Промёрзшая земля снова трещит под ногами, из расползающихся разломов поднимается густая чёрная масса, покрывает снег, надвигается со всех сторон. А я стою, не в силах сдвинуться с места, как веточка в заледеневшей луже. Чернота медленно но верно заполняет пространство вокруг меня. Я пытаюсь вырваться, задираю голову, надеясь, что чернота не достигнет рта и носа. Но она не останавливается. Последний раз вдыхаю, и оказываюсь в густой непроглядной темноте. В уши ударяет до боли знакомый мелкий звон и крик Роры. Она зовёт меня по имени, и я не могу понять откуда доносится голос, вслепую шарю руками, и внезапно мои запястья обхватывают чужие мертвецки-холодные жёсткие пальцы. И я вновь просыпаюсь с ужасным осознанием того, что это пальцы Роры.

В день, когда мы с Ророй познакомились, чайки были особенно шумными, как и сегодня. Она бы точно решила, что в этом есть что-то мистическое, какое-то предзнаменование или вроде того. Не знаю, что бы я на это ответил, но точно попытался бы найти рациональное объяснение. Сейчас я бы отдал всё за возможность снова поспорить с Ророй о чём-нибудь…

Отворачиваюсь от мутного окна, стараясь при этом не запустить прохладу под одеяло. Поджимаю замёрзшие пальцы правой ноги, чтобы большой не выглядывал из дырки на шерстяном носке. Простуженная боль где-то в области миндалин, привычная утренняя заложенность носа, зуд на подбородке и щеках от колючего одеяла. В другой день я был бы уже часа четыре как на ногах, но не сегодня. По ощущениям ― около девяти утра. Очередная подстава от моих биологических часов. Я надеялся проспать большую часть этого дня, чтобы хоть немного облегчить свои страдания, но нет же, надо было проснуться именно в то же время, в которое я восемь лет назад прогуливал первый урок в школе…

На свежем снегу были хорошо видны следы от ботинок, которые немного хлябали на ногах Рика даже с туго затянутыми шнурками и толстыми носками. Подойдя к очередной застывшей луже, мальчишка остановился у её края, приподняв одну ногу, несильно надавил подошвой на тонкое стекло льда, которое приятно затрещало. Периферическим зрением Рик заметил какое-то движение за железной сеткой школьного забора, от испуга на миг потерял равновесие и в следующую секунду макнулся ботинком в воду под проломившейся коркой льда. Тут же шарахнулся назад, развернулся к забору и уставился на девочку, которая стояла по ту сторону. Почему-то первым делом в глаза бросились её тонкие, слегка покрасневшие пальчики, легко зацепившиеся за покрытую инеем железную сетку. Аккуратно подстриженные, скруглённые ноготки, хрупкие запястья, видневшиеся из-под подвёрнутых рукавов большого зелёного свитера, на плечи девочки, прямо поверх небольшого рюкзака, была накинула тёплая синяя куртка, на голову – капюшон. Было что-то необъяснимо-волшебное и будто нереальное в её внешности: две тоненькие тускло-золотистые косички, словно сплетенные из холодных лучей зимнего солнца, заканчивались на уровне ключиц, длинные светлые ресницы напоминали тонкую кромку льда у берега мутного лесного озера, а глаза казались отполированными лунными камнями с радужкой из голубого янтаря. Девочка показалась Рику совсем миниатюрной, но, когда он подошёл ближе, понял, что она выше его почти на пол головы, впрочем, как и все сверстницы.

– Привет, ― негромко проговорила она, чуть улыбнувшись.

– Привет… ― взгляд и голос мальчишки выражали лёгкое смущение и недоумение.

Рик никогда прежде не видел свою собеседницу, и это было странно в условиях маленького поселения, где все друг друга знают в лицо.

– Почему ты не в школе? ― поинтересовалась девочка.

Она произносила «Ш» с лёгким присвистом.

– А тебе какая разница? ― Рик шмыгнул носом и поправил сползшую на брови шапку.

– Просто спросила, ― она чуть покачалась с пяток на носки.

Её «С» тоже сопровождался свистом.

– А ты сама почему не на уроках?

– Завтра приду, а сегодня мама сказала сходить посмотреть, чтобы я знала что и где. Ты в каком классе?

– Во втором.

– Я тоже, ― девочка снова заулыбалась, уже более открыто, и стало видно, что у неё не хватает трёх молочных зубов.

– У нас только один второй класс, ― с недоверием проговорил Рик.

– Я недавно приехала.

– Откуда? ― мальчишка вновь поправил шапку.

– С другого конца Полуострова.

– Там, где был ураган? ― уточнил мальчик.

Он слышал по радио об этом стихийном бедствии, и очень боялся, что ураган заденет и их поселение.

– Да.

– Страшно было? ― с любопытством спросил Рик.

– Да, ― девочка несколько раз кивнула. ― Мы с соседями в подвале прятались, а дома выбило окна и крыша сломалась… На сарай упало дерево, а у моей подруги кошку ветром унесло.

– А людей ветром не уносило?

– Нет.

– У нас ни разу урагана не было, ― Рик снова сдвинул шапку с бровей.

– Я знаю, поэтому родители и решили переехать именно сюда. Хочешь погулять? ― предложила девочка.

Мальчишка задумался. Он собирался прогулять только урок чтения, потому что любил читать только то, что выбирал сам, но предложение было заманчивым.

– Ладно, пойдём, ― всё-таки согласился он и стянул надоевшую шапку, открыв взору собеседницы свои густые взъерошенные чёрные волосы.

Они зашагали вдоль забора, оставаясь по разные стороны от него.

– Тебя как зовут? ― поинтересовалась девочка.

– Рик. А тебя?

– Рора.

– Рора? Странное имя…

– Аврора – полное имя, ― пояснила она с деловым видом. ― А у тебя есть полное имя?

Мальчик несколько секунд молчал, выдумывая, как бы удивить её в ответ, а затем выдал:

– Рикфрид, ― он самодовольно проследил за тем, как подпрыгнули светлые, почти прозрачные брови Авроры, после чего признался: ― Я пошутил. Просто Рик…

– Знаешь, что у меня есть? ― загадочно поинтересовалась девочка.

– Что?

– Красивая тетрадь с нотами.

– И что? ― заявление собеседницы не произвело на Рика впечатления.

– Я нашла её после урагана и забрала себе. Там очень красивые странички, можно вырвать одну, сделать из неё кораблик и отправить его в плаванье в океан.

– Можно. Только далеко он не уплывёт. Намокнет и утонет, ― Рик, как и в большинстве случаев, давал самые пессимистичные, но правдоподобные прогнозы событий, из-за которых часто спорил со сверстниками.

– Ну и что, ― легко пожала плечами Аврора. ― Хоть немного же он проплывёт. Сегодня чайки так шумят, бабушка говорила, что это к плохой погоде, поэтому надо побыстрее идти.

– Я слушал радио, и там сказали, что погода будет ясной, ― возразил мальчишка с умным видом.

– Откуда они знают? ― спросила девочка, посмотрев на собеседника сквозь заборную сетку.

– У них есть специальные аппараты и карты. И синоптики через них наблюдают за небом и определяют, какая будет погода, и объявляют всем по радио, ― точного ответа Рик не знал, но притворился знатоком.

– И где эти синоптики с картами?

– Ну… ― мальчишка запнулся и забегал взглядом, стараясь сообразить, что сказать, чтобы не выглядеть просто бестолковым зазнайкой в глазах новой знакомой. ― Они высоко в горах, оттуда лучше видно небо, ― выдал он.

– В пустыне нет гор, значит и синоптиков там нет? ― Аврора оказалась не менее осведомлённой о мире за пределами Полуострова, чем её собеседник.

– Нет, ― Рик нахмурился. ― Зачем там синоптики? В пустыне всё равно почти никто не живёт и всегда жара. Да и радио там нет.

– А если кто-то решит поселиться в пустыне и радио с собой возьмёт? ― заметив дырку в заборе, Аврора сняла рюкзак, просунула его вперёд себя, затем присела и, пригнув голову, гусиной походкой пролезла на другую сторону.

– Не решит, ― категорически возразил мальчишка. ― Там песчаные бури и нечего пить, а радио сразу перегреется.