Послышалось недовольное похрюкивание. Да, кабан. Возможно, сочный. Дикие кабаны другими и не бывают.

Викториан собрался… Выждал немного, определяя точное местоположение кабана… И ринулся вперёд, вырывая за собой траву, ветки, куски земли, отчего кабан громко хрюкнул и тут бросился убегать, попирая заросли.

Викториан чуть притормозил, наслаждаясь своей властью – да, он охотник, а кабан – тварь дрожащая, вот так-то… Конечно, для Кербероса он сам стал бы дичью, но…

Викториан сплюнул и отогнал от себя эти мысли. Плевать на того ублюдка, пусть куражится, он ещё придумает, как достать его. Где же он может быть? Хотя об этом он подумает позже, сейчас его дичь может сбежать и придётся ему лапу сосать, ну хорошо, что лапу всего лишь, а ведь пришлось бы как Керберосу – …

Кабан, по звуку, ушёл уже довольно далеко, поэтому Викториан побежал за ним лёгкой трусцой, ведь он прекрасно знал, что может догнать его в любую секунду, пусть пока побегает, жирок нагуляет…

Но внезапно вампир остановился, забыв о своей добыче. Он почувствовал на себе чей-то взгляд, словно кто-то целился в него из ружья. Викториан стал медленно оборачиваться, стараясь не шуметь.

– Стой, где стоишь, – твёрдо послышалось сверху.

Вампир резко поднял голову – ничего, лишь тьма. Кто-то засел наверху, среди кронов, и теперь решил насмехаться над ним. Может, это Керберос? Ну да, всплыл сразу, как только он его вспомнил, сразу видно – хороший человек. Нет, ну а что такого он подумал про демона, чтобы тот его сцапал? Да вроде ничего, никакого ведь злого умысла не было. Да и вообще, голос не слишком-то и похож…

– Если ты дёрнешься, я тебя прикончу прямо на месте, – сообщил незнакомец. Голос его был слишком мужественен и твёрд, это явно не подземная полудевка.

– Кто ты такой? – спокойно спросил вампир, готовясь броситься прочь.

– Если ты побежишь, пощады от меня не жди, – напомнил голос. – Тебя не должно беспокоить, кто я такой… Просто отвечай на мои вопросы, понял?

– Ладно, – после небольшой паузы согласился Викториан, в голове прокручивая всевозможные варианты побега.

– Ты – вампир, – предположил голос.

– С чего ты взял? – поинтересовался вампир, хотя понимал, что это глупый вопрос, ведь люди за кабанами не бегают по лесу с голыми руками, да ещё ночью.

– Люди за кабанами по ночам не бегают, – ответил незнакомец. – Ты, конечно, знаешь про пожар в городе вампиров…

Викториан не знал, что ответить, поэтому решил тактично промолчать. Но незнакомцу

ответ и не требовался, поэтому он продолжил:

– …поэтому мне ответь мне, где сейчас воины, устроившие пожар в городе?

– Ты от Кербероса? – неожиданно спросил Викториан.

– Да хоть от мамки его, тебе-то какое дело? – раздражённо ответил незнакомец. – Я сейчас спущусь сам, а потом шкуру с тебя спущу, если ты мне не ответишь.

Неожиданно Викториану разонравился тон этой беседы. Какое право он имеет с ним так разговаривать? Он вообще-то сын Амадея, грозы всех вампиров за этими землями.

– Хорошо, но я не знаю, о чём ты говоришь, – стал отрицать всё Викториан, как заправский посетитель комнаты дознавателя.

– Ты видел, куда они ушли? Ты же как-то уцелел, – повторил странник.

– Может, видел. А может, и нет, – умиротворённо ответил вампир. – А может, пошёл ты?

Незнакомец ничего не сказал, просто плюхнулся с дерева вниз, взметнув листья и пыль.

– Я тебя предупреждал? – спросил он.

– Да, – согласился Викториан, рассматривая статного мужчину в пальто со светящимися пуговицами и золотой маске. – Ты что, на маскарадный бал опаздываешь?

– Ну, что ж, – кивнул незнакомец. – Если ты не хочешь по-хорошему, то пусть будет по-плохому… – он поднял руку и стал медленно сжимать кулак. – Легко ли тебе дышится этой чудной ночью?

– Легко, – удивлённо ответил Викториан, с интересом наблюдая за манипуляциями беловласого человека.

– И тебе разве не хочется вздохнуть полной грудью? – сквозь зубы цедил незнакомец, изо всех сил сжимая руку.

– Нет, – снова ответил Викториан и ещё больше изумился. – Ой, ты – воин Зодиака, что ли? А что сделать пытаешься?

От такой наглости Брат Гемини сам чуть не задохнулся, только сейчас осознав, что вампирам не нужен такой драгоценный кислород.

– Хорошо, может, так тебе будет приятнее? – спросил он и махнул рукой в сторону вампира. Порыв ветра с жутким завыванием, закружив землю и листья, вырывая небольшие деревца, отбросил Викториана прочь, шмякнув его тело о крепкий дуб.

– Да, – сдавленно ответил вампир, поднимаясь. – Может, тебе нравится бегать?

Он молниеносно сорвался с места и растворился в ночи, что ничуть не смутило Брата Гемини, который тут же вспорхнул орлом и поднялся над лесом, выискивая цель для удара. Его взгляд сразу стал многократно зорче, включилась абсолютная ночная видимость, и он стал замечать малейшее отклонение веточки на дереве, самое небольшое, даже полёт комара. Естественно, бегущее тело Викториана по сравнению с ними выглядело бревном в глазу. Орёл стал пикировать, крыльями сохраняя баланс своего смертоносного тела. Теперь он был охотником, а Викториан стал дичью.

По здешним узким тропинкам, конечно же, не разгонишься, поэтому Викториан свернул в самую глубокую чащу, чтобы затеряться среди кустарников и деревьев, что росли вплотную. И тут же ему в спину пришёлся тяжеленный удар, впечатавший вампира в землю прямо лицом вниз. Челюсти с хрустом сложились подобно картонным, клыки вылетели океанскими брызгами. Вампир издал протяжный стон.

– Неплохой удар, верно? – спросил Брат Гемини, спрыгнув рядом с ним уже в облике человека. – Может, теперь ты мне расскажешь? Или ты так любишь боль?

Викториан медленно приподнялся на локтях, поднял вымазанное грязью и кровью лицо на охотника и впился в него своим яростным взглядом, однако, сделал это молча. Немудрено, где это видано, чтобы со сломанными челюстями разговаривали?

– Конечно, – согласился орёл. – Почему не сказать сразу? Почему надо всё усложнять?

Аристократ наклонился к вампиру и, бережно взяв его за плечи, начал поднимать.

***

Он сидел за большим красным столом и, ловко орудуя чёрным пером, что-то писал. По

одну сторону от него были аккуратно сложены какие-то заполненные листы, выдавая в нём педанта. С другой стороны стояла золотая чернильница, в которое окуналось его восхитительное перо. Рядом с ней – песочные часы.

Стояла практически полная тишина, лишь сзади него потрескивал камин, да поскрипывало перо, выводя аккуратные буквы. Почерк у него был великолепный, под стать его внешнему виду.

Первые слова, которые приходили в голову, глядя на него: педант, интеллигент, джентльмен с голубой кровью и белой костью. Глаза его были действительно ярко-голубые, но какие-то холодные, как будто два осколка льда. Чёрная густая шевелюра лишь подчёркивала его благородную бледность и острые черты лица. Камзол вишнёвого цвета в свете камина выглядел каким-то зловещим и тёмно-красным. Он внимательно вглядывался в свои письмена, будучи совершенно сконцентрированным на работе.

Он явно не был простым писарем, ведь у него был свой просторнейший кабинет, чьи стены были украшены множеством картин. Правда, на картинах было написано непонятно что: какие-то линии, круги, звёзды… Но изображено всё было весьма интересно. Одна картина выглядела как квадрат с множеством квадратов внутри, и если туда смотреть долго, то могло показаться, что вот сейчас закружится голова, и ты провалишься куда-то в небытие…

В дверь постучали – громко и нервно, отчего этот человек закатил глаза, вздохнул, сказал что-то на непонятном языке, а потом сказал:

– Войдите.

Слово прозвучало как «войдьит̀е», что недвусмысленно давало понять, что этот язык ему неродной. Даже, можно сказать, весьма чужой.

Плавно открылась дверь, и в кабинет заглянуло существо в чёрном балахоне с капюшоном. Оно отвесило лёгкий поклон и прошептало:

– Тут к вам пришли, великий господин.