Никаких постов не было и первые палатки вырезали без шума. Затем наткнулись на неизвестно куда бредущего француза — заполошный крик и началась паника. Ночной бой страшен и сам по себе здесь же наложился на усталость от бессмысленных атак и неопытность резервов из Франции и паника ударила по мозгам и люди побежали. Бежали так что остановить эту массу французские офицеры смогли только через десять миль. Солдаты устали и сами остановились. Мы же вывезли обоз французов на свою сторону и заклепали пушки на батареи. Как заклепали — это просто забивается большой гвоздь в запальное отверстие и всё. Теперь только ремонт.

Утро пришло. Солнце поднялось. Атак не было. Французы ушли. Плакать по французам никто не стал. Мы выполнили приказ и теперь спокойно восстанавливали редуты и варили обед. Обоз был на дивизию и теперь у нас было море патронов и такое же море продовольствия и фуража. Это, не говоря о винном довольствии. Именно отсутствие винного довольствия вызывало наибольшие нарекания от рядовых. Могло не хватать еды или чая, но отсутствие бренди вызывало разброд и шатания. Теперь получив двойную порцию на сегодня и твердое обещание закрыть недостаток вина за прошлые дни — рядовые бодро пилили дерево и копали землю.

Офицерский состав был у меня в гостях на шашлыках. Пока все работали мы пили вино и ели шашлыки. Правда здесь и сейчас это не самое модное блюдо. Но едят и нахваливают и тревожно ждут моего решения по трофейным деньгам. Деньги положено сдавать и вообще мародерство строго запрещено. фактически существует неофициальная градация что можно присвоить и чего нельзя. Это зависит от должности и звания. Рядовой и сержант могут положить в карман то что успели взять на поле боя. Но дорогую саблю уже им нельзя брать — это уже для офицеров. Так и с деньгами. Полковые денежные ящики надо сдавать, но можно и не сдать. Зависит от доверия между офицерами. Так и чемоданами из обоза если эти чемоданы были растерзаны в бою, то и вопроса нет. Если нет, то решение за командиром.

Вот теперь все сидят и ждут какое решение будет принято.

Отпив вина сообщаю — оказывается все полковые денежные ящики были разбиты в бою и так же растерзаны чемоданы из обоза. Надо офицерскому собранию посмотреть может там осталось что-либо полезное и выбросить этот мусор. Общий восторг и офицеры немедленно избирают комиссию и начинается дележ трофеев. Шотландцы бывают и богатые, но те служат в кавалерии. В пехоте люди не такие богатые плюс накладывается знаменитая шотландская скажем так бережливость. во время этого увлекательного процесса забыто всё и потери, и страх смерти. Люди теперь готовы и дальше воевать. Я доказал — удача меня не оставила.

Более нас не атаковали. Я наблюдал французы вернулись на позицию батареи и вывезли испорченные пушки на ремонт и оставив кавалерийский эскадрон наблюдать за нашими редутами собрали остатки лагеря и ушли.

Старая как мир уловка. Мы ушли нас нет и затем атака кавалерии в чистом поле. Пехота не успевает встать в каре и всё — отдельные рядовые бегают по полю, и кавалеристы рубят бегущих. Пару раз я уже наблюдал такие атаки.

Плотность французских постов упала и к нам проник посыльный с приказом. Оставить эту позицию и совершить марш и занять позицию вниз по течению реки.

Приказ был авантюрный. Первое мы были окружены и марш исключался. С обеспечением боеприпасами нам предлагалось разбираться самим. Идите и сделайте. Как меня не интересует. Позиция была интересная у командующего. Но в британской армии никто никогда не спорил с приказом. Не стал и я проверять что будет если не исполнить приказ.

Ситуация была следующая.

Мы были блокированы и пеший марш исключался. Прорыв с боем возможен. Но тогда придется бросить обоз на себе мы не унесем всех трофеев. Вот такой трудный выбор. Назначил военный совет. Собрались командиры батальонов и узнали подробности приказа. У всех печаль на лице бросать только что добытые трофеи это полностью противоречило шотландской бережливости. Предложение было и звучало так. Оставляем трофеи, но с охраной и прорываемся. Умрем, но вещи не бросим.

У меня же появилось другое решение. Новое наше место обороны ниже по течению. И у нас есть понтонный мост, построенный на баржах. Грузим всё на баржи и сплавляемся по течению к новому месту обороны. Там опять строим наплавной мост и редуты и занимаем оборону. Опять общий восторг и я понимаю я угодил всем и каждому. Трофеи были богатые и теперь позволят каждому из офицеров немного, но изменить жизнь. Оплатить долги и некоторым даже прикупить землю и перейти в категорию землевладельцев. Земли в Шотландии мало там горы в основном но даже небольшая ферма это уже другой статус. За это шотландцы будут держаться зубами.

Погрузка была эпической — погрузили всё, даже большую часть дерева из укреплений и перед рассветом отчалили.

мы ушли тихо, и французы обнаружили наш уход только к обеду. Когда мы уже заканчивали выгружать самое нужное для обороны на берег. Совсем баржи не стали выгружать. Чего тягать туда-сюда тяжести. Выгрузили самое необходимое на берег и построили укрепления. Французы нас нашли быстро но не стали атаковать. Огромные потери без видимого результата отбили такое желание — атаковать.

Мы простояли в таком положение несколько дней. Затем река была форсирована в другом месте и необходимость в демонстрациях отпала. Бригада получила новый приказ идти к горному проходу между Португалией и Испанией и охранять пути снабжения армии. Охранять так охранять.

Вывоз имущества и переправка трофеев домой. Стала основной головной болью офицеров. Никого не интересовал Бонапарт и его армия. Надо получить отпуск и ехать на Родину. Вот так стоял вопрос. Переход к новой точке и перевозка имущества вызвали трения. Трофеи складировали отдельно от лагеря и это вызвало не просто непонимание бригада была в состоянии практически открытого мятежа. Вещи лежали в испанском селе практически без охраны. Мало того все трофеи из личных вещей французов тоже увезли в отдельный склад вне нашего лагеря. Офицеры готовили картели для вызова меня на дуэли. Национальная особенность характера шотландцев требовала крови того кто /как они думали/ лишил их святого — денег и вещей.

Практически сразу после вывоза трофеев прошло полдня. В наш лагерь прибыла кавалерия исполняющая обязанности военной полиции. С этими эскадронами прибыли и гражданские чиновники по интендантской линии и с ними чиновники из казначейства. Лагерь блокировали и собрав офицеров объявили. Французское командование обвиняет офицеров бригады в нарушении законов войны и мародёрстве. По приказу командующего будут проверены вещи рядовых и сержантов. Вещи офицеров будут проверять офицерские комитеты.

Если прибывшие контролеры и ждали беспорядков и волнений, то они очень ошибались. Все спокойно выполнили приказ и разрешили проверить вещи. Почему я приказал и настоял на своем о вывозе всех трофеев. Меня предупредили о таком коварном ходе сэра Артура. Очень же ему хотелось подложить свинью, но адъютанты не просто так столовались у меня и получали неплохие подарки по любому поводу — им совсем не хотелось потерять такого щедрого приятеля. поэтому мне сразу сообщили о том, что жалоба французов принята и пущена в ход. Официально из-за полковых денежных ящиков была создана совместная комиссия из гражданских чиновников военного министерства и казначейства. В случае подтверждения фактов было приказано арестовать командира бригады и показательно наказать. показательно наказать за мародерство — это значит повесить. Зря сэр Артур так-то поступает. Теперь вообще ни фартинга в трофеях не найдут. Когда текст приказа дошел до понимания офицеров бригады я увидел, как желание меня убить сменяется на благодушное состояние — пусть ищут идиоты. И взгляды троих офицеров — такие снисходительно презрительные на меня и на командиров своих батальонов. именно эти трое и написали доносы и сообщили куда увезли искомые улики /этот момент особо отследили мои охотники/ и поэтому — как говориться — темна украинская ночь, но сало надо перепрятать. Фургоны с трофеями и уликами после того, как все лишние покинули испанское село, выбранное для сохранения наших трофеев, перегнали в другое место, о котором кроме меня никто не знал.