— Спасибо. — Захожу в лифт следом за массивной фигурой. — Твоя девушка знает, что я буду жить с тобой? — Интересуюсь и тут же ловлю на себе снова этот взгляд с приподнятыми бровями вверх. Что, снова глупый вопрос задаю? — Наверное никому лучше не надо знать, где я нахожусь, да? Слушай, ну а если она заявится к тебе внезапно в гости и увидит меня?

— Не заявится. — Грубо чеканит ответ Артём и выходит из лифта, я же семеню ногами за ним.

— Почему?

— Потому что моя квартира не проходной двор. — Подходит к железной двери и прокручивает ключ в замочной скважине.

— Ну да, конечно. — Хихикаю намекая на себя.

— Верницкая, — Резко разворачивается ко мне и наши тела чуть не соприкасаются друг с другом. Воздуха моментально перестало хватать. Вскидываю голову вверх для того, чтобы заглянуть в лицо Артёма, он тем временем смотрит на меня сверху вниз из-под опущенных ресниц. — Ты переступаешь порог этой квартиры только потому, что Костя слёзно об этом просил. Но если ты будешь меня раздражать, то никакой брат тебе не поможет. Вылетишь, как пуля из автомата.

— Или пробка из бутылки. — Улыбаюсь в ответ, но улыбка моментально пропадает, когда ловлю на себе убийственный взгляд Дёмина. — Ладно, Артём Вадимович, слушаюсь и повинуюсь. — Отвожу взгляд в сторону. — Экскурсию хоть проведёшь? Или сама разберусь?

Квартира у Артёма красивая, просторная. С новым ремонтом, ничего лишнего. Правда тона слишком тёмные и серые, я такое не люблю, но выглядит всё под стать мужчине.

По правую сторону в коридоре сразу же оказывается дверь в санузел. Если пройти вперёд до упора, то наткнёшься на две спальни. Одна гостевая, где буду располагаться я, а вторая Дёмина, в которую нельзя заходить, таков указ царя. Дальше проход идёт направо буквой «Г», и мы оказываемся в гостиной, которая совмещена с кухней.

— Говорю сразу, я люблю чистоту. Никаких волос разбросанных по: полу, сливу, умывальнику. Про сотню косметических баночек тоже забудь. Выдам хозяйственное мыло и хватит с тебя. — Смотрит на меня в упор.

— Очень смешно. — Кривлю лицом в ответ.

— Так я и не шучу. Я голову мою детским мылом и посмотри, — Крутит головой демонстрируя свою шикарную блестящую шевелюру. — Ты о таких волосах только мечтать можешь.

— Если твои гены сработали на ура — поздравляю! Я же без своих баночек, буду ходить скоро как отец — с залысиной!

— У него залысина? — Удивляется мужчина.

— А то! Он же операцию делал по пересадке волос, чтобы… — Начинаю увлекательный рассказ, как меня резко перебивает Артём.

— Даже знать не хочу подробностей, но, Верницкая, банок, от твоего душещипательного рассказа, больше не станет. Только гель для душа и шампунь. А барахлом будешь заставлять свою ванную, не мою.

— Изверг.

— Посуда. Она всегда должна быть вымыта! Поели — помыли. Приготовили — помыли. Никаких потом. Сразу же за собой надо убрать! Плиту тоже сразу же протирать! И полы… Белые носки должны такими и оставаться. Всё ясно?

— Ты вот сейчас так расписал всё подробно, как будто я свинья какая-то! Ты бы ещё рассказал, как ёршиком для унитаза пользоваться!

— Алис, не забывай, что я знаю тебя очень давно и бывал в твоей комнате. Поэтому я бы с удовольствием и про ёршик напомнил.

— Да блин! Я же не готовилась к гостям тогда! А вы ввалились в комнату, как снег на голову!

— То есть, ты убираешься только к приходу гостей, создавая видимость хозяюшки? — Голос насмешливый. Обижает меня, пытается задеть.

— А знаешь что? — Подхожу поближе, теперь я могу рассмотреть каждую морщинку на лице мужчины. Нет, лучше бы не подходила! Взгляд то и дело падает на губы. — Я и правда не люблю выдраивать квартиру. Могу спокойно оставить посуду на ночь и только утром помыть. Мои волосы забивают слив, потому что я линяю, как собака. И я не обязана превращаться в Золушку для тебя, Артём. Не я тебя просила мне помогать, а мой брат. Вот пусть приходит и выдраивает. И вообще, с твоими деньгами, можно было бы и домработницу нанять.

— Она у меня есть. — Вижу, как мужчина пытается подавить улыбку на лице.

— Ты чисто завёл разговор, чтобы тыкнуть носом в прошлое? Напомнить, как застал меня врасплох и увидел в заляпанной жиром футболке. Разбросанными чипсами по кровати и валяющимися пустыми банками из-под газировки на полу?

— Может быть. — Щурится и низким сексуальным голосом говорит. — На тебе тогда не было ничего кроме этой уродливой футболки и детских трусов с сердечками. — Облизывает пересохшие губы в то время как я ничего не слышу кроме стука собственного сердца. — А нет, было ещё кое-что.

— Что? — Выдавливаю из себя. Не дышу. Ей богу, не дышу! Мужчина наклоняется ко мне. Дыхание щекочет ухо.

— Мех на ногах. — Резко отстраняется с язвительной улыбкой на физиономии. Вот же козёл! Я аж ахаю от внезапности его слов. — Ты до сих пор их не бреешь?

Демонстративно проходится взглядом по моим ногам. Нет, Артём всегда был с придурью, но вот чтобы настолько! Либо я уже отвыкла! Либо просто не знала настоящего его. Мы пересекались редко, а если и случалось, то буквально на пару минут, не больше.

— Ммм… — Стонет мужчина. — Эпиляция? Везде?

— Хочешь проверить? — Беру на понт. Тут-то Дёмин и поплыл, ухмыльнулся и небрежно потёр затылок. Затем с лица пропали все эмоции, и оно снова начало неумолимо просить кирпича.

— Иди спать.

— Переодеться во что-нибудь дашь? Моя пижама впитала в себя запах сигаретного дыма. Твой должник чуть ли не всю пачку выкурил, пока меня вёз.

— Должник? — Голос Артёма становится жёстче, с небольшим надрывом. — Что он тебе сказал?

— Да ничего особенного.

— Что он тебе сказал?! — Повторяет, чуть ли не выделяя каждую букву. И чего так занервничал? Видимо тема жены для него табу.

— Сказал, что самоубийца, потому что везёт меня. И что делает это, потому что тебе должен. — Включаю любимый синдром дурочки. — Кстати, почему он тебе должен?

— Не твоё дело. — Заходит в свою комнату, а затем тут же выходит швыряя в меня белоснежную рубашку. — Спокойной ночи!

14 — глава

Уснуть нормально у меня так и не получилось. Живот сводило в неконтролируемых спазмах, а в районе груди давило булыжником. Я ощущала всем телом, что-то происходит. Именно поэтому уже в шесть утра вскочила с кровати. Не могла больше себя заставлять просто лежать.

Когда выхожу из спальни, слышу журчание воды в ванной комнате. Кому-то тоже не спится. Прохожу на кухню и по-хозяйски открываю холодильник. Сказать, что мышь повесилась, язык не повернётся. Кроме яиц и молока ничего нет. Артём воздухом что ли питается?

Под своё же ворчание достаю ингредиенты и на скорую руку готовлю омлет. Надо отправить Дёмина в магазин, это же не дело с таким пустым холодильником жить. Я, как представитель человека на которого постоянно нападает жор, очень сильно возмущена.

Омлет как раз готов к тому времени, когда на кухню заходит Артём. На нём одно полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. Издевается что ли? Или может просто забылся?

Скольжу взглядом по рельефному смуглому телу, перехожу на руки, которые разукрашены различными татуировками. Хочу изучить каждую. Провести пальцами по рисункам, любоваться ими, целовать.

Так, ну это уже какой-то фанатизм! Мне же не четырнадцать лет! В конце концов, у меня муж есть, которого до недавнего времени, я боготворила и считала лучшим мужчиной в мире. Только вот почему тогда при виде Артёма дыхание спирает? Почему колени подкашиваются и хочется визжать, как умалишённая?

— А я… омлет нам приготовила. — Заставляю себя перевести взгляд на лицо мужчины. — Ты вообще не ешь что ли? В холодильнике, где-то забившись в угол, плачет мышь.

— Я заказал еду и её должны скоро привезти. — Безразличным тоном говорит, взъерошивая рукой мокрые после душа волосы. — Готовить, Верницкая, не надо!

— В смысле? — Тут же теряюсь.

— Когда я дома, то заказываем еду из ресторана. Когда меня нет, готовь, но только для себя и желательно съесть до моего возвращения. Терпеть не могу женщину на кухне. — Начинает уходить в свою комнату.