Сейчас он сидит в Нью-Йорке представителем ФСКН и шоколад, несмотря на напоминание, откровенно жилит. Алька рассказывал, что при посвящении в разведчики ветераны службы на открытом огне ритуально калили металлическую пряжку от солдатского ремня. К этому моменту готовый ко всему кандидат уже стоял с голой задницей и с замиранием сердца наблюдал за процессом. Задачей было вытерпеть боль от ожога, не произнеся ни звука.
Раскалённую до красна пряжку (с пятиконечной звездой посередине) проносили у солдата перед глазами, но к заднице прикладывали не её, а холодную металлическую ложку. Кто-то вскрикивал, кто-то нет, но ожог появлялся у всех. На этом примере ребятам показывали, что такое психологический настрой. Кондратом я сделался после того, как зимой меня в очередной раз выгнали с квартиры.
Я подался к Моисею и Осоцкому, которые жили тогда на первом этаже дома на улице Антоненко, что за Мариинским дворцом. Хозяйка у них была сварливая, гостей не любила, поэтому посетители заходили к ним через окно. Уходили таким же образом. Забегая вперёд, скажу, что однажды летом кто-то из наших товарищей (вспомнить бы, кто) перепутал окна и в глубокой ночи свалился прямо на хозяйку, которая по причине неимоверной духоты спала под своим окном совершенно голой.
Впоследствии этот подвиг неизвестного героя повторил Иванов. Мы ехали в Москву, и Лёха в купе опрокинул бутылку пахучего румынского вермута, который почти весь вылился на пол. У меня потом 3 дня башмаки к асфальту прилипали. Утром ехавшая с нами тётка рассказывала, что после Бологого поезд резко затормозил. Иванов во сне слетел с верхней полки и по параболе спикировал вниз прямо к ней. Приземлившись на мягкое, открыл глаза, изумлённо посмотрел тётке в лицо и сказал:
- Да тут старуха какая-то.
А в гробе том старуха, без движенья, без дыханья -
страшно мне!105.формат
Иванов ничего такого не помнил, он как сомнамбула полез к себе наверх, где мгновенно уснул. В ту зиму я, бесквартирный, тоже нашёл приют на улице Антоненко. Товарищи запускали меня в хату тайком от хозяйки, пытаясь скрыть от неё факт моего незаконного проживания. Таким образом я прокантовался неделю. Но шила в мешке не утаишь.
Как-то днём, в воскресенье, дверь в комнату отрылась, на пороге возникла наша мегера, выцепила меня взглядом и принялась орать, что с моей помощью её постояльцы устроили из квартиры нелегальное общежитие. Как сейчас помню, на мне были бежевые кальсоны, заправленные в клетчатые гольфы, рыжие тупоносые ботинки и шинель, накинутая на плечи.
Я стоял у белой стены возле большой круглой, как бы гофрированной, печки, безупречное описание которой Сёмин дал в книге Нагрудный знак Ост, и ржал, потому, что в слове общежитие хозяйка старательно делала ударение на букве «о». Постепенно все слова из её речи исчезли, и весь ор практически свёлся к повторению одного, склоняемого на все лады слова - общежитие. Моисей с Осоцким еле сдерживались, а мне терять было нечего, но чтобы их не подвести (не ровен час, тоже выгонит), я ржал, закрыв лицо ладонями.
- Плачешь? – спросила хозяйка.
Я икнул и всхлипнул одновременно. Моисея и Осоцкого затрясло.
- Как тебя зовут?
- Панкратов, - промычал я из-под ладоней.
- к’Ондратъ? – удивилась она, - Ладно, живи.
Суровой гвардейской слезою
стрелковый рыдал батальон.106.формат
Услышав про Кондрата, Моисей и Осоцкий забились в конвульсиях, а я, обессиленный, сполз по стенке на пол. Съехавшая с плеч шинель накрыла меня, сидящего, с головой. Хозяйка махнула рукой, повернулась и вышла.Упокой, Господи, её добрую душу.
Много лет спустя, роясь на задворках Интернета, в сборнике "Луковичный сидр" я нашёл у Придворова такой стих
Однажды утром в ранний час тираннозавр Назар,
любитель сыра и колбас, собрался на базар.
Оделся, словно на парад, чтоб навестить друзей,
как там живут ондатр Кондрат и выдр Моисей?107.формат
Спасибо, Михуил!
Юлька отдала мне наручные часы чёрного корпуса, в которых Лёха сигал с лодки в пучину мутного Азовского моря, когда на Должанской косе мы устроили летний сейшн с семьями. Дома я приторочил часы к вешалке, так что минимум два раза в день натыкаюсь на них взглядом. Идут, собаки, минута в минуту, что характерно.
Blue blue blue canary -
tweet tweet tweet — the whole day long!
ВОЛКОВ ОЛЕГ
В. Горбань (из текста Шестой отдел "Выстрелы на перевале")
http://www.vgorban.ru/xudozhestvennye-proizvedeniya/poteryannaya-miliciya/shestoj-otdel.
Шеф развернулся к своему кабинету, и его темно-карие глаза уперлись в жизнерадостную Игорехину фигуру.Если честно, то фигура эта направлялась в кабинет заместителя начальника шестого отдела вовсе не по служебным делам. Уж очень хотелось совершить пару разгрузочных “полетов” на истребителе Ф-15 с помощью единственного в подразделении компьютера. Олег, хозяин кабинета, коренной ленинградец, был настоящим сыщиком: напористым, с блестящей юридической и оперативной подготовкой. За эти качества сыскная братия охотно прощала ему отличное знание английского, прекрасную игру на фортепиано и даже полное и принципиальное отсутствие мата в лексиконе.
А в последнее время он серьезно заболел компьютерной болезнью и все редкие свободные вечера, порой переходившие в ночи, проводил возле старенького “Каспера”, подаренного отделу одним из клиентов, спасенных от вымогателей.
Достаточно было, зайдя якобы по делу, задать Олегу какой-нибудь вопрос о его электронном любимце, как тот, фанатично поблескивая глазами, усаживал гостя за клавиатуру. Затем он перегибал через посетителя свои 185 см и начинал ловкими пальцами пианиста барабанить по клавишам в таком темпе, что мог бы загнать в тупик и профессионального программиста. И, наконец, наступал момент, когда терпеливому и благодарному ученику, вконец обалдевшему от столь стремительного урока, великодушно разрешалось сыграть в “эту ерунду”…
Заинтригованный Игорь, едва пропустив Шефа, заскочил в кабинет Олега.
В кабинете, кроме хозяина, находился один из самых колоритных оперов “шестерки”, ночной кошмар магаданских уголовных “авторитетов” – Жорка по прозвищу Гопа. Прозвище это настолько ему шло, что давно уже стало вторым именем. Во всяком случае, за глаза его иначе и не называли. “Крутые” ненавидели его лютой ненавистью, но ни один из них и в пьяном бреду не помышлял о том, чтобы не только расправиться с Гопой, но даже просто сдуру сунуться поперек его пути. И дело было не только в его бандитской внешности, на которую не раз клевали заезжие гастролеры и самоуверенные новички. Ни золотой оскал Жоркиной улыбки, ни щедро разрисованные татуировкой кулаки, ни вполне приличные бицепсы не могли внушать страх людям, прошедшим школу выживания в тюрьмах и лагерях.
Первым и главным тормозом, конечно, была репутация шестого отдела, не склонного прощать или забывать любую обиду, а уж тем более угрозу любому из своих оперов. Но Жорка и сам по себе был не подарок. Беспощадный, не признающий выходных и проходных, убежденный сторонник иезуитского правила “цель оправдывает средства”, он был цепок, как клещ, коварен и хитроумен, как бес. Наживать такого врага, дураков не было. Впрочем, однажды нашлись двое. Тот, что был с обрезом, умер с пулей от Макарова в сердце. Второй – до сих пор в бегах… Так что, их пример никого не вдохновил.
