Мы отправились в полицейское управление, чтобы воспользоваться телефоном. Мне нужно было поговорить с офицером уголовного розыска, дежурившим ночью в полицейском участке на Теннент-стрит. Мне повезло. К телефону подошел детектив-констебль Джозеф Брайсон. Я попросил его сообщить Брайану Макартуру, детективу-инспектору, когда он придет утром на работу, что я всю ночь был на ногах и собираюсь лечь спать на несколько часов. Детектив-инспектор должен знать, что если Специальный отдел решит провести операцию по аресту вместо явного присутствия полиции, у них вполне могут быть трое или четверо заключенных до 10 утра. Ему также пришлось бы иметь дело с несколькими местами преступлений, и поэтому потребовались бы дополнительные силы уголовного розыска. Он должен привести в готовность криминалистов для сбора отпечатков и фотосъемки, а также детективов для опроса подозреваемых в участке Каслри, если будут какие-либо аресты. Быть предупрежденным означало быть вооруженным в ситуациях, подобных этой, и я знал, что Брайан был бы рад опережать события.

Джо, очевидно, был занят тем, что делал заметки. На другом конце провода воцарилось молчание. Никаких вопросов. Не нужно повторяться. Старый добрый надежный Джо.

— О, и Джо, — добавил я запоздало, — скажи ему, чтобы он не звонил мне домой до 12 часов дня, пожалуйста.

Джо рассмеялся.

— Нет проблем, шкипер, — сказал он.

Мы с Тревором покинули участок Каслри, чтобы отправиться домой. Мы были измотаны: до этого звонка от Сони мы уже отпахали 16-часовой рабочий день. Мы сделали все, что было для нас возможно. Мы прошли к моей машине и поехали ко мне домой в Баллироберт, графство Антрим. Отсутствие какой-либо немедленной информации от нашего контактного лица в Специальном отделе указывало на то, что власть имущие, более чем вероятно, выбрали более мягкий из двух возможных вариантов действий: они, вероятно, пошли на прерывание операции. Они наводнили бы Лигониэль полицией в форме, чтобы помешать ДСО осуществить приказ на убийство. В конце концов, мы очень опоздали с докладом нашему контакту в Специальном отделе. Но таковы были трудности этой области полицейской работы. Я знал, что это не точная наука, но от этого не становилось легче смириться с тем, что в данном случае у нас может не быть шанса привлечь этих головорезов к ответственности.

Когда мы подъехали к моему дому, Тревор наполовину упал в свой «Форд Сьерра». Он тоже был опустошен. Ответственность, давление были потрясающими. Что, если что-то пошло не так? Что, если подразделение ДСО вошло с другого направления и не увидело машины КПО? Что, если Соня неправильно узнала день? Об этом было невыносимо даже думать. Мои мысли были полны всего этого, когда я разделся и залез в душ. Струящаяся по мне вода освежала, и я простояла под душем дольше обычного, пытаясь позволить воде смыть мои страхи неудачи. В любой другой сфере жизни неудача была приемлема: всегда была возможность просто попробовать еще раз. Но неудача в этих ситуациях, когда речь шла о жизни и смерти, была немыслима. Последствия того, что вы ошиблись в качестве сотрудника полиции в Северной Ирландии в то время, могли привести к смерти коллеги, ценного источника или невинного гражданина. Я забрался в постель. К этому времени было около 7.45 утра. Ребекка уже встала и была занята подготовкой мальчиков к школе.

У меня возникло искушение не засыпать и послушать свой личный полицейский карманный телефон. Я был не в состоянии этого сделать. В тот момент, когда моя голова коснулась подушки, я крепко заснул. Казалось, я проспал всего несколько минут, когда Ребекка резко разбудила меня и протянула телефон.

— Это детектив-инспектор Макартур, — сказала она. Я поднес телефон к уху и не услышал ничего, кроме жуткой тишины.

— Брайан? — рискнул я.

Внезапно на другом конце провода возникло оживление.

— О, Джонти, да, это ты. Послушайте, спасибо за ваше предупреждение. Это вывело меня далеко вперед. Ваша операция прошла успешно, — сказал детектив-инспектор Макартур.

Инспектор ввел меня в курс дела. Двое членов ДСО в угнанном такси «Форд Сьерра» были арестованы, когда подразделение спецназа протаранило их автомобиль. Двумя арестованными, направлявшимися в Каслри, были Джордж Уотерс-младший и Дэвид Рид. Уотерс сидел на заднем сиденье угнанной машины, положив на колени автоматическую винтовку VZ58. Оружие было полностью заряжено, к нему была примотан запасной магазин. У Рида был револьвер 38-го калибра. Еще трое подозреваемых ДСО были арестованы за угон такси. Арестованные направлялись в Каслри, и продолжались обыски.

Детектив-инспектор похвалил меня за хорошую проделанную работу. Он попросил меня как можно скорее приступить к работе в управлении уголовного розыска на Теннент-стрит. Люди, занимающие высокие посты, задавали вопросы, а он не знал некоторых наиболее важных ответов.

— О, и… — добавил он.

— Да, сэр? — ответил я.

— Уотерс держал эту винтовку на автоматическом огне. Он бы разрезал эту 4-летнюю девочку пополам в попытке убить ее отца, — заключил он.

Я положил трубку. Адреналин снова хлынул рекой. Я больше не чувствовал ни малейшей усталости. Удивительно, каким выносливым может быть человеческое тело.

Я улучил минутку, чтобы позвонить Тревору. К телефону подошла его жена Барбара: Тревор все еще спал.

— Когда он проснется, скажите ему, что у нас в мешке пятеро заключенных, включая Джорджа Уотерса, — сказал я.

Честная игра со стороны нашего контакта в Специальном отделе: он преуспел чрезвычайно хорошо за очень короткий промежуток времени. Это было доказательством того, чего можно было бы достичь, если бы наши два отдела сотрудничали друг с другом. Теперь пришло время приступить к какому-нибудь настоящему делу. Это справедливо подняло бы переполох. Безжалостное подразделение ДСО облажалось во второй раз всего за несколько месяцев. Улицы Северного Белфаста были намного безопаснее, когда подобные террористы находились под стражей и им грозили длительные тюремные сроки. Более того, был бы послан четкий сигнал другим лицам, думающим о причастности к аналогичным преступлениям. Работая сообща, сотрудничая и доверяя друг другу, мы могли бы уничтожить эти полувоенные формирования вшестером. Тревор и я часто доказывали, что мы можем поставлять разведданные; Специальный отдел располагал всеми ресурсами, необходимыми для борьбы с вооруженными террористами. Я оделся и немедленно направился в казармы на Теннент-стрит. Наш контакт в Специальном отделе видел, как я прибыл в участок. Он был на верхней площадке лестницы перед своим офисом. Он поздоровался со мной и пожал мне руку.

— Когда у тебя будет возможность, Джонстон, приходи в наш офис: здесь есть кое-кто, кто хотел бы с тобой встретиться, — сказал он.

Я не ожидал еще одной лекции о демаркации от какого-нибудь старшего офицера Специального отдела.

— Они не базируются здесь, — сказал он, улыбаясь. — Честно говоря, — добавил он.

Я попросил его подождать, пока я явлюсь на дежурство в управление уголовного розыска. Офис превратился в бурлящий улей. Было много сердечных поздравлений от большинства моих коллег из уголовного розыска. Однако я знал, что найдутся и офицеры, на которых эта «Гроза протестантов» произведет меньшее впечатление. И все же, если то, чего мы только что достигли, было равносильно «Грозе протестантов», я был счастлив быть частью этого. Любой офицер КПО, который думал иначе, по моему мнению, остро нуждался в психологической помощи. Я бы справился с проблемой неодобрения со стороны коллег, если бы и когда она подняла свою уродливую голову. Были спасены две жизни, как кто-то мог судить об этом в негативном свете?

Я снял пиджак и помог своим коллегам разобраться с массой бумажной волокиты, возникшей в результате нашей успешной операции. Я был так занят этим, что совершенно забыл о просьбе моего контактного лица в Специальном отделе присоединиться к нему в офисе Специального отдела. Лишь некоторое время спустя он пришел в кабинет детектива-инспектора. Он указал, что я должен присоединиться к нему в коридоре. По его словам, его коллеге пришлось уйти.