— Хейверс, я спешу. Пожалуйста, отойдите с дороги. Если вы сейчас же не уйдете с моего пути, то будете назначены на другое дело.

— Отлично, — сказала Барбара. — Обманывайте себя. И попутно командуйте.

— По-моему, я как раз это и делаю. А поскольку у вас впервые появилась возможность возглавить по крайней мере одну линию расследования, предлагаю вам разумно все взвесить, прежде чем давить на меня.

Ухмыльнувшись, Барбара покачала головой.

— Господи, каким же занудой вы бываете, — бросила она, круто развернулась и направилась к собственной машине, перекинув через плечо ремень своей холщовой сумки.

Линли сел в «бентли», без необходимости, но с удовольствием газанул и меньше чем через минуту выехал из гаража и помчался в сторону Виктория-стрит. Его мозг старался настроиться на расследование, но одновременно сражался с его сердцем, в котором, как проницательно заметила Хейверс — будь проклята ее интуиция, — гвоздем засела Хелен. Потому что Хелен сознательно солгала ему вечером в минувшую среду. Вся ее беззаботная болтовня о нервах, их свадьбе, совместном будущем была всего лишь прикрытием, сооруженным, чтобы замаскировать их с Саймоном деятельность. И результатом той лжи и той деятельности стала смерть маленькой девочки.

У моста Альберта с его тросами и стройными башенками Линли свернул в полумесяц переулка Чейн-уок, а из него — на Чейн-роу. С трудом нашел место для автомобиля в глубине тесной улочки, взял папку с документами по делу о смерти Шарлотты Боуэн и зашагал назад, в направлении реки, к высокому темно-коричневому кирпичному дому на углу Чейн-роу и Лордшип-плейс. Вокруг было удивительно тихо, и на мгновение тишина бальзамом пролилась на душу Линли. Наслаждаясь ею, он сделал успокаивающий вдох. Хорошо, подумал он, возьми себя в руки. Ты здесь для того, чтобы получить факты, и только. Логичнее всего начать с этого, и тогда никто не скажет, что ты наломал дров. Совет сержанта Хейверс повидаться сначала с Ив Боуэн — всего лишь следствие ее неопытности. Какой смысл встречаться прежде с Ив Боуэн, когда здесь, в этом доме, находится вся информация, требуемая ему для запуска машины расследования. Это правда. А то, что он якобы жаждет мести и лжет себе, — полная чушь. Правильно? Правильно.

Линли постучал, воспользовавшись дверным молотком. Через мгновение еще и позвонил. Услышал, как залаял пес, потом зазвонил телефон. Голос Деборы произнес:

— Господи, все сразу. — Она крикнула кому-то: — Я открою дверь. Возьмешь трубку?

Отодвинулся засов. На пороге стояла Дебора, босая, в обрезанных до середины бедер джинсах, мука на руках, черная футболка тоже щедро припорошена мукой. Лицо Деборы просияло при виде Линли.

— Томми! Боже мой! — воскликнула она. — Мы только что о тебе говорили.

— Мне нужно видеть Хелен и Саймона, — сказал Линли.

Улыбка Деборы дрогнула. Она достаточно хорошо его знала, и по тону Линли, несмотря на его усилие сохранять хладнокровие, поняла — что-то не так.

— На кухне. В лаборатории. В смысле, Хелен на кухне, а Саймон в лаборатории. Мы с папой как раз учили ее… Томми, что-нибудь?.. Что-то случилось?

— Позови, пожалуйста, Саймона.

Дебора заторопилась на верхний этаж. Линли пошел в глубину дома, где лестница вела в расположенную в полуподвале кухню. Оттуда доносился смех Хелен и голос Джозефа Коттера. Коттер показывал Хелен, как отделять белки от желтков для приготовления глазури.

— И только-то? — не поверила Хелен. — Господи, это же так просто. Даже дурак сделает. Даже я могу это сделать.

— Да, просто, — сказал Коттер. — А теперь попробуйте.

Линли спустился по ступенькам. Коттер и Хелен стояли друг против друга у разделочного стола в центре кухни. Хелен — обмотанная огромным белым фартуком, Коттер — с засученными рукавами. На столе перед ними теснились миски, формы для пирогов, коробочки с приправами, пакеты с мукой и разные другие мелочи. Хелен как раз отделяла над маленькой миской белок от желтка. В формах красовались плоды их трудов в виде будущих кексов с коринкой диаметром с чайную чашку.

Первой заметила Линли маленькая такса Сент-Джеймсов. Она была занята слизыванием муки с пола вокруг Хелен, но, видимо, почуяв его присутствие, подняла морду, увидела и звонко тявкнула.

Хелен подняла глаза, держа в руках половинки скорлупы. Как и лицо Деборы до этого, ее лицо тоже осветилось улыбкой.

— Томми! Здравствуй. Вообрази невозможное. Я почти приготовила кексы.

— Нам надо поговорить.

— Сию минуту не могу. Сейчас я под руководством Коттера буду наносить последний штрих на мой шедевр.

Однако Коттер, видимо, более точно прочел выражение лица Линли. Он сказал:

— Я могу сам закончить. В одно мгновение. Тут нечего делать. А вы идите с лордом Ашертоном.

— Чепуха, — сказала она.

— Хелен, — проговорил Линли.

— Я не могу бросить свое создание в критический момент. Я прошла весь путь до этой точки и хочу увидеть завершение. Томми меня подождет. Правда, дорогой?

Ласковое слово резануло по нервам Линли. Он сказал:

— Шарлотта Боуэн мертва.

Руки Хелен с половинками скорлупы застыли в воздухе. Она опустила их и проговорила:

— О, господи!

Коттер, явно ощутив степень накаленности атмосферы, подхватил маленькую таксу, снял с крючка у задней двери поводок и без единого слова вышел. Через минуту скрипнула, открываясь, калитка, ведущая на Лордшип-плейс.

— Чем ты, по-твоему, занималась? — спросил ее Линли. — Скажи мне, Хелен, прошу тебя.

— Что случилось?

— Я только что тебе сказал. Девочка погибла.

— Как? Когда?

— Не важно, как и когда. Важно то, что ее можно было спасти. Этого могло не произойти, она могла сейчас вернуться в свою семью, если бы у вас хватило ума сообщить о происходящем в полицию.

Она слегка вздрогнула.

— Это несправедливо. Нас попросили помочь. Они не хотели обращаться в полицию.

— Хелен, мне все равно, о чем вас просили. Мне все равно, кто просил. Риску подвергалась жизнь ребенка, и эта жизнь оборвалась. Закончилась. Девочка не вернется домой. Она утонула в канале Кеннета и Эйвона, и ее тело гнило в камышах. Так было ли это…

— Томми, картина нам ясна, — раздался со ступенек резкий голос Сент-Джеймса, Позади него стояла Дебора.

— Ты знаешь, что случилось? — спросил Линли.

— Мне только что позвонила Барбара Хейверс. — Он с трудом спустился в кухню, Дебора спустилась следом. Ее лицо было белым, как мука на футболке. Дебора и Сент-Джеймс встали рядом с Хелен, напротив Линли. — Ужасно, — тихо произнес Саймон. — Я больше всего боялся такого исхода. Думаю, ты знаешь.

— Тогда почему ты не сделал ничего, чтобы предотвратить его?

— Я пытался.

— Как?

— Уговаривал их обоих — мать и отца. Убеждал обратиться в полицию.

— Но ты не устранился, не сделал так, чтобы у них не осталось выбора.

— Сначала — нет. Не устранился. Признаюсь. Никто из нас не устранился.

— Никто из?.. — Линли встретился взглядом с Деборой. Та с самым несчастным видом заворачивала руки в подол футболки. Он осознал смысл слов Сент-Джеймса, стократно умножающий их общую вину. — Дебора? — произнес он. — Дебора принимала в этом участие? Господи боже, вы все что, совсем с ума посходили? Постаравшись, я могу понять участие Хелен, потому что она хотя бы что-то там с тобой химичит. Но Дебора? Дебора? У нее не больше оснований ввязываться в расследование похищения, чем у домашней собаки.

— Томми, — проговорила Хелен.

— Кто еще? — спросил Линли. — Кто еще принял участие? Как насчет Коттера? Его тоже привлекли? Или только вы, трое кретинов, убили Шарлотту Боуэн?

— Томми, ты достаточно сказал, — произнес Сент-Джеймс.

— Нет, не достаточно. М сколько бы ни говорил, все будет мало. Вы несете ответственность, вы трое, и мне бы хотелось, чтобы вы увидели, за что именно несете ответственность. — Он открыл папку, которую захватил из машины.

— Не здесь, — предостерег Саймон.