Всё реже пишешь ручкой на обложках.

Проходит жизнь, срывая мишуру,

Потребность стала больше в неотложках.

Заметят ли средь тысячи таких,

Корпевших над тетрадными листами.

Твой глас с трибун, в понятиях людских

Не часто баловал толпу стихами.

Неясен путь поэта и творца,

Оценят ли сей дар его потомки.

Усмотрят, может быть, памфлет лжеца,

А для других те строки будут ёмки.

Возможно, перст укажет на тебя,

Отметив непосильное старанье.

Фанфарами восторженно трубя,

Неоспоримо подтвердит признанье.

Стремление пройти через века

Надежду к популярности питает.

И вроде есть задатки, цель близка,

Но кто же перспективу угадает…

Настало время сумрачных терзаний,

Мир падает всё ниже на ступень.

На первом плане дух завоеваний –

Давно уже намечена мишень.

Переговоры действий не имеют,

Им важен только сырьевой ресурс,

И с каждым разом царственно наглеют –

Сбивая с темы в замыслах экскурс[4].

Внутри колонна пятая беснует,

Готовы государственность поджечь.

А что потом – нефть с газом разворует,

Пытаться будет Запад в Кремль привлечь.

Мы проживали в девяностых время,

Вселенский хаос, смуту и разбой.

Когда и кем заложенное семя

Такой стране осуществило сбой?..

Всё проходили, учимся с оглядкой,

Упущенные годы не вернуть.

Но жив народ, который жёсткой хваткой

Свой стяг страны готов наверх взметнуть.

Так в чём же смысл мириться, унижаясь,

Зачем беседы честные с глухим…

Мы видим, что Россия, пробуждаясь,

Сдержать готова вражеский нажим…

Наш путь тернист, дорога вся в камнях,

И ноги сбиты в кровь от напряжений.

Мы на земле проводим дни в гостях,

Испытывая множество терпений…

Кто нас позвал на этот белый свет

И разрешил затем здесь жить привольно?

В реальности лишь суета сует,

Но, в сущности, гостим здесь подконтрольно.

Да, человек, творение небес,

Деянием нередко удивляет.

В мечтах он видит множество чудес,

Но в жизни чаще плачет и страдает.

Как мыслящий продукт небесных сил,

Он высшею ступенью обозначен.

Напористо всю жизнь в борьбе прожил,

Но был ли прав, вопросом озадачен.

Настала старость, поутих задор,

Дух наш с годами искренен с собою.

Вверху незримо смотрит ревизор,

Творя судьбу задумчивой строкою…

Пока мы живы, мчимся чуть дыша,

Печалимся, коль что-то не успели.

И рады мы, что теплится душа

И что поют весенние капели.

Зима на спад, весна шумит победно,

Погода мечется от холодов к теплу.

В полях вода, проталинок несметно,

Ручьи наметили промоины к селу.

На оголённых кочках на пригорке

Грач по-хозяйски стёжкой след провёл.

Сороке, урождённой балаболке,

Придал работы чёрный новосёл.

Под вечер ветер мокрый снег закружит,

К утру уляжется взбалмошная метель.

День обогревшись вестнице услужит,

Спустив с крыльца в обед весёлую капель.

На речке снег полосками темнеет,

Под воду скрылась кромка закруглённых льдин.

Промозгло всё, но свет с небес пригреет

И забурлит, крутя, водоворот лавин.

Таков февраль, порой непредсказуем

В ночи подчас морозец ломкий под ногой,

А иногда пейзаж неописуем

Шалит, метёт вокруг, ошеломив пургой.

И так до марта будет куролесить,

Ероша дерзко ветвь рассерженной сосны,

И долго, просыпаясь, будет грезить,

Что он предмет любви завьюженной весны.

Жизнь не проста, как кажется вначале,

Безгрешных нет, виновных не найти.

Одним дворцы, другим жильё в подвале,

А многие преставились в пути.

Открыта дверь, гуляет вольный ветер,

В саду играет листьями трава.

Пока что день, он непомерно светел,

Чарует небо духом Божества.

Наступит сумрак, лунною дорожкой

Отбросив тени, бледностью страшит.

Роса на клумбах, мокрою одёжкой

Печально в полночь каплями дрожит.

Мы рассуждаем тёмными ночами,

Корим, грустим, испытываем стыд,

Обвешаны невольными грехами,

Ниц падая, кручинимся навзрыд.

Рождаемся, на Бога уповая,

И верим в возрождение души,

Живём по-разному, в мир прибывая,

По мере отчисляя платежи.

Так в чём же смысл вселенского разлада,

Душевных мук, богатства, плутовства?..

Настанет час, прискорбная досада

Накроет всё сознаньем естества…

Я немного устал от печали незваной,

Может, просто от дум рядовых занемог…

Суета на земле стала вдруг беспрестанной –

Но, быть может, к себе я чудовищно строг.

Забросала снегами сознание вьюга,

На душе неспокойно, невзгоды гнетут.

Непомерная грусть стала сердцу подруга,

Мысли, встретив закат, по потёмкам бредут.

Наша жизнь заартачилась, возраст довлеет,

Завершается сложный отмеренный век.

Дни короче сейчас, ночь без меры длиннее –

Не хандри, будь терпимей к себе, человек.

Что изменится, если кого-то не станет,

Невозможно, пожалуй, другим осознать…

Неужели, что было, заведомо канет,

Будут ли через время его вспоминать?..

Всё бежим, по инерции, с грузом житейским,

Остановка чревата, в движении суть.

Но куда подошли, время стало злодейским,

Добрых нравов, что были, уже не вернуть.

Неужели прогресс нас невольно разрушит,

Изменяя в умах благонравный процесс.

А тепло, что в душе, потихоньку потушит

И наступит для мира фатальный регресс.

Планетарных коллапсов вокруг отголоски,

Наводненья, цунами и с кратеров пыль.

Ум рисует пустыни безводной наброски

Да пески на большое количество миль.

Пред глазами толпа и пустые повозки,

Вереница людей, жертвы ядерных бурь.

В миражах, как в бреду, за пригорком берёзки,

Облака в высоте да в долине лазурь.

Засиделся, с зарёю рассеялись мысли,

А глобальные темы по кругу пошли.

На дворе рассвело, лишь туманы повисли,

Все виденья ушли, растворяясь вдали.

Метель, снег мечется по кругу,

Не зги не видно на дворе.

Зима затребовала вьюгу,

Дав волю яростной игре.

Не виден сад и лес за речкой,

Вверху Господня карусель,

В избе спасаются лишь печкой