— А что было с Заточкой? — придирчиво спросила девочка.

Да, сказку надо было завершить по сказочным законам.

— Однажды Заточка напился и забыл накормить своего крокодила. И тот съел хозяина, а сам удрал в скалы…

— Ну и поделом ему, этому Заточке! — буркнула Викки и, не сказав больше ни слова, вновь нырнула под одеяло и накрылась с головой.

Сандра немного постояла у кровати, держа на губах безмятежную улыбку.

Похоже, не получилось. Единственное, что заинтересовало Викки, — это судьба злодея. Вернее — его наказание. Скверно, очень скверно, хреновый из вас педагог, мисс Леман.

Однако педалировать и давить сейчас нельзя ни в коем случае, иначе сопротивление окажется куда активнее и результат выйдет противоположным желаемому. Вы свое дело тут сделали, мисс Леман, сказки тем и хороши, что откладываются на подсознание даже у тех, кто их вроде бы не понял или не запомнил, и могут сработать позже. Вот и будем надеяться, что и эта сказочка тоже сработает, и сработает вовремя. А сейчас остается лишь пожелать спокойной ночи и поспешить к другому ребенку — надеясь, что хотя бы там еще не слишком поздно.

22. На ступеньках

Шир, Второй Экваториальный округ, усадьба «Зеленые холмы»

Сандра Леман

вечер после первого выходного

О судьбе Рэнди Сандра узнала от Дороти Дженкинс. Оказывается, во время общей паники некий героический лакей по имени Финеас Белл решил запереть опасный механизм в подсобке для старого хлама. Киборг пошел за Беллом безропотно, хотя у того и не было прав управления.

— В подсобке? В какой подсобке?

— В той, что возле пожарной лестницы. Там у нас хранятся пылесосы.

— Пыле… Так. Поняла. И еще одна просьба. Финеас Белл — это такой… с ушами, да? Помню… Будьте добры, предупредите его, чтобы в ближайшие несколько дней он обходил меня как можно дальше. Я ему не киборг, я и прибить могу!

И, оставив ошарашенную Дороти беззвучно открывать рот, ринулась по коридору.

Бедный мальчик. И Браун его бросил, ушел к Викки. И она, Сандра, девчонке сказки рассказывала. А Рэнди тем временем торчал в подсобке со старыми пылесосами и окончательно проникался мыслью, что он — оборудование, причем оборудование бракованное, никому не нужное, которое подлежит только лишь утилизации…

Дверь подсобки была пластиковой и такой хлипкой, что киборг смог бы ее выбить плевком. И закрывалась, смешно сказать, на щеколду.

Коридор освещался крохотными лампочками-ночниками. Когда Сандра распахнула дверь в подсобку, первое, что бросилось ей в глаза, — белое пятно рубашки. Лицо Рэнди было серым, сливалось со стеной — во всяком случае, так показалось в первое мгновение.

— Пойдем, — хрипло сказала Сандра и потянула воспитанника за рукав.

Тот подчинился молча… хорошо, что молча! Если бы он произнес хоть одну «программную» фразу, она бы разрыдалась. А реветь сейчас было никак нельзя.

Сандра сделала несколько шагов от подсобки — и почувствовала, что подкашиваются ноги. Не дойдет она ни до какой комнаты!

Ну и ладно, ну и плевать. И не нужна ей вовсе никакая комната. Рядом есть лестница, такая удобная, с широкими ступеньками…

Опустившись на третью ступеньку уходящей вверх винтовой лестницы, Сандра приглашающе похлопала по ней ладонью: садись, мол… Вроде как она села не потому, что боится упасть. Вроде как она с самого начала именно тут и собиралась поговорить.

Помедлив долю секунды, огромный боевой киборг опустился с ней рядом так легко и бесшумно, словно сухой лист спланировал. Уставился в стенку перед собой и замер, словно бы и не дыша. Наверное, в подсобке он сидел точно так же, не шевелясь, не моргая… не думая?

Если бы…

Они сидели рядом и молчали. Сандра до боли вцепилась правой рукой в левую. Руки опять дрожали, а штурвала поблизости не было.

О чем думал Рэнди в темноте, среди этих распроклятых пылесосов? Что его отправят назад, в «АванGARD»? Что ему активируют черный код? Бедный отчаявшийся мальчишка, готовый к тому, что вот сейчас его будут убивать, но при этом все равно не желающий убивать сам…

Только вот оказалось, что думал он совсем о другом. Не о будущем и собственной неминуемой близкой смерти, а о том, что ему представлялось намного более важным.

Очень ровно и очень спокойно киборг сказал:

— Я освоил понятие «понарошку».

Сандра замерла. Впервые Рэнди заговорил с нею сам. До сих пор он всегда лишь отвечал на ее вопросы, а сейчас… Да еще такая гладкая фраза! И с местоимением! Он же эти местоимения пропускает, где только можно…

А киборг продолжил, тщательно подбирая слова, не торопясь (а куда теперь торопиться-то):

— Викки играла в братика понарошку. Потом ей подарили другую игрушку. Более продвинутую. Системы «кошка». Я хуже кошки. Викки надоела прежняя игра. Старая игрушка не нужна. Я… не нужен.

И вновь замолчал.

Ужасно хотелось обнять его, сказать, что все это ерунда и пройдет, что Викки вовсе не это имела в виду, что люди иногда кричат друг другу в запале такие ужасные вещи, за которые им потом бывает стыдно. Но главное — обнять, прижать к себе, погладить по голове, приласкать, утешить…

Нельзя. Браун уже утешал — а толку?..

Детские ссоры только со стороны и только взрослым кажутся пустяком. Поссорились, помирились…

Но на самом деле все далеко не так просто. Если Викки простит киборгу убитую кошку… Если Рэнди простит сестре ее крик: «Больше никогда…» Если оба они снизойдут друг до друга…

Это не будет настоящим примирением.

Настоящий мир наступит лишь тогда, когда каждый из двоих почувствует себя виноватым и попытается исправить свою ошибку. Свою, а не чужую. С Викторией Сандра уже поработала… кажется, не получилось. Теперь надо попытаться — с мальчиком.

Ровно и твердо, как о чем-то само собой разумеющемся, она сказала:

— Понятие «понарошку» ты освоил. Молодец. А такое понятие, как ревность, ты тоже освоил?

Рэнди не вздрогнул. Не шевельнулся, не вздохнул даже. Просто не ответил — и это молчание было красноречивее любых слов. Вот и отлично, вот с этим и будем работать.

Теперь можно спросить и о важном, о том, на что он сможет ответить, и спросить точно так же ровно и спокойно:

— Рэнди, была ли кошка хищником, угрожающим жизни человека?

— Нет.

Быстро, без паузы. Отлично. Щупаем грунт дальше…

— Правильно. Иначе отец не купил бы ее для своей дочки… Получила ли Викки опасные повреждения?

— Нет…

Четвертьсекундная задержка? Или показалось?

— Ты освоил понятие «понарошку». Кошка могла драться только понарошку. Она не тигр из диких джунглей. Просто кошка! А ты ее убил. Вовсе не «понарошку».

Короткая пауза. Ровным машинным голосом:

— Оборудование подлежит ликвидации…

— Рэнди, я не с программой разговариваю! Изволь отвечать сам.

— Извините, мисс Леман. Я… виноват. Я должен был остановить агрессию кошки нетравматическим способом.

— Вот именно. Уж боевой гард как-нибудь справился бы с домашней муркой. Скажи уж прямо, что ревновал. Викки так обрадовалась кошке… А тебе стало завидно.

Молчание…

— Вот и подумай об этом, — завершила свою мысль Сандра, поднялась на ноги и пошла прочь.

У поворота она оглянулась.

В позе киборга ничего не изменилось. Не опустил плечи, не спрятал лицо в ладонях. Ни одного человеческого движения. Словно окаменел. Нет, даже хуже: словно никогда и не был живым.

«Гнать меня из учителей. В шею и без выходного пособия. На что я гожусь? Кажется, пора идти спать. На сегодня я испортила все, что могла…»

Сандра повернулась, сделала пару шагов — и тут же метнулась в нишу, где стояла ваза с цветами. Спряталась там, куда не достигал свет лампочки-ночника. Потому что впереди в коридоре показалось привидение.

Маленькое привидение в желтой пижамке с медвежатами.

Викки прошла мимо ниши, не заметив учительницы, и скрылась за поворотом. Сандра бесшумно скользнула следом — и услышала восклицание девочки: