Над темными сосками – ровно посередине, вершиной равнобедренного треугольника – поблескивал кулон в виде полумесяца.

Живот поигрывал.

Голые половые губы напомнили сомкнутые ножницы.

–…Тебя еще долго ждать?

Я не ответил.

Мне не нравились брюнетки, я терпеть не мог по-мусульмански выбритых лобков.

Я вообще не любил, когда мне что-то навязывали, предпочитал все выбирать сам.

А сейчас мне не нужен был выбор; я хотел просто спать и чтобы меня не трогали.

Ничего не говоря, я отвернулся.

Девица шумно опустилась на Богданову кровать.

Опять щелкнуло, люстра погасла, но мой затылок прожигал возмущенный взгляд.

Вряд ли кто понял бы меня: молодого парня, отказавшегося от тела, предложенного «не отходя от кровати».

Но я был таким, каким был, и не собирался следовать положенному.

Спать я не мог, присутствие ненужной девицы наполняло воздух напряжением.

Она не уходила – сидела, как сыч, чего-то карауля.

Сосед вернулся быстрее, чем я ожидал.

Я догадался, что вторая девица осталась в другой комнате, мыться и ложиться.

– Откуда ты выискал этого импота?!..

Отвергнутая крикнула громко, взорвалась от негодования.

–…Ты что, Даня, не мог подселить нормального человека?!

– Тихо, Гулька, тихо, – ответил Богдан.

– Нет, ты только посмотри!!! Лежит, как бревно!

– Отстань от него. Каждый человек имеет право жить, как хочет!

Такой мудрости от соседа я не ожидал.

Он оказался глубже, чем казался.

– Пойдем тогда.

Скрипнула дверь душа.

Я перевернулся на спину.

Вода не зашумела, доносились невнятные стуки.

Через несколько минут там что-то упало.

Еще через несколько дверь опять заскрипела, в полоске света показалась девица.

В комнату хлынул запах всего, что она получила.

Я снова устроился на боку.

Вот теперь-то, уж точно, можно было спать.

7

– Послушай, Платон!

– Богдан, – поправил тот.

– Извини-извини, переклинило…

Я ни в коей мере не хотел обидеть соседа.

Просто дурацкие заплесневелые имена, ныне ставшие модными, в моей голове не различались, слившись воедино.

–…Послушай, Богдан! Ты тут все знаешь.

– Не все, но многое. Что тебя интересует?

– Где живет комендантша?

– Нафига она тебе понадобилась, Гриша? Хочешь попросить дополнительные талоны на еду? Не даст, они по счету.

– Хочу попросить второе одеяло, – мгновенно соврал я.

Врать я умел легко, жизнь давно убедила, что правда всегда обходится себе дороже.

А сосед – хоть и невольно – подсказал ход.

– Ночью холодно.

Ночью тут было еще теплее, чем днем, но он не возразил.

– Одеяло даст, – согласился Богдан. – Их тут полно, никому не нужны.

– Так в какой она комнате? Пойду попрошу.

Я знал, что коменданты живут в том же общежитии, которым командуют.

Служебная площадь была единственной причиной, по которой нормальный человек мог согласиться на собачью должность.

– Ни в какой. Она живет у себя, в своей квартире, с дочкой, внучкой и Жучкой.

– Она замужем? – зачем-то спросил я.

– Разведена.

– Откуда знаешь? Спрашивал?

– Сто лет нужно. Просто слышал, говорила по мобиле: «Мой бывший змей звонил, не знаю, что ему было надо. Сказала – ушел, так ушел, больше не являйся и не звони!»

– А где у нее квартира?

– В двухэтажном доме, в этом же квартале, где-то на Гоголя, ближе к Пушкина. Девчонкам однажды понадобилась в воскресенье – узнали адрес, ходили.

– Она их не убила?

– Нет, не за что было. Из прачечной привезли драное белье, они лопухнулись, сразу не заметили. Потом увидели, пошли менять.

– И она поменяла?

– Поменяла. Оделась, пришла сюда, отперла каптерку, выдала целые.

– А ты ее адрес знаешь?

– Не знаю, но зачем он? – сосед пожал плечами. – Иди к ней сюда, в кабинет. Первый слева от лестницы, где получал бумажки на вселение.

– Ты же говорил, она на больничном?

– Была на больничном. Но когда? Она так: два дня работает, три болеет, потом опять два работает и так далее. Сегодня на месте. Утром вышел на пробежку, видел – топает сюда.

– А как ее зовут?

– Зовут Катерина, а отчество…

Он поглядел в потолок.

–…Михална, кажется… Нет, Матвеевна. Да, точно. Катерина Матвеевна.

Я встал с кровати, одернул футболку.

– Ты куда сорвался? – поинтересовался Богдан.

– К ней. К этой… Катерине Матвеевне.

– Посмотри на время. Ее там нет. Прием сначала с утра, для заселения. Потом перед ужином, по другим вопросам. Так что подожди, до вечера не умрешь.

– Не умру, да, – подтвердил я и снова лег.

Решение, которое пришло ночью, оформилось очень четко.

8

За столом в черном офисном кресле сидела не разукрашенная девица, а обычная, нормальная женщина.

Белая блузка подчеркивала командный статус.

Волосы неопределенного цвета теснились в старомодной прическе, уложенной с помощью химии.

Лицо было не злым, но каким-то потухшим.

Комендантша уткнулась в дисплей, неуверенно щелкала кнопками.

– Екатерина Матвеевна, – осторожно начал я. – Извините, что побеспокоил…

Я помолчал.

Моя просьба выходила из общего ряда.

Я знал, что результат может всецело определиться впечатлением от первых слов.

– Я бы хотел…

– Ты математик? – перебила она. – В компьютерах шаришь?

– Я физик, – ответил я. – Но… немного шарю. Вам что нужно? Установить обновления, почистить реестр? Или добавить фильтр на почту?

– Нет, у меня с Офисом бес знает что творится.

– А что именно? – уточнил я. – Слетел шаблон, глючат шрифты?

В офисном пакете я разбирался лучше иного программиста.

Дома мне приходилось даже ставить релиз 2003 года на «десятые» Windows, которые ее официально не поддерживают.

Наш школьный историк любил писать мемуары, но «ленточные» меню поздних версий вводили его в ступор.

Я помог и получил пятерку в четверти.

– Да нет, хуже. Сама не пойму. Начинаю поправлять – глотает буквы. Что-то сломалось, а что – понять не могу. Ничего не трогала, не роняла, только пыль утром протерла.

– Понятно, – сказал я. – Ничего не сломалось, все проще некуда. У вас нажалась клавиша вставки.

– Что нажалось? Не понимаю. Объясни по-человечески. А лучше посмотри-ка сам!

Я зашел за стол, комендантша откатилась назад, давая место.

Офисное кресло недовольно скрипнуло.

Я увидел колени – большие, круглые, красивые в коричневатых колготках.

Заметив мой взгляд, она одернула черную юбку.

Груд тоже была большой, но доверху застегнутые пуговицы не давали рассмотреть ничего существенного.

Я, конечно, не имел в мыслях плохого, но чисто автоматически уставился и туда.

Бюстгальтер под блузкой, кажется, был черным.

Я склонился к монитору.

В узком, свернутом окне висел текст:

«По результатам минувгода…»

Я нашел клавишу «Ins» – на древней клавиатуре засунутой черт знает куда – нажал.

Оповещение «ЗАМ» в строке меню потухло.

Я развернул окно во весь экран, выпрямился.

– Все нормально, Екатерина Матвеевна. Можете работать. Но проверяйте, на нажаты ли случайно «Капслок», «Инсёрт» и прочие, которые все портят.

– Спасибо. Ты великий шаман!

Вспыхнула короткая улыбка, от которой лицо преобразилось: просветлело, сделалось привлекательным.

– Проси, что хочешь.

В голосе не было издевки.

– Говори, что тебе нужно?

– Мне…

Я сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.

–…Мне бы хотелось переехать в другую комнату.

– А что так?

Вопрос прозвучал по-доброму.