видеть, куда он наступал или скорее, прыгал. Я же все время

наблюдал за сумасшедшим и, в процессе этого, споткнулся о корень дерева и снова упал.