Я запросил и быстро получил разрешение от уголовного розыска на самом высоком уровне на встречу «Икса» с Тревором Макилрайтом. Часть меня надеялась, что я ошибаюсь, что произойдет какой-нибудь неожиданный поворот, который покажет, что наши подозрения в отношении Алека необоснованны.
У нас с Алеком и раньше было много подобных трудностей. Мы знали, на что он был способен. Но, конечно, даже он не стал бы ставить под угрозу операцию Специального отдела и срывать расследование детектив-сержанта о вымогательстве? Это действительно вообще не имело никакого смысла.
Мы подобрали «Икса» и поехали в сельскую местность недалеко от Темплпатрика. Он сразу же спросил Тревора, имея в виду меня: «Что он здесь делает?» Мое присутствие заставляло его чувствовать себя неловко, но потом в течение многих лет я играл с ним официального парня, «страшилу». Он знал о моей репутации, что я сажаю таких людей, как он, в тюрьму. Он уважал меня за это, но он никогда не собирался относиться ко мне с такой теплотой, как к Тревору. Никто из них этого не делал. Такова была природа ролей, которые мы с Тревором взяли на себя. Мы разыграли это в «горячую» и «холодную» игру, в совершенстве используя хорошо проверенный сценарий «хороший полицейский/плохой полицейский», «друг/враг». Так как Тревор его убедил, за очень короткое время «Икс» успокоился.
Я позволил им обменяться любезностями. Было важно, чтобы они это сделали. Затем я перешел прямо к сути: почему Томми подвергся остракизму? Что ДСО знала о машине, которую Томми предоставил в распоряжение для их предстоящей попытки убийства? У «Икса» были ответы на все вопросы. Он сказал, что дядя «Игрека» был резервистом КПО в участке Уайтабби или был очень дружен с тамошним сотрудником из резервистов КПО. Как бы то ни было, очевидно, этот полицейский резерва подслушал, как группа Специального отдела за соседним столиком обсуждала тот факт, что стукач по имени Томми позволил им установить «жучок» в машину, которая должна была быть использован ДСО при убийстве.
«Икс» сказал, что «Игреку» очень повезло, что разговор был подслушан, потому что «Игрек» вызвался быть настоящим стрелком и, таким образом, одним из тех людей ДСО, которые должны были садиться в ту машину. Я был по-настоящему зол. Я сказал «Иксу», что сотрудники Специального отдела не обсуждают открыто своих информаторов или свои операции в полицейской столовой. Он сказал, что надеется на обратное, но что «Игрек» обратился с этой историей в ДСО Шенкилла, и они отнеслись к ней достаточно серьезно, чтобы отменить операцию и подвергнуть Томми остракизму. Теперь мы точно знали, что произошло.
«Икс» рассказал нам, что Алек и другие сотрудники Специального отдела предупредили его, чтобы он не приближался к гостинице «Раффорт Инн», поскольку у отдела уголовного розыска там были спрятаны видеокамеры, чтобы поймать людей ДСО, шантажирующих владельца. Он сказал, что более чем вероятно, что Алек также предупредил «Игрека», потому что Алек сказал ему, что «Игрек» тоже работает в Специальном отделе. Он сказал нам, что Алек явно стремился поднять «Игрека» на ранг выше его собственного в качестве информатора. Согласно «Икс», ДСО подозревали, что «Игрек» является информатором, но они не могли быть уверены. Он также не сомневался, что именно Алек предупредил «Игрека» о жучке в машине. Он сказал, что не знает кого-либо из высокопоставленных членов ДСО, которые поверили бы в эту историю с резервистом.
Пока я сидел в той полицейской машине, я приходил во все большее и большее негодование. Я спросил о Томми. «Икс» сказал мне, что Томми хорошо справлялся с опровержениями, но, поскольку он был «фением» (католиком), было вероятно, что ДСО допустит ошибку в сторону осторожности и убьет его. Не только из-за жучка, но и потому, что они не могли рисковать тем, что он побежит в полицию и даст показания под присягой на многих других членов ДСО.
«Икс» говорил о вероятности того, что Томми будет застрелен так небрежно, как если бы он был надоедливой мухой, которую собирались прихлопнуть. Его безразличие к бедственному положению своего лучшего друга еще больше разозлило меня. Это была не игра: жизнь Томми была в опасности. Теперь у нас был четкий долг сделать все, что в наших силах, чтобы изменить этот ход событий, если это вообще возможно.
Мы провели несколько часов с «Иксом». Он всегда подозревал, что Томми передал информацию Тревору и мне, и вот мы подтверждаем это нашими вопросами. Ему было все равно. Как и Томми, ему нужна была страховка в виде убежища, куда можно было бы убежать и к кому обратиться, если ДСО когда-нибудь отвернется от него. Как они неизбежно сделали бы. Мы обратились к нему с просьбой использовать его авторитет, чтобы посеять сомнения в умах старших сотрудников ДСО в том, что Томми, возможно, все-таки не стукач. Он согласился, что вполне возможно, что он мог бы изменить ситуацию, если бы захотел.
— Что, если я не смогу, Джонти? Что, если Томми замочат [убьют]? — спросил он небрежно.
Он задел за живое, и я не выдержал. Я сказал ему, что если с Томми что-нибудь случится, то я приведу в действие достаточно «замеса», чтобы его постигла та же участь. У меня не было намерения делать ничего подобного, но он не должен был этого знать. Он проработал в Специальном отделе уже так долго, что точно знал, насколько вероломными способны быть сотрудники полиции, когда им это выгодно. Его восприятие меня было таким, как и этих людей. Моя угроза возымела желаемый эффект. Он свирепо посмотрел на меня. Напряжение между нами было почти осязаемым. Я резко прервал встречу, сказав ему, что его друг из Особого отдела Алек ничего не узнает о нашей встрече, если он сам не расскажет об этом.
Мы не зарегистрировали нашу встречу с «Иксом» в нашем Региональном разведывательном подразделении (РРП), как от нас ожидали. Мы также не согласовали это со Специальным отделом, как того требовали от нас правила. Однако у нас были полномочия встретиться с ним от старшего сотрудника уголовного розыска. «Икс» ясно понимал эту позицию. Он пообещал нам, что сделает все, что в его силах, чтобы попытаться как можно больше заронить сомнений в нынешних подозрениях ДСО в том, что Томми был стукачом.
Когда мы собирались расстаться, «Икс» обратился с разумной просьбой. Он хотел, чтобы мы организовали встречу между ним и старшими офицерами уголовного розыска. Он стал очень настороженно относиться к Специальному отделу, и особенно к Алеку. Я мог бы увидеть заслугу в такой встрече. Если бы вы не слышали этот перечень предательств из первых уст, вас можно было бы простить за то, что вы в это не поверили. Я знал нескольких очень порядочных офицеров Специального отдела, которые бы в это не поверили. «Икс» также стремился к тому, чтобы я не «замешал» его с ДСО, как я угрожал, что могу это сделать. Я знал, что любая помощь, которую мы получим от «Икса», будет направлена как на его собственное самосохранение, так и на защиту жизни Томми. Это была грязная война, и некоторые офицеры Специального отдела, очевидно, были не прочь подвергнуть жизни опасности, до тех пор, пока это не касалось их собственных жизней. Эти люди без колебаний предприняли бы любой курс действий, который пошел бы на пользу их собственным планам. Казалось, для некоторых из них законность или даже нравственность того, что они делали, никогда не была проблемой. Это было из области фантастики, все равно что действовать в мире зеркал. Я полностью осознавал, что мой статус КПО не защитит меня от такого рода безжалостности Специального отдела. Можно было так легко оказаться не на том конце грязного трюка Специального отдела, и я сам часто там бывал.
Мы с Тревором отвезли «Икса» обратно к его машине и высадили его. Я видел, что «Икс» был не слишком доволен, но мне было все равно. Насколько я был обеспокоен, он больше не был подходящим человеком для того, чтобы быть источником. Тем, кто был причастен к убийству, в этом отношении не было места. Убийце не было другого места, кроме как в тюрьме: я всегда ясно давал это понять. «Икс» был ходячим кошмаром. Абсолютная виновность. Как Специальный отдел мог этого не видеть? Или это был тот случай, когда они точно знали, кем он был, но предпочли игнорировать это, пока они все еще могли использовать его, чтобы делать все необходимое внутри ДСО для продвижения своих собственных извращенных планов. Если в этом время люди были убиты им или по его указанию, разве это не имело для них значения?
