Макс всегда был достаточно аккуратным человеком. Приходилось таким быть! Во-первых, он всегда был материным любимцем, поэтому в его комнате она убиралась часто и с удовольствием. Как только ему исполнилось пятнадцать, он категорически запретил матери заглядывать в его шкафы, пока они закрыты. Поэтому пришлось укладывать вещи так, чтобы они оттуда не вываливались и научиться складывать всё так, чтобы было видно, что там кто-то что-то перекладывал. Во-вторых, профессия, будь она неладна. Химику не положено быть раздолбаем – это может быть смертельно опасно.

К окончанию вуза и поступлению в аспирантуру, он уже был на пути к некоторому педантизму, поэтому уставился на корзину, куда складывал грязное бельё, в немом изумлении.

– Не понял… а где они? – Макс пошарил в корзине, почесал затылок, в надежде, что этот непрямой массаж головного мозга как-то ему поможет осознать, куда именно делись четырнадцать пар его носков, которые он собрался оптом постирать? – Чего-то я того? Я ж помню! Они тут были! Я их не того… Не стирал ещё!

Носки он копил и запускал в стирку раз в две недели, что с его научной точки зрения было значительно более оправданно, чем стирать их руками.

– Так, ладно! Мыслим логически. Максим Антонович, ты мыслить вообще как-то можешь? – спросил он у своего зеркального отражения. Отражение пожало плечами и покрутило пальцем у виска. – Дожил! Уже с зеркалом разговариваю! Мурьяна! Мурьяяянаааа! Хоть бы ты со мной поговорила!

– А о чём? – собеседница нарисовалась на пороге ванной, словно выпрыгнула из третьего или какого-то иного загадочного измерения, куда кошки и даже котята отлично умеют при желании скрываться.

– Ага, вот ты где! Хоть ты нашлась! – Макс подхватил с пола невесомую Мурьянку и почесал её за ушком. – Прикинь, я точно собрал носки, а куда они делись, убей не помню!

С точки зрения Макса, разговаривать с кошкой, даже с кошечкой-подростком, значительно нормальнее, чем с зеркалом.

– И только-то? Сразу бы спросил! Носки…носки… а! Это та шкурка, которую вы натягиваете на задние лапы, прежде чем совать их в налапники? – Мурьяна, как примерная кошка, хоть пока и маленькая, знала всё про всех. Начиная от длинных ломучих штучек, которые её Макс звал «пагети», их Мурьяна повытягивала из шуршащего пакетика и раскатала по всей квартире. И смешной наивный Макс до сих пор был уверен, что собрал всё… Про налапные шкурки Мурьяна тоже отлично всё знала – ещё бы! Столько труда потратила, вытаскивая их и вынося подальше от уютной и приятной корзины, которую она выбрала для себя.

Между прочим, Мурьяне приз полагался за терпение! Она каждый день обнаруживала скатанные шкурки с Максовых лап в своём убежище, каждый день кротко и терпеливо вытаскивала их и складывала НА МЕСТО! А он опять сорил в её домике!

– Мурьяна… И почему мне кажется, что ты знаешь о моих носках больше чем я сам? – уточнил Макс, следуя за кошечкой в комнату. – Не понял… А что они все делают за шкафом?

– Как что? Живут! – удивилась Мурьяна непонятливости хозяина. – Им там очень хорошо! И мне хорошо! Я их не вижу и не чую. И тебе неплохо. Потому что они рядом со всеми остальными такими же шкурками. За стеночкой!

– Мурка! Ты зачем все мои носки туда упихала? И как ты вообще это сделала? Ёлки… не добыть, так утрамбовано! – ворчал Макс, лёжа на животе у шкафа и выколупывая свою одежду.

– А чего сразу Мурка-то? – оскорбился котёнок. – Взял и всё подоставал! Нет, ну гляньте, кошки добрые! Куда ж ты опять мне домик пачкаешь? Не положено им тут лежать!

Она трудолюбиво затопотала лапами за Максом, на его глазах прыгнула в корзину, вытащила одну из носковых «скаточек» и целеустремлённо поволокла её обратно за шкаф.

– Мурьяна! – с тем же успехом Макс мог и ничего не говорить. Всё равно это бесполезно. – Вот упёртая! Где мне, по-твоему, носки складывать?

– Я же показала, где их место! – возмутилась кошечка, подпихивая носки в щель между стенкой и шкафом. – А ещё умный!

– Мурь, как же я раньше-то без тебя жил? – расхохотался Макс, в ответ на сердитый взгляд жёлтых глаз.

– Оно и видно, что плохо! Шкурки хранить не умеешь и вообще почти всё неправильно! То уснуть не можешь… – Мурьяна прочно взялась за обустройство жизни Макса и всерьёз за него переживала. – То пакость всякая снится…

Тут она была права. Макс, переживший предательство и подставу девушки в которую был по-настоящему влюблён, спал и правда так себе. А тут ещё и дед…

Дед Макса был учёным-химиком, академиком с кучей регалий, научных открытий, книг и работ. Кроме этого, он был ещё весьма и весьма властным человеком, обожающим руководить своим семейством железной рукой, нимало не смущаясь тем, что у них могут быть какие-то свои желания и взгляды на жизнь. В прошлом году, правда, нашлись люди, немного сбившие с него спесь, но, к сожалению, это был вовсе не Макс, а его двоюродный брат Сергей и его тогда ещё невеста. Им же удалось вытащить самого Макса из ловушки, устроенной его любимой девушкой. Собственно, после этого Макс стал замечать за собой некоторые странности – его жизнь менялась. Неожиданно в ней появилась крошечная Мурьянка, которую он подобрал в омерзительнейший, мрачнейший и безнадёжнейший день ноября. А кто же не знает, что ноябрь в Питере вообще почти что невыносим?

Так вот эта самая Мурьянка, крошечная, грязная, тощая, в чём душа держалась, стала настоящим спасением для измученного Макса. К огромному изумлению своих родных (практически всех, кроме Сергея и его Лены) Макс котёнка оставил, мало того, её интересы он совершенно очевидно считал более важными, чем даже приказы собственного властного деда.

Дед, который являлся научным руководителем и непосредственным начальством Макса, некоторое время обдумывал сложившееся положение, а потом взял и подписал приказ о кадровом перемещении молодого аспиранта в Москву.

– Там разрабатывают наше направление, они просили кого-то прислать, твой старший брат нужен мне здесь, а ты поезжай… Общежитие тебе там выделят, только вот… кошку твою дурацкую придётся оставить. Вряд ли тебя с ней в общагу пустят, а квартиру снимать – вряд ли у тебя есть накопления… – академик Игорь Вадимович Вяземский точно знал, что у Макса лишних денег нет. Нет, он зарабатывает, конечно, неплохо, но на жизнь в Москве, нормальные развлечения, ему свойственные, да на съём квартиры, где потерпели бы его подзаборную мелкую кошку, ему точно и абсолютно не хватит. Дед внука знал. Понятно же от чего, точнее от кого внук откажется! Да, он не приехал на семейное празднование Нового года, отговорившись своей дурацкой кошкой, ну, так получай! И деньги, которые он, Игорь Вадимович, Максу регулярно подбрасывал, теперь молодому глупцу не светят, и завещание обновить не грех, раз уж один из наследничков так себя повёл!

Всё это Максу было высказано, только вот должного эффекта не оказало.

Макс выслушал дедовскую тираду вполне равнодушно, буркнул что-то вроде:

– В Москву так в Москву…

И даже деньги не стал выпрашивать.

Разгадка была проста.

– Серёга, спасай! – звонок тому самому мятежному двоюродному брату самого Сергея не сильно удивил. За прошедшие пару месяцев, они стали друг другу значительно ближе и как-то роднее, что ли…

– Шо, опять? Тебя опять обвиняют в краже бесценного ювелирного украшения? Или ты нашёл на улице крокодила и жаждешь Ленкиной консультации? Так она айтишник, а не зоолог.

– Всё хуже, брат! – торжественно объявил Макс. – Меня отправляют в ссылку в вашу проклятую Москву!

– Почему это проклятую? – возмутился Сергей.

– Да потому, что по велению моего начальства, сиречь нашего дедули, я должен ехать в общагу и лишиться главной женщины в моей жизни – моей Мурьяны! Спасай нас, короче!