- условность параметров (объекты искусственны и изменяемы);

- эфемерность (свобода входа/выхода обеспечивает возможность прерывания и возобновления существования).

О виртуализации применительно к обществу можно говорить постольку, поскольку общество становится похожим на виртуальную реальность, то есть может описываться с помощью тех же характеристик. Виртуализация в таком случае - это любое замещение реальности ее симуляцией/образом - не обязательно с помощью компьютерной техники, но обязательно с применением логики виртуальной реальности. Эту логику можно наблюдать и там, где компьютеры непосредственно не используются. Например, виртуальной экономикой можно назвать и ту, в которой хозяйственные операции ведутся преимущественно через Internet, и ту, в которой спекуляции на фондовой бирже преобладают над материальным производством. Виртуальной политикой можно назвать борьбу за власть и посредством агитации с помощью web-страниц или пресс-конференций в Internet, и посредством рекламных акций в телестудии или на концертной площадке.

Определение социальных феноменов с помощью понятия виртуальности уместно тогда, когда конкуренция образов замещает конкуренцию институционально определенных действий - экономических, политических или иных. Социальное содержание виртуализации - симуляция институционального строя общества первична по отношению к содержанию техническому. Общее представление о феномене замещения реальности образами позволяет разрабатывать собственно социологический подход: не компьютеризация жизни виртуализирует общество, а виртуализация общества компьютеризирует жизнь. Именно поэтому распространение технологий виртуальной реальности происходит как киберпротезирование. Оно вызывается стремлением компенсировать с помощью компьютерных симуляций отсутствие социальной реальности.

В постиндустриальную, постмодернистскую эпоху трансформация общества приобретает совсем иной характер, чем предполагали теоретики информационного общества. Их модели, как и модели виртуализации М. Паэтау, А. Бюля, А. Крокера и М. Вэйнстейна, основываются на стереотипном представлении об обществе как системе институтов. Институциональный строй и представляет собой то устойчивое и объективное по отношению к индивидам, что можно назвать реальностью. Но институциональный строй, как показали К. Маркс, М. Вебер, П. Бергер и Т. Лукманн, есть социально-историческая реальность, есть результат самоотчуждения человека. Превращение в последние десятилетия этой реальности в эфемерную, нестабильную, описываемую постмодернистским принципом anything goes, как раз и объясняется ее историчностью. В эпоху Постмодерн сущность чело

[19]

века отчуждается уже не в социальную, а в виртуальную реальность. Речь в данном случае идет отнюдь не только о так называемых киберпанках - людях, для которых смыслом жизни стало погружение в миры компьютерных симуляции и "бродяжничество" по сети Internet, хотя именно киберпространство - базовая для предлагаемой концепции метафора. В любого рода виртуальной реальности человек имеет дело не с вещью (располагаемым), а с симуляцией (изображаемым). Человек эпохи Модерн, застающий себя в социальной реальности, воспринимает ее всерьез, как естественную данность, в которой приходится жить. Человек эпохи Постмодерн, погруженный в виртуальную реальность, увлеченно "живет" в ней, сознавая ее условность, управляемость ее параметров и возможность выхода из нее. Перспектива того, что отношения между людьми примут форму отношений между образами, и есть перспектива виртуализации общества. В этой перспективе появляется возможность трактовать общественные изменения, различая старый и новый типы социальной организации с помощью дихотомии "реальное/виртуальное".

Разработка концепции виртуализации как теоретической модели трансформации общества предполагает решение трех задач. Во-первых, для того чтобы иметь основание использовать дихотомию "реальное/виртуальное", необходимо проследить генезис социальной реальности. Поэтому предлагаемая концепция виртуализации общества открывается анализом возникновения феномена социальной реальности в ходе модернизации общества и парадоксальной трансформации социальной реальности в условиях социокультурного сдвига от Модерна к Постмодерну (часть I). Во-вторых, для того чтобы построить модель общественных изменений как сдвига от "реального" к "виртуальному", необходимо обобщение разнообразных эмпирических тенденций. Решением этой задачи является социологическое ядро предлагаемой концепции, которое представляет собой ряд описаний процессов, наблюдаемых в различных институциональных сферах общества рубежа XX-XXI вв. и обнаруживающих виртуализацию как единый принцип - образец общественных изменений (часть II). В-третьих, для того чтобы определить теоретический статус концепции виртуализации, необходимо сопоставить ее с используемыми в современной социологии моделями трансформации общества. Эта задача решается в ходе анализа методологических оснований и логической структуры двух типов теорий - классических теорий общественного развития и современных теорий общественных изменений. Альтернативной моделью второго типа, к которому принадлежат популярные ныне модели модернизации и глобализации, может стать модель, представляющая виртуализацию в качестве парадигмы новейших изменений (часть III).

[20]

* ЧАСТЬ 1 *

МОДЕРН - ПОСТМОДЕРН: РАЗВЕЩЕСТВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА

МОДЕРНИЗАЦИЯ: ОВЕЩЕСТВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА

В социологии 70-90-х гг. XX в. интерпретация смысла современных технических, экономических, политических, культурных феноменов представлена двумя фундаментальными и конкурирующими позициями - модернизмом и постмодернизмом. Сторонники той и другой ведут споры о том, можно ли квалифицировать современность как качественно новую стадию в развитии общества - Постмодерн или как продолжение еще не завершенного социокультурного проекта Модерн, и следует ли говорить о новейших изменениях как о постмодернизации или как о поздней модернизации(1). Решение данной терминологической проблемы не так принципиально, как выяснение существа того социокультурного сдвига, который произошел; симптомы этого сдвига и породили дискуссию между "мо" и "по". Анализ современного социокультурного сдвига предполагает наличие четкого представления о том, что такое модернизация общества. Как это ни парадоксально, но базовые для дискуссии между "мо" и "по" представления об обществе современного типа (Modem society) и модернизации как процессе/процессах, в результате которых данный тип общества сформировался, остаются весьма неопределенными и плохо согласуются друг с другом.

Анализ существующих концепций современного общества приводит к выводу, что общепринятой моделью модернизированного социального порядка служит модель массового общества. За многочисленными определениями современного общества как "индустриального", "изобильного", "демократического", "открытого" и т.п.(2),

------------

(1) Для сравнения позиции симптоматичны: Лиотар Ж.-Ф. Состояние Постмодерна. СПб., 1998; Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. No 4; Beck U., Giddens A., Lash S. Reflexive Modernisierung. Frankfurt a. M., 1996; Crook S., Pakulski J., Waters M. Postmodernization. Change in advanced society. London, 1992.

(2) См., например: Aron R. La development de la societe industrielle et la stratification sociale. Paris, 1956; Galbraith J. The affluent society. Harmondsworth (Mx), 1968; Popper K. The open society and its enemies. London, 1942.

[21]

угадывается один и тот же набор атрибутов. В качестве таковых выступают экономика массового производства и потребления, государство массовой демократии и массовых партий, массовая культура - наука и искусство, развиваемые для масс и силами масс. Еще одним атрибутом общества современного типа является социальная стратификация как специфическая форма дифференциации статусов, упорядочения отношений между людьми. Через институты всеобщей занятости, всеобщего избирательного права, всеобщего образования, всеобщей воинской повинности, всеобщего медицинского и пенсионного страхования и т.п. большинство людей вовлекается в сферу социального обеспечения-контроля, где стираются, становятся несущественными сословные и классовые различия и формируется однородная в отношении прав и обязанностей масса. Масса дифференцируется на слои, в зависимости от уровня дохода, потребления, образования, квалификации, и др. Социальный статус индивида определяется не принадлежностью его к общности - клану, классу или сословию (предписываемый статус), а является результатом индивидуальной оценки его качеств и деятельности по универсальным критериям (достигаемый статус).